- Сейчас вы услышите рассказ, как мы смогли захватить этих преступников, - продолжал он вести собрание.

   К помосту вышел молодой воин. Сбивчиво он поведал, как ходил в дозор к лагерю чужеземцев, как заметил на берегу мило беседующих Мирко и Лию, как с товарищами подкрался к утратившим осторожность врагам и пленил их.

   - Здесь не хватает одного свидетеля, Дорана, - произнес Велимир. - Именно он приходил к нам и своими речами увлек мою дочь. Именно он сопровождал ее в лагерь врага. Думаю, он более других мог бы нам рассказать.

   - А мне ты уже не веришь? - прошептала Лия. Вновь тщетно - Велимир сделал вид, что не слышит. Кажется, он уже на что-то решился, и боялся остановиться хоть на мгновение, чтобы не передумать.

   - Будет ли справедливо выслушать Велимира и не дать слова нам? - выкрикнул Мирко в отчаянии.

   - Что же, говори, - внезапно согласился Велимир.

   В голове Мирко испуганно метались обрывки мыслей, но вдруг он увидел Лию, сидевшую рядом, и что-то как будто лопнуло внутри. Пропал страх, пропало беспокойство, Мирко заметил, как еще дрожат его руки - но в душе разливалось блаженное спокойствие. Он знал, что делать.

   - Я не первый раз стою перед судом, - начал он. - Оттар меня судил; не думал я, что и свои тоже будут. Но я не о том! Я не понимаю, почему Велимир хочет обвинить свою дочь, чем она ему так досадила, но могу сказать одно: не сделала она ничего дурного. Да, свою вину я не отрицаю. Я не думал... Не знал, как оно будет. Я хотел отомстить Ойналу Кардракмару, и все, а вот как оно обернулось... Но Лия-то здесь при чем? - во внезапной ярости повернулся он к Велимиру. - Что ты на нее валишь все грехи? Она хотела не любовника своего спасти, как ты его назвал - она хотел тебя, и твой город, и эту деревню спасти, только не знала она, что приказ уже отдан, и что бы ни случилось со мной, войско пойдет вперед! Да, и я не знал, что увижу ее... И вот сейчас говорю: если она в чем и виновата, то только в любви... к своей земле.

   - В твоих устах это звучит не очень убедительно, - громко сказал Хлуд из своего угла. Мирко с непониманием воззрился на него и замолчал. Однако, кажется, мнение относительно Лии у многих было поколеблено.

   - Помни, - Мирко нагнулся к самому ее уху, - они подойдут к тебе только когда меня уже не будет!

   Лия улыбнулась сквозь слезы:

   - Спасибо. Только напрасно все это. Отец уже решил что-то, а теперь не знаю, кто может его остановить.

   Несколько человек подошли к толпе со стороны дозорного холма и стали решительно пробиваться к помосту.

   - Вы слишком громко кричите, - выступил вперед Садор. - Не забывайте, поблизости бродят вражеские разъезды, я видел один неподалеку. Велимир, не кажется тебе, что ты очень не вовремя затеял свой суд?

   - Перед тобой - два главных виновника этой войны, а ты говоришь - сейчас не время с ними разбираться? - удивился Велимир.

   - Тогда и я должен стоять рядом с ними, - ответил Садор. - Я тоже сопровождал Лию в лагерь врага, хотя мог и отговорить.

   - Ты всего лишь исполнял свой долг. Они же... Они действовали по своему выбору, за что и должны понести наказание.

   - Или тебя оскорбляет, что они - твои близкие люди? - спросил Садор. - К чему устраивать сейчас судилище? Не из страха ли, что тебя обвинят в укрывательстве врагов, потакая своим личным чувствам? Но только очень слабый и трусливый человек способен пожертвовать своими близкими, лишь бы о нем не подумали плохо! - громко произнес он.

   Велимир вздрогнул, будто его ударили.

   - Меня не заботит, что обо мне подумают, - резко бросил он. - Если бы на их месте были другие люди, я бы не колеблясь приговорил их к смерти! Почему же ради того, что эти люди мне близки, должно быть сделано исключение?

   - Именно ради того, что они близки тебе, - повторил Садор последние слова Велимира. - Тебе не кажется, что ты своим поступком словно бы пытаешься откреститься от них, чтобы на тебя не пала и тень подозрения, будто ты им сочувствуешь и одобряешь их действия?

   Велимир стиснул цепь на груди так, что массивные кольца прогнулись, как бублики.

   - Не надейся укрыться от осуждения, - безжалостно продолжал Садор. - Если твой приговор будет мягким, скажут, что ты был снисходителен, потому что это - твои близкие. Если слишком суров - тебя обвинят в том, что ты забыл о голосе крови, о простой человеческой отцовской любви. Не знаю, какое обвинение страшнее.

   - Да! - возвысил голос Велимир. - Я не имею права судить их. Я снимаю с себя обязанности судьи.

   - А тебе никто и не доверял их судить, - заметил Садор. - В древнем законе сказано, что не может отец свидетельствовать против сына или дочери, жена - против мужа. Тем более судить их. Но ты остаешься нашим главою, и как люди смогут вынести приговор, который будет тебе не по душе?

   Велимир тяжело вышел на площадь перед помостом.

   - Он прав! - провозгласил он. - Я не имею права оставаться вашим вождем. Пусть Хлуд, второй после меня старейшина, займет этот пост. А мое место - рядом с дочерью.

   И, быстро сорвав с себя цепь, швырнул ее в пыль. А потом, словно в этом рывке растратил последние силы, медленно, еле переставляя ноги, направился к помосту.

   Из толпы возник Хлуд, явно нацеливаясь на брошенную цепь.

   - Хлуд, клянусь Творцами, не тебе ее поднимать! - выкрикнул Садор.

   - Что за поклеп? - обернулся Хлуд.

   Народ зашумел, понеслись недовольные голоса, грозившие перейти в кровавые стычки - но вдруг, словно сорняки, выдергиваемые опытным садовником, зрители бросились в разные стороны. Охранники с помоста сначала подались вперед, словно бы надеялись увидеть, в чем дело, а потом сломя голову помчались прочь. Со стуком упали брошенные копья. Велимир попытался остановить бегущих, но и его увлекло потоком.