Нотт преувеличенно тяжело вздохнул и подозрительно оглянулся на свою комнату.

— Ты можешь отправить ему сову?

Гермиона тяжело вздохнула и отложила книгу.

— Он занят, Нотт. Что тебе нужно? Может быть, я смогу помочь?

Нотт поморщился и плотно сжал губы. После долгой заминки он проскользнул из двери и закрыл ее за собой.

— Я облажался, Грейнджер, — сказал он, выглядя при этом невероятно расстроенным. Гермиона уставилась на него, ожидая дальнейших объяснений. На его щеках заиграли желваки. — Вчера вечером со мной произошел… несчастный случай.

— Несчастный случай, — повторила Гермиона, подняв брови. Она рассмеялась, покачав головой. — Я не осуждаю тебя, Нотт, но твои подростковые фантазии меня не интересуют.

— Отвали, Грейнджер, — сказал Нотт, закатывая глаза. — У меня произошел… несчастный случай.

Он оглянулся в сторону своей комнаты, но уже не так незаметно. Глаза Гермионы расширились.

— Здесь кто-нибудь есть, Нотт? — спросила она, глядя на его закрытую и заколдованную дверь. Неожиданная догадка щелкнула у нее в голове. — Ты кого-то обратил?

Нотт поднял руки, защищаясь, его налитые кровью глаза были полны паранойи.

— Несчастный случай, Грейнджер! Черт! — он закрыл лицо руками. — Я понятия не имею, что делать. Это была ошибка — я попался, она собиралась умереть, а потом…

— Дыши, — сказала Гермиона, схватив Нотта за предплечье. — Она уже очнулась?

— Да, но сейчас она в ярости. Она уже выпила всю мою заначку и пытается сбежать. Я не могу так просто отпустить ее, — быстро объяснил Нотт, его глаза метались из стороны в сторону. — Она может сжечь себя или напасть на бог знает сколько людей…

— Нотт, притормози, — сказала Гермиона, взволнованно закусив губу.

— Ты даже не должна здесь находиться! — воскликнул Нотт, вскидывая руки вверх. — Если на тебя нападут, Драко убьет меня. Черт, черт, черт!..

— Хватит паниковать! Я могу обернуться львицей за три секунды, если возникнет такая необходимость, — воскликнула Гермиона, широко раскрыв глаза. — Но ведь могло быть и хуже, правда?

— Я не знаю, — сказал Нотт, медленно дыша. — Вообще-то нет. Я не хотел, Грейнджер. Я не хотел, чтобы… — его тон, выражение лица были умоляющими.

— Я верю тебе, — легко сказала она. — Но сейчас нам нужно решить, что с ней делать дальше, — она склонила голову набок, размышляя. — Есть идеи?

— Нет! — воскликнул Нотт, проводя рукой по своим и без того растрепанным волосам. — Я ни хрена не знаю, что делать, а до вампирши, которая меня обратила, не долетают совы!

— Ну и что же в итоге с тобой вышло? — деловито спросила Гермиона. — Ты все же успешно прошел через этот переход. И ты не настолько кровожаден, чтобы не уметь себя контролировать.

— Драко помог мне, — тихо сказал Нотт. — Он связал меня, нашел несколько мешков с кровью и заставил ее пить, пока я снова не пришел в себя.

— Тогда почему бы не сделать этого и с ней? — спросила Гермиона, скорчив гримасу.

— Она уже выпила запас крови на целую неделю! — воскликнул он. — И она ничего не оставила мне, в ее сознании полностью отсутствуют проблески здравого смысла! И я не могу просто держать ее здесь.

— Ладно, — сказала Гермиона, лихорадочно соображая. — Вот что мы сделаем.

Нотт смотрел на нее с какой-то надеждой и отчаянием.

— Я напишу Малфою и попрошу его принести тебе немного крови на обратном пути из Святого Мунго, — начала она, глубоко задумавшись. Положив на кофейный столик лист пергамента, Гермиона быстро написала послание, вскоре послав его вместе с совой Малфоя.

Внезапно ее поразила другая мысль, сопровождаемая вспышкой воспоминания.

— Я уже встречала другого вампира раньше, — быстро сказала она. — Возможно, он знает, как нам помочь.

Нотт снова закрыл лицо руками; Гермионе показалось, что он тихо ругался про себя.

— Кто же это? — наконец прохрипел он, подняв голову.

