- Я знал, что ты придешь ко мне, - Сирагунд посмотрел на старца понимающим взглядом.

   - Мне некуда больше идти, - ответил тот.

   Оставив гостя греться, Сирагунд вернулся за стол.

   - Это Надмир Вегар, - объяснил хозяин в ответ на немой вопрос магов. - Он нам не помешает. Но из уважения к нему старайтесь выражать свои мысли понятными словами.

   О госте словно забыли тут же, да и Надмир, грея руки у огня, мыслями был где-то далеко, едва слушая, о чем говорили за столом.

   - Мы не можем остановить то, что происходит, - говорил Эврин. - Наши слова уже не имеют того веса, какой был у них раньше. Люди считают, что стали умнее, хотя по-прежнему не могут видеть дальше, чем на несколько шагов вперед.

   - В таком случае, мы можем их только принуждать тайно, чтобы сами они не догадывались, будто их направляют, и полагали, что идут туда, куда сами решили идти, - заметил один из трех магов помоложе.

   - Так поступают темные маги, - возразил Сирагунд. - Мы можем только объяснить, что их ждет, а если не поймут - можем показать пример в малом, чтобы они увидели - и устрашились.

   - А ты не боишься ошибиться? - спросил другой маг. - Что, если это мы не правы, пытаясь свернуть людей с выбранной ими дороги?

   - Правы мы или нет, скоро мы это увидим, - печально ответил Сирагунд. - В любом случае, мы не сможем остановить их. Многие наши собратья выбрали путь тайного управления людьми, и мы не можем противостоять всем. Надо лишь позаботиться о сохранении тех, кто желает идти за нами. И с ними начинать все заново.

   - Кто же их изберет? - недоверчиво спросил третий маг.

   - Они сами придут, когда наступит время, - отозвался Сирагунд. - Но пока мы должны предпринять то, что можем, чтобы все-таки попытаться спасти остальных. Ты, Дамир, - обратился он к первому магу, - отправишься к Йонарду. Севины в Лоди должны увидеть, что их ждет, если они уйдут из Дивианы.

   Дамир кивнул.

   - Эврин, на тебе Восток. Там поднимается огонь, и справиться с ним можешь только ты. А тебя, Виран, я попрошу помочь Рустемасу Теору. Один он не вернет севинов.

   Собравшиеся еще немного помолчали и стали расходиться. Сирагунд вышел проводить их.

   В лицо уходящим на пороге ударила мелкая снежная крошка, предвещая наступление зимы.

   - Эврин, после огня кто-то должен будет заняться Западом, - произнес Сирагунд на прощание.

   - Ты полагаешь, он из тех темных, для кого ты хранишь настойку красавки? - спросил Эврин своим скрипучим голосом.

   - Я знаю лишь, что он уже совершил, но не знаю, что он еще собирается сделать. Боюсь, по-иному его уже не остановить.

   - Не уверен, что у меня останутся силы, - покачал головой Эврин.

   - Увидим, - согласился хозяин. - Но сейчас тебя больше должен занимать огонь.

   Эврин кивнул и вслед за остальными гостями исчез в поднимающейся метели.

   Хозяин дома вернулся к неподвижно сидевшему у огня бывшему правителю Дивианы. Тот держал в руках палку для помешивания углей и равнодушно ковырялся ею в тлеющих в очаге дровах.

   - У меня не осталось ничего из того, что я любил, - произнес Надмир устало. - И сейчас я хочу только покоя.

   - Ты знаешь, всякая жизнь, достигнув бурного роста, затем склоняется к закату. Но высшая мудрость и высшая сила - чтобы потом, отдохнув, осознав и сделав выводы из собственной жизни, суметь вернуться туда, в мир, где ты можешь еще что-то сделать.

   - Я сделал все, что мог, - Надмир опустился на лавку у печи, потер руки друг о друга. - Я не знаю, чего еще я могу желать и к чему стремиться. Мой путь окончен, и я не понимаю, почему он еще длится.

   - Значит, что-то ты еще не завершил. И накопленная тобою мудрость должна быть передана людям.

   Надмир покачал головой.

   - Каждый, приходящий в этот мир, должен сам пройти положенное ему, я не имею права ни помогать, ни учить его избегать ошибок. Я мог научить своего сына - помогло ли ему мое учение?

   - Никто не создает нам нашу судьбу. Наше осознание - вот то, что прокладывет нам путь в грядущее. Если мы видим, к чему ведут наши поступки - мы можем выбирать, что совершить сейчас. Если нас ослепляет наша злоба или страх - мы идем туда, куда нас несет.

   - Творцы создали страх и злобу, значит, зачем-то они были нужны?

   - Да, - кивнул Сирагунд. - Именно если ты не знаешь сам, что делать, тебе предложен запасной выход. Бегущий спасется скорее, чем стоящий на месте. Сражающийся даже в ослеплении уцелеет, а тот, кто будет слишком долго размышлять - погибнет. Это выход для тех, кто не знает, что делать и куда ведут их поступки. За них решает их природа. Но чем выше дух человека, тем меньше он должен зависеть от своих мелких желаний.

   - Наверное, если бы мы всегда могли держать себя в руках, это было бы достойнее человека. Вот только зачем? Что нам в нашем прозрении - если мы не можем дать выход обуревающим нас чувствам?

   - Раз они бушуют в тебе, значит, ты еще не прозрел. Чем точнее и лучше мы видим последствия наших деяний, чем лучше понимаем этот мир, тем счастливее наша судьба. Но счастье - лишь следствие нашего прозрения, нашего видения, а не цель жизни.

   - Тогда у тебя должна быть счастливая судьба, - невесело улыбнулся Надмир.

   - Я не жалуюсь, - отвечал Сирагунд. - Но увы - я вижу лишь прошлое, а не будущее. Чтобы понять будущее, надо жить этой жизнью. Но не только своей. Если ты можешь почувствовать чью-то боль - тогда тебя в твоей жизни эта боль уже может миновать. Если ты можешь понять - до конца понять - палача или жертву - значит, тебе не придется быть ни тем, ни другим. И тогда, когда ты поймешь всех и все в этом мире - ты увидишь, куда он должен идти. Но пока ты чего-то не поймешь, не постигнешь значения слов и поступков - с тобой они будут происходить снова и снова. И можно бегать по кругу без конца - пока не найдется кто-то, кто бы подтолкнул тебя, сказал нужные слова - и ты бы вдруг понял, ради чего все это.