- Видишь, злодей еще жив, раз ты чего-то боишься. Или ты считаешь несправедливым приписывать себе заслуги Мирко? Ведь по справедливости, Оттар погиб из-за него, а не из-за тебя.

   - Да, а ты дважды провалил покушения на Оттара, - подтвердил Хлуд, чтобы окончательно добить Борко. Тот замолчал. Мирко покосился на Хлуда: он не испытывал доверия к этому человеку, уж больно охотно он ухватился за предложение, чтобы Мирко взял на себя общую вину. То есть, конечно, Мирко сам предложил, но все-таки...

   - Со злодеем понятно; а откуда это зло, которым он пользуется и с которым я должен бороться, взялось во мне? - спросил Мирко, полагая, что маг заговорил не спроста. Дан Йонард снова ответил не сразу, долгим глотком осушив чашу.

   - Когда-то ты сам, быть может, по незнанию, или по глупости, или посчитав более важным другое, впустил в себя какую-то из этих злобных сущностей. Ибо, хотя это принято считать "качествами человека", это отдельные сущности, живущие сами по себе. Тех, кто создает эти сущности, можно назвать Творцами - хотя они могут быть обычными людьми. Наверное, первые были созданы Творцами, но любой из нас сам может сотворить нечто, что станет подобным разрушительным началом.

   - Но так же, наверное, можно сотворить и что-то хорошее?

   Дан Йонард усмехнулся.

   - Хорошее оно будет только до тех пор, пока не станет слишком большим. Любая сущность, живущая в умеренном ограничении другими, в правильном сочетании, может быть полезна и только украшать наш мир. Но попадаются и такие, что с самого начала пытаются вырваться из всех границ. И вот, попав в твой разум - или зародившись в нем, - она начинает расти, обретать конкретные очертания - и требовать воплощения в жизнь. Порою говорят: "эта мысль совершенно овладела им" - это как раз о такой сущности. Она набирает силы по мере того, как ты думаешь о ней, и наконец становится сильнее тебя, подчиняет тебя - и ты все силы направляешь на то, чтобы она родилась, стала реальностью. Она ведет тебя - уже не ты управляешь своим разумом, а она. Эта мысль может быть внушена тебе со стороны, а может просто случайно залететь в твой ум. И вот, ты кладешь жизнь и силы на то, чтобы воплотить что-то - мечты о мести, или о власти, или о завладении вожделенной женщиной - а оказывается, тебе самому это было совсем и не надо. Это та самая сущность жила за счет твоих мыслей о ней, а теперь, получив от тебя все, что можно, она покидает тебя, уходя к другому - но уже более сильная, и другому справиться с ней будет сложнее.

   - А как же мечты о справедливости, или о красоте? - удивился Мирко.

   - Ничто не принесло столько страданий людям, как мечта о справедливости, - неожиданно резко ответил дан Йонард. - Ибо мечта есть, но каждый понимает справедливость по-своему, и, воплощая свою мечту о справедливости, он может разрушить вдребезги чей-то чужой, уже созданный, мир.

   - Потому мы и считаем, что мир создан тремя Творцами, - заметил Хлуд. - Воплотивший творил сущности, Оспоривший смотрел, как они друг с другом соотносятся, есть ли меж ними равновесие, а Сохранивший решал, как именно их уравновесить и что делать с теми, кому нет пока противовеса. Все стихии, люди, духи, животные и птицы, деревья и цветы - все держится именно на таком уравновешивании.

   Мирко слышал уже нечто подобное от Садора, но сейчас, видимо, Йонард затеял этот разговор совсем с другой целью.

   - Все верно, Хлуд, - кивнул Йонард. - И наша задача, если мы видим, как что-либо выходит из своих границ, создать что-то, ей противодействующее.

   - Но для чего Творцы создали такое... - с непониманием произнес Мирко. - Такое, что не может остановиться?

   - Ты хочешь, чтобы я ответил тебе за Творцов? - спросил дан Йонард. - Что ж, скажу, как я думаю. Иногда человек сам слишком слаб, или глуп, и не видит, что, если ничего не делать, он медленно скатится в пропасть. И чтобы его вытянуть из его дыры, Творцы посылают ему страсть. Не думая, откуда она взялась и зачем она нужна, человек начинает выбираться, следуя ее велениям - но тут главное вовремя остановиться, а этого почти никто не умеет делать.

   За столом воцарилось молчание. Все старательно жевали, обдумывая услышанное; но продолжать разговор Йонард не собирался.

   Только когда слуги Хлуда убрали со стола, и сам Хлуд с Борко вышли в другую комнату, Мирко осмелился спросить, к чему дан Йонард заговорил об этом.

   - Ты считаешь мое желание помочь Лие такой же бессмысленной страстью?

   - Тебе виднее, - отвечал маг. - Но то, как ты себя ведешь, убеждает меня в этом.

   - То есть, ты не хочешь мне помогать?

   - Отчего же? Я от этого получу больше, чем ты - если, конечно, все пройдет успешно. Но лично для тебя я бы не советовал этого делать. Прошло пять лет... Все могло перемениться. Откуда ты знаешь, какой она очнется? Откуда ты знаешь, что будешь испытывать к ней ты?

   - Какая разница! - горячо вскричал Мирко. - Ведь не ради себя я это делаю. Я только хочу, чтобы она поправилась, а какая она будет, как я на нее посмотрю - разве это имеет значение?

   - Все имеет значение. Никто не знает, каким станешь ты после этого. Это может потребовать слишком больших усилий, ты надорвешься, и будет два больных вместо одного. А может... Впрочем, даже я не знаю, что может быть.

   - Это не важно, - убежденно произнес Мирко.

   - Что же, дело твое . Я вижу, тебе в доме Хлуда несколько не по себе, дождись возвращения его посланника и отправляйся к себе. Отоспись, а в полночь можешь начинать.

   - Разве ты не должен быть рядом? - удивился Мирко.

   Дан Йонард покачал головой.

   - Никто не должен быть рядом с тобой. Любой отвлекающий звук, запах, свет может сбить твой настрой, тебя должна окружать только спокойная, привычная обстановка. Лучше лежать на кровати с закрытыми глазами.

   - Хорошо, - согласился Мирко. - Но ты не договорил, что же получишь ты от того, что поможешь мне?