— Он был знаком с профессором Слизнортом, — сказала Гермиона, задумчиво задержав перо над другим листом пергамента. — Хотя я не уверена, как до него добраться, так что нам придется связаться с самим Слизнортом.

— Слизнорт, — простонал Нотт, театрально откидываясь на спинку дивана. — Что за черт.

— Эй, от меня больше толку, чем от тебя, — прошипела Гермиона, начиная раздражаться. — Перестань жалеть себя, и мы вместе найдем выход из этой ситуации.

Нотт смотрел на нее очень долго и пристально, и на одно напряженное, страшное мгновение ей показалось, что он собирается напасть на нее. Она приготовилась перекинуться, из-за чего ногти превратились в когти.

Налитые кровью глаза Нотта скользнули по ее рукам, и он нахмурился.

— Прекрасно, Грейнджер, — пробормотал он, сдуваясь. — Я очень ценю твою помощь. Честно говоря, ты доставишь мне меньше хлопот, чем Драко.

Гермиона нахмурилась, но ничего не ответила. Она набросала краткое, сухое объяснение ситуации, и они послали сову Нотта к Слизнорту, ожидая ответа от вампира Сангвини.

— И что теперь? — выдохнул Нотт, откидываясь на спинку дивана. — Мы не можем ее выпустить. Сейчас она надежно заперта там без возможности кому-либо навредить.

— Остается только ждать, — сказала Гермиона, пожимая плечами. Она пожевала губу, глядя на Нотта. — Она тебе понравилась?

— Она? — спросил он, указывая большим пальцем через плечо в сторону своей комнаты. — Я ее почти не знал. Но, во всяком случае, не могу сказать точно.

— Очень жаль, — сказала Гермиона, широко раскрыв глаза. — Может быть, она стала бы твоей подружкой-нежитью.

Взгляд Нотта, направленный на нее, не возымел на нее должного эффекта.

— Или нет, — сказала Гермиона, подняв руки в защитном жесте. Она плотно сжала губы, глядя на Нотта. — Может, ты хочешь сыграть в карты?

***

Когда Драко вернулся домой из Мунго, все внутри него ожидало увидеть разгром в квартире. Если Грейнджер и Тео по какой-то странной причине начали работать вместе, затребовав как можно больше крови, которую он мог бы контрабандой вынести из больницы, то это были плохие причины.

Единственное, из-за чего он сразу же не сорвался со своей встречи, так это то, что Грейнджер писала это, находясь в нейтральном расположении духа.

Если бы она была в опасности, Драко сразу бы это почувствовал.

Но все же, когда он ворвался в квартиру с сумкой украденной крови, оказался весьма удивлен.

— Пас, — сказал Тео, потирая виски и глядя на свои карты. Грейнджер вздохнула и вытащила верхнюю карту из колоды, затем взволнованно показала ее Тео, который заворчал себе под нос.

— Какого хрена тут происходит? — спросил Драко, падая на кушетку и бросая сумку с кровью в Тео, который поймал ее, даже не глядя на него.

— Мы играем в карты, — совершенно серьезно ответил Тео.

— Карты, — повторил Драко, скептически подняв бровь. Он взглянул на Грейнджер, которая бросила на него заговорщический взгляд. Ее губы дрогнули в намеке на улыбку. Драко откинулся на спинку сиденья, сцепив руки за головой. — Так вот почему мне срочно прислали сову, чтобы украсть столько крови, сколько я смогу — что, позвольте вам сказать, было подвигом.

— Пить захотелось, — отрезал Тео, вытаскивая из сумки пакет с кровью и вгрызаясь в него зубами.

Драко сжал губы, тяжело дыша через нос.

— Тео. Что за черт.

Тео тяжело вздохнул, уронив голову на руки, лежащие на кофейном столике. Его голос был приглушен рукавом, когда он выдавил:

— Я облажался, Драко.

Драко повернулся, чтобы посмотреть на своего старого друга. Что-то в тоне Тео замедлило ход мыслей в его голове. Тео всегда был относительно спокойным человеком, несмотря на то, как ужасно его отец относился к нему в детстве, особенно после смерти матери. Тео всегда превращал свои слова в сарказм и черный юмор, словно это было средством борьбы с окружающим миром.

Драко даже был впечатлен тем, как легко его друг воспринял свой переход к вампиризму.

Но в словах Тео было что-то такое, что Драко видел лишь несколько раз за всю жизнь их дружбы. Что-то похожее на боль.