На вопрос, почему беглецы не пойдут дальше, туда, где их могли бы встретить уже соотечественники, Стелла молчала. Ответа у нее, похоже, не было.

   В любом случае выходило, что нужно ждать, пока не спадет вода.

   Молодой Рейфус выглядел приметно даже