Когда он обнял ее за плечи, притягивая ближе к себе, Гермиона не смогла сдержать беззаботной улыбки.

— Отлично.

После вкусного перекуса они побродили по улицам, рассматривая витрины магазинов и людей, и Гермиона пожалела, что они не могут оттянуть время подольше. К сожалению, скоро пора было уходить, если они хотели успеть на пирс к началу смены.

Ухмылка дрогнула на губах Малфоя, когда он повернулся к ней лицом, бормоча:

— Ты не знаешь, я думаю, что у меня что-то случилось.

Гермиона нахмурилась и с тревогой повернулась к нему. Возможно, он что-то не то съел за обедом, но его ухмылка стала шире, брови приподнялись, и она поняла, сочувственно наклонив голову.

— Тогда тебе не следует идти на работу — на случай, если ты еще кого-нибудь заразишь.

Щелкнув языком, он покачал головой.

— А что, если тебя уже тошнит от меня? Было бы так обидно, если бы твой придурок босс тоже заболел.

Какое-то мгновение она смотрела на него, прикидывая.

— Я должна быть там чуть больше чем через час, — сжав губы в нерешительности, она обдумывала эту идею.

— Но дело вот в чем, — сказал он, понизив голос, когда его пальцы коснулись ее руки. — Михаэль говорит, что есть такие места, где существуют общественные телефоны, и ты можешь позвонить по ним, чтобы сообщить, что тебя там просто не будет. Очень жаль, что ты ждала, надеясь почувствовать себя лучше, но в конечном счете будет круто, если ты останешься сегодня дома, — его губы дрогнули, серые глаза вспыхнули, когда он посмотрел на нее. — Ну же — мы можем провести вместе целый день.

Гермиона понимала, что, если ей представится такая возможность, она скорее проведет день с ним, исследуя окрестности, чем под непреклонным взглядом Роджера, и ей не пришлось долго думать.

Скривив губы, она прошептала:

— Ты убедил меня.

— Хорошо, — он толкнул ее в плечо. — Рядом с маггловским входом стоит таксофон. Я уже позвонил в парк, когда шел писать письма.

Уставившись на его самодовольную ухмылку, Гермиона не могла не покачать головой в знак его самонадеянности.

— Ты знал, что я скажу «да».

— Конечно, ты собиралась сказать «да», — поддразнил он, беря ее за руку. — Тебе подойдет любой предлог, лишь бы не надевать это дурацкое поло.

Она не могла спорить с его логикой. И, несмотря на то, что приличия подсказывали ей, что она все равно должна пойти на работу, в глубине ее сознания звучал тихий голос, очень похожий на голос Малфоя, который шептал:

— Сделай это.

К вечеру они успели изучить большую часть волшебного сообщества Пасадены; на Хай-стрит был филиал «Гринготтс», и Гермиона даже обменяла несколько маггловских денег на галеоны, сделав несколько небольших покупок.

Малфой подарил ей маленькую фигурку белого дракона, который раздувал миниатюрные оранжевые языки пламени, щекоча ее ладонь. Он представил его с медленной, томной ухмылкой.

Когда солнце начало садиться, он вздохнул и повернулся к ней лицом.

— Полагаю, нам пора возвращаться.

— Было весело, — с улыбкой сказала Гермиона. — Но у меня другая идея.

— И что же это? — спросил он, скривив губы.

Вокруг никого не было, и она повернулась к нему лицом, положив руки ему на бедра.

— Мы могли бы найти гостиницу, переночевать здесь, а завтра поехать домой.

Наклонившись, он коротко поцеловал ее в губы.

— Мне очень нравится эта идея.

***

Гермиона откинулась на спинку кровати в гостиничном номере, который они нашли, выбирая одну из закусок, которые они заказали в номер после регистрации.

— Итак, — начала она, отправляя в рот кусочек сыра, — расскажи мне о Нью-Йорке. Я никогда там не была.

Бросив на нее быстрый взгляд, он кивнул и сделал глоток эля.

— Нью-Йорк был… быстрым. Я отправился туда сразу же, как только решил покинуть Британию, и не имел ни малейшего понятия ни о чем маггловском. На Пасху я опустошил свой личный счет в Гринготтсе, обменял их на маггловские деньги, просто на случай, если дела пойдут плохо… что и случилось.

