- Завтра Рустемас Теор получит копию этого свитка для подписи у своего повелителя, - недовольно произнес Вогуром и вышел. Совет был окончен.

   - Как ты мог сдать все, что мы завоевали таким трудом! - воскликнул Вогуром, стремительно сбегая по лестнице в сопровождении Когаша на внутренний двор.

   - Кажется, я поступился лишь тем, что принадлежит мне, - произнес Когаш.

   - Твое счастье, что мне срочно надо уезжать. Иначе не быть бы тебе здесь правителем!

   - Я не настаивал, - поклонился Когаш. Вогуром оглядел его недоуменно.

   - Эй, запрягайте! - окликнул он конюхов. - Мой тебе совет - реже выезжай из ворот замка без охраны.

   - Я последую твоему совету, - сказал Когаш. - Ответь мне только - кто такие изгои?

   Вогуром сверкнул на него глазами и поспешил к конюшне. На двор спустился Рустемас Теор.

   - Мне бы не хотелось ночевать здесь, - произнес он. - Тут все пропитано кровью недавней битвы.

   - Тогда мы можем поехать к нашему старому лагерю, чуть западнее в горах, - предложил Когаш. - Утром нас догонит наше войско.

   Он предложил магу поехать на его колеснице. Рустемас согласился.

   Дорога петляла меж крутых вершин, уводя на северную равнину. Это была самая суровая земля, где светило солнце. Холодные ветра гуляли по равнине, врываясь с севера и с востока. Малочисленны были ее обитатели, и редко попадались дома. Тут гулы пасли коз и овец, иногда мчался мимо табун низкорослых лошадей, привычных добывать корм из-под снега. Но в горах скрывались драгоценные рудные жилы, и потому все правители тянулись к этим горам, устраивая из-за них подчас кровавые войны.

   Кони в колеснице шли неспешным шагом.

   - Где-то тут, - произнес хротар, - Дивы воздвигли изваяние Первой женщины, прародительницы рода человеческого. Наши куны до сих пор совершают обряды возле ее изображения. Но я ни разу не видел ее, лишь знаю, что лицо ее обращено к Востоку, там, где кончаются горы.

   - Это священное место? - спросил Рустемас.

   - Для нас - да. Как и для многих народов, живущих здесь. Но если ты опасаешься, что тебе туда не будет прохода, то успокойся. Считается, что возле этого изображения не может быть зла, и все злые мысли покидают человека, едва лишь он приблизится к нему.

   - А с другой стороны гор - изображение первого мужчины, верно?

   Когаш молча кивнул.

   - Наши куны более почитали женское изображение, - продолжал он после недолгого молчания. - Почему-то они полагают, что женское начало выше мужского, и маги чаще встречаются среди женщин, чем среди мужчин.

   Закрыв на миг глаза, Рустемас вспомнил удивительный взгляд своей сестры.

   - Среди женщин больше магов, потому что они изначально ближе к Творцам, - ответил он. - Они сопричастны величайшему чуду нашего мира - появлению нового человека. Все маги, сколько бы ни тщились, не смогли создать ничего более удивительного и сложного. Как появляется на свет беззащитная крошечка, и как эта кроха растет, начинает что-то понимать, а потом начинает бегать, становится взрослой... Это великая тайна творцов, и слава им, что они дали нам возможность прикоснуться к такому чуду.

   - Вон там, - указал Когаш на далекую скалу, на которой различалось человеческое лицо, вытесанное из камня.

   Он остановил колесницу и сошел на землю, за ним вышел Теор. Оставив коней пастись, они шагом направились к священному месту.

   В нескольких десятках шагов от изваяния стоял белый камень с высыпанным в углубление зерном. Рустемас остановился поклониться древнему святилищу, а Когаш, идущий вперед как завороженный, внезапно окликнул его.

   Рустемас подошел ближе. Когаш замер на месте, стискивая руки в кулаки.

   С огромной скалы, вздымающейся к небу отвесной гранью, на них смотрели глаза Виены.

   Часть2. Проклятие изгоя

   Глава 1. Железный кряж

   Зима в Иск-Хайте - одно название, что зима. Снега тут не видели уже несколько столетий, и разве что затяжные дожди, холоднее, чем обычно, да долгие утренние туманы напоминают о смене времени года.

   Изначально Сиврэ рассчитывал только договориться о сборе войск, найти предводителя из числа восставших канхартов, и быстро вернуться к отряду. Однако, получив неожиданную помощь в виде четырехсот всадников, он решил, что войско - это лучше, чем только обещание, и повел отряд сам. Большой отряд не может двигаться так же быстро, как один всадник, к тому же путь их шел по горам. Две недели, обещанные Сиврэ своим людям, за которые он обещал им вернуться, давно истекли, и рыцарь изо всех сил подгонял внезапно появившееся у него войско, не зная, что сейчас происходит с оставленным им отрядом. Обоз оставили позади, и четыреста всадников скакали по узким горным тропам, то и дело рискуя сорваться в пропасть, торопясь на помощь отряду в Иск-Хайте.

   Он мог надеяться на благоразумие оставленного им вместо себя предводителя отряда, старого ратника Виллара, ходившего с ним во многие походы. Но после перевала, проходящего по водоразделу между долинами Энлии и Данлии, надежды улетучились вместе с дымом, поднимающимся на юге.

   Густые клубы черного дыма заволокли полуденное солнце. Горел город. Огнем были охвачены улицы, дома, портовые склады и причалы. Корабли, не успевшие отойти от берега, тоже занимались кострами. С высоты гор было видно, как мечутся люди вокруг домов, сгорающих в пожаре, тщетно пытаясь спасти хоть что-то.

   Вода была рядом, но ее не успевали подавать на пылающие постройки. Жалкие потуги погасить пламя тут же сменялись новыми вспышками пожара, и наконец, бросив безнадежное занятие, жители города и воины, помогавшие им, бросились прочь из горящего города. Город превратился в один огромный костер, и в воздух плотным облаком ударил черный столб дыма.