Его губы мягко коснулись ее виска, когда она прошептала:

— Лиза сказала, что ты ушел. Ты бросил работу на пирсе и все такое.

— Лиза? — Он наморщил нос. — Когда ты разговаривала с Лизой?

— Вчера, — выдохнула она, взяв его за руку. — Когда я взяла портключ в Санта-Монику, чтобы повидаться с тобой.

Он удивленно выпучил глаза.

— Гермиона, ты… — нахмурившись, он покачал головой. — И меня там не было.

— И я не знала, что и думать, — выдохнула она, переплетая их пальцы. — То ли ты просто не хотел меня видеть, то ли…

Его губы, настойчиво прижавшиеся к ее губам, резко оборвали ее. Сердце болезненно сжалось в груди, когда она наклонилась к нему, целуя его в ответ, пальцами свободной руки гладя его волосы. Когда он отодвинулся, его брови были нахмурены, а губы плотно сжаты.

— Никогда не думай, — прошептал он, проводя кончиками пальцев по ее щеке, — что я не хочу тебя видеть, — он пристально посмотрел на нее, словно запоминая черты ее лица. — Я просто не знал, что произойдет, когда я вернусь в Англию, поэтому оборвал все концы там.

— Драко, ты не нуждался в этом…

— Я сказал себе, — фыркнул он, — что если я не хочу рисковать собой ради тебя, то я тебя не заслуживаю. И, Мерлин, может быть, я никогда не заслужу тебя, Гермиона, но я люблю тебя, — когда он сделал паузу, слова все еще резонировали между ними, проникая в ее душу. — Я не смогу жить, если не приложу все силы, чтобы это сработало. Я должен был сказать тебе об этом еще до того, как ты уехала, но я не хотел, чтобы ты оставалась там ради меня — не тогда, когда у тебя было так много возможностей здесь.

Выражение его лица было мягким, несчастным, когда он смотрел на нее — и она смотрела в ответ, обдумывая его слова. На сердце поселилась буря.

Неверно истолковав ее молчание, он отвел взгляд и опустил ее руку.

— И я пойму, если ты не чувствуешь то же самое…

— Драко, — прошептала она, ее губы нашли его в мягком, целомудренном поцелуе, — я люблю тебя.

Когда он сглотнул, она увидела блеск в его глазах, и его челюсти были плотно сжаты.

— А ты знаешь?..

— Я знаю.

Испустив долгий, тяжелый вздох, он притянул ее к своей груди, повернув лицо, чтобы выдохнуть в ее кудри.

— Я не знаю, что будет дальше, Гермиона. Но я не мог оставаться там, когда все напоминало мне о тебе.

Когда он отодвинулся, Гермиона задумчиво прикусила нижнюю губу.

— Гарри собирался отозвать твой ордер на случай, если ты захочешь появиться, поговорить о подробностях дела.

Его брови удивленно приподнялись, выражение лица было неуверенным, и она на мгновение задумалась, скажет ли он что-нибудь о помощи Гарри.

— Теперь Визенгамот предаст меня суду. Я приму то, что мне предстоит, что я должен был сделать после окончания войны. И… если это грозит мне Азкабаном, я не могу просить тебя ждать меня. Но мне просто нужно было сказать о том, что я чувствую к тебе. Потому что я не могу провести остаток своей жизни, спрашивая себя, а что, если… — его голос упал почти до шепота, когда он уставился на нее, и, захрипев, потер уголок одного глаза.

Покачав головой, она уставилась на него, чувствуя, как адреналин заструился по ее венам.

— Я этого не допущу.

Усмехнувшись, он покачал головой.

— Я не уверен, что это под твоим контролем, но я ценю это.

Сузив глаза, она слегка улыбнулась.

— Ты недооцениваешь меня, Драко Малфой?

— Никогда, — выдохнул он.

— В любом случае, — задумчиво произнесла она, поднимая руки и играя с воротником его рубашки, — тебе пока не нужно никому говорить, что ты здесь.

— Теперь, когда я здесь, я пошлю сову маме, — сказал он со вздохом. Ухмыльнувшись, он потянул ее за подол джемпера, — но я еще не планировал возвращаться в поместье, так что, если ты согласна приютить меня на ночь…

Прижавшись губами к его губам, она прошептала:

— С радостью.

— Ты должна открыть свой подарок, — сказал он, отстраняясь, даже когда он стянул ее джемпер через голову, оставив ее в одной майке. — Ничего особенного, потому что я потратил последние деньги на билет на самолет.

Сжимая сверток на коленях, пока они сидели на диване, Гермиона улыбнулась.

— Я уверена, что он все равно потрясающий.

Он смотрел, как она потянула за свободный уголок бумаги, и его рука остановила ее.

— Помнишь ту ночь на набережной Санта-Моники, когда играл оркестр?

— Да.

— Там был маггла с фотоаппаратом, и я заметил, что она фотографирует всех вокруг, поэтому позже я выследил ее.

Лицо ее смягчилось, она пристально посмотрела на него и отпустила бумагу. Внутри лежала неподвижная фотография в рамке, на которой они вдвоем танцевали. Лицо ее раскраснелось, глаза блестели от смеха. Руки Драко прижимали ее к себе, улыбка тронула его губы, когда он поцеловал ее в висок.

Когда она смотрела на фотографию и вспоминала яркие голоса музыкантов в ночной темноте, ее переполняли чувства. В одно мгновение она вернулась в Санта-Монику, и сердце сладко сжалось в груди.

— Драко, это прекрасно, — выдохнула она, встретившись с ним взглядом.

— Это было одно из моих самых любимых воспоминаний о нас, — его серые глаза были серьезны, когда он смотрел на нее, сердце бешено колотилось в груди. — И в ту ночь я понял, что люблю тебя.

Сглотнув, он отвел взгляд.

Глядя на него, Гермиона прошептала:

— Я не могу поверить, что ты здесь.

Обняв ее одной рукой, он откинулся на спинку дивана.

— Не могу поверить, что ты уехала в Калифорнию.

— Я даже отправила тебе сову, — чувствуя себя в безопасности и уюте в его объятиях, она улыбнулась. — И я часами ждала в Пасадене твоего ответа.

— А ты думала, что я тебя игнорирую, — глубоко вздохнув, продолжил он. — А на самом деле я сражался с этими проклятыми Мерлином аэропортами. Честно говоря, как магглы путешествуют таким образом? Часы за часами в запертом пространстве, просто чтобы попасть куда-то, когда портключ может сделать это в одно мгновение.

Со смехом откинув голову назад, Гермиона ответила:

— Теперь ты уже больше похож на волшебника.

— Хорошо, хорошо, — покачав головой, он криво усмехнулся. — Я уже давно живу как маггл, но в том, чтобы быть магом, есть свои преимущества, — склонив голову набок, он добавил: — Хотя я еще не использовал никакой магии, потому что не смог бы увидеть тебя, так как меня сразу же бы потащили в Азкабан.

— Мы разберемся с этим, когда ты будешь готов, — заверила она его, положив голову к нему на плечо. — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно.

— Технически, — протянул он, — ты укрываешь беглеца, — когда она бросила на него равнодушный взгляд, он сказал: — Завтра. Мне нужно навестить маму, а потом… будь что будет.

Несмотря на ее прежнее убеждение, мысль о том, что он окажется в Азкабане, приводила ее в ужас. Как и мысль о том, что у нее может быть так мало времени с ним, заставила ее желудок сжаться в тугой узел, и она повернулась, чтобы прижаться губами к его губам.

— Хорошо. Что бы ты ни сделал, я поддержу тебя.

Между ними повисло долгое, уютное молчание, когда его пальцы крепче сжали ее плечо. Его глаза затрепетали, и Гермиона взглянула на него, наслаждаясь его присутствием рядом с ней после столь долгого времени.

— Прямо сейчас, — задумчиво произнес он, — я хочу поспать десяток часов, но не хочу терять время, проведенное вместе, — прижавшись лицом к ее волосам, он добавил мягким голосом, от которого все внутри сжалось от желания, — и я хочу тебя.

— Это все можно устроить, — встав, она подняла его на ноги и повела в свою спальню. Он разделся и рухнул в ее постель, его веки уже сонно трепетали, когда она готовилась ко сну.

Когда она вернулась из ванной, он уже крепко спал, и Гермиона улыбнулась, проскользнув рядом с ним с мягким:

— Тогда завтра.

Он пошевелился, обнял ее, притянул ближе, и впервые за несколько недель она погрузилась в глубокий, спокойный сон.