Сглотнув при воспоминании о Пасхе и о том, что произошло в тот момент, она поймала себя на том, что ищет его взгляд. Искорка на его лбу подсказала, что он понял, и, поколебавшись, он взял ее за руку.

— Я так сожалею о том, что она сделала с тобой, Грейнджер. Я должен был что-то сделать. Это… — он глубоко вздохнул. — Это одна из многих вещей, о которых я сожалею.

Ее большой палец задел тыльную сторону его ладони.

— Это была не твоя вина. И я не знаю, что ты мог бы сделать.

После долгого молчания его губы сложились в натянутую улыбку, которая не казалась искренней.

— Итак, я был в Нью-Йорке, не знал ни единой живой души, и все закончилось тем, что я потратил кучу денег всего за несколько месяцев, — он усмехнулся и покачал головой. — Я так привык жить хорошо и никогда не понимал, как это может отразиться на ограниченных средствах. Я останавливался в самых лучших отелях, выходил и веселился большинство ночей с людьми, которые, я знаю, тебе бы не понравились, и никогда даже не задумывался о том, что я тратил свои сбережения, потому что все эти маггловские деньги просто не казались настоящими.

Он заколебался, глубоко задумавшись.

— И кроме того, конечно, мне было на это наплевать. Моя жизнь была похожа на чертово крушение поезда, и мне было все равно, что произойдет.

Поймав ее взгляд, Малфой нахмурился. Гермиона ободряюще сжала его руку.

— Иногда я думаю, что все происходит тогда, когда нам это нужно, а не обязательно тогда, когда мы этого хотим. Я сжег повестку из министерства, а в Нью-Йорке оказался прямо под носом у МАКУСЫ. Было несколько звоночков, которые заставили меня понять, что я веду себя глупо, поэтому я купил билет на автобус и покончил с этим.

— И ты приехал в Калифорнию? — спросила она, глядя на него снизу вверх.

Сжав губы в тонкую линию, Малфой кивнул.

— К тому времени, как я добрался сюда и немного протрезвел, я понял, что прожег большую часть своих денег. Однажды я встретил Михаэля, и он предложил мне работу на пирсе, а после того, как он научил меня водить, я потратил последние деньги на джип, чтобы была возможность свободно передвигаться. То был интересный день, — он пожал плечами и, подняв брови, посмотрел на нее. — Остальное ты, наверное, сможешь собрать по кусочкам.

Задумавшись, она промурлыкала:

— Вот почему ты сказал, что не любишь много пить.

— Верно, — он проглотил это слово сквозь стиснутые зубы. — Я довольно строг к себе после нескольких таких дней. Даже на шестом и седьмом курсах Хогвартса я пил слишком много. Я понятия не имел, что делать дальше, как избавиться от всего этого бедлама.

Гермиона улыбнулась, ее пальцы играли на тыльной стороне его запястья.

— Спасибо, что поделился со мной.

Откинувшись назад, он обхватил голову руками и прислонился к спинке кровати.

— Я знаю кое-что из того, что случилось с тобой во время войны, но не могу себе представить.

Устроившись рядом с ним, Гермиона подобрала под себя ноги.

— Это были одни из самых тяжелых времен, которые я пережила. Уезжая из Лондона, мы понятия не имели, во что ввязываемся. На какое-то время остались только мы с Гарри — Рон ушел, и все казалось таким безнадежным, — замолчав, она уставилась на одеяло, в котором, казалось, закрутилась мешанина плохих воспоминаний, преследующих ее, и мелькало что-то хорошее. — Но иногда… в конце концов, все было не так уж плохо.

Малфой обнял ее за плечи и притянул к себе.

— И в конечном счете…

— В конечном счете, — вздохнула она, — все стало хорошо. Мы потеряли много действительно хороших людей. Но… все могло быть гораздо хуже.

Почувствовав напряжение в его плечах, она посмотрела на него, проследив за его взглядом туда, где вместо Темной метки существовала ужасающая рубцовая ткань. Его губы были сжаты, когда он смотрел на нее, двигаясь, чувствуя себя неловко.

Положив его руку себе на колени, Гермиона провела кончиками пальцев по контуру темной татуировки, которая когда-то прорисовывалась там. Он попытался отдернуть руку, но она крепко держала его. Глядя на него, она только выдохнула: