- Всё, что не попадает под критерии одинаковости, называлось отклонениями. Знаешь, что сказал бы такой психотерапевт, если бы он оказался сейчас прямо здесь?
- Что?
- Он сказал бы, что все мы - отклонения.
- Наверное, их не очень любили, - замечаю я.
Она внезапно посерьёзнела.
- Кто сказал тебе о месте-которого-нет?
Называю имя. Нэни кивает.
- Он был с нами - до тех пор, пока не повернулся на пространстве.
- Он погиб, - говорю я.
Словно бы не слышит. Ещё один медленный кивок, скорее каким-то своим мыслям, чем мне. Улыбаюсь: я мог бы просто сначала проверить его знакомых. Отыскать в социальной сети и опросить каждого, вместо того, чтобы столько времени тратить на окольные пути. Ни один человек не может идти к своей цели в одиночку, какой бы сумасшедшей она не казалась.
- Надеюсь, сейчас он проживает хорошую жизнь.
- Он рассказывал мне об очень простых вещах, - сказал я. - Предельно простых. Мне кажется, именно он побудил во мне потребность думать.
- Ну что же, - говорит Нэни. - Думай! Мы пришли.
Мы стоим перед дверью. Самой обычной дверью без каких-либо опознавательных знаков. Нэни надвигает мне на глаза мою же собственную шляпу.
- Для начала так лучше. Зрительные ощущения не будут тебя отвлекать.
- Но это на самом деле место-которого-нет?
Я понимаю, что волнуюсь, как не волновался ещё никогда в жизни.
- Это самая пустая на свете комната, в которой ты находился когда-либо в своей жизни, - торжественно говорит она. - Наш необитаемый остров. Отдельная палата для каждого дурика. Ты так долго её искал и тебе нужно побыть с ней наедине. Подумать, если ты так любишь это дело. Я впущу тебя, а сама вернусь через пару часов. Покормлю черепашку.
Девушка счезла. Я был внутри. Уселся на пол и стянул верхнюю одежду. Там, в коридоре, было шумно: над головой гудели светильники, звенели наши шаги и бормотало пространство, призывая остерегаться якобы опасных для иммунитетов жёлтого и зелёного уровней вирусов и попутно одаривая рекламой медикаментов. Здесь же была абсолютная тишина. Неужели тут и правда ничего нет? И что дальше? Как они смогли не допустить сюда вездесущее, всем желающее добра пространство?
Я откинулся на спину, чувствуя через рубашку тепло пола. Какими они будут, мои сны? Придут ли они ко мне сразу или будут робко топтаться на границе сознания, не решаясь войти в захламленную пространством комнату, и осмелеют только через пару-тройку дней. "Давайте же, - хотел сказать я, - Я так долго вас искал!"
- Мне жаль тебя разочаровывать, - от голоса Дональда веяло смущением и печалью.
Я резко сел. Сорвал шляпу, чтобы увидеть в сумраке очертания голых стен. Это и правда самая пустая комната из всех, что я видел.
- Ты здесь?
- Я очень хотел исчезнуть, но никуда не исчез.
Пространство мерцает в темноте зеленоватым сгустком информации. Котёнок переминается с лапы на лапу: кажется, ему неловко.
- Это комната для медитаций, принадлежащая регрессорам, - сказал он. Мявкнул, совсем по-кошачьи. - Как и любое место, скрытое от посторонних глаз, оно обросло всеми тайнами и легендами, какие только подошли под его сеттинг.
- Откуда ты, чёрт подери, знаешь? - почти кричу я.
- Навёл кое-какие справки.
- Я перерыл в поисках информации всё пространство, потратил на это годы. А ты, значит, "навёл кое-какие справки"?!
Он молчит. И тут недостающий кусочек мозаики, потерянное знание аккуратно протискивается в мой разум и занимает своё место.
- Когда мы с тобой познакомились? - хрипло спросил я.
- Четыре года назад, - ответил Дональд. Обернув хвостом лапы, он сидит на самой границе моего зрения, так, что я ни за что не смог бы разглядеть его в деталях. - Всего лишь через полгода после того, как начался твой поиск.
- И через год после того, как ты умер.
- Как погибло то тело, - мягко поправил меня цифровой котёнок. - Я ретранслировал свои воспоминания в пространство. И частично сумел сохранить сознание. В то время эти услуги уже предлагали, хотя они и считались экспериментальными... Спустя неделю после того, как я нашёл место-которого-нет и понял, что это пустышка. Ты будешь спрашивать меня, зачем я это сделал? Я подумал, что раз пространство вездесуще, нужно попробовать с ним слиться. Самому стать пространством.
- И что же?
- В том то и дело, что ничего. Я не стал ничем, кроме самого себя. Остался личностью, скрывающейся за говорящей картинкой, три-дэ моделью. У меня есть доступ ко всему на свете, но я не вездесущ.
Я саданул кулаком по полу, сжал зубы, переваривая боль.
- Но почему ты ничего не сказал? Ты столько времени был рядом, знал наперёд каждый мой шаг и не сказал что в конце концов я упрусь в ту же самую стену.
- Когда мы только познакомились, - мягко звучал в стенках черепа голос Дональда, - ты напомнил мне себя. Целеустремлённый и в то же время не знающий точно, чего хочешь... Но дороги бывают самые разные. Я не хотел мешать. Хотел посмотреть, какую выберешь ты.
- И как? Доволен?
- Вполне. То, что наши пути похожи, доказывает лишь, что до какого-то момента я шёл правильно. И теперь я говорю тебе: не имей никаких дел с пространством. Это одна большая ловушка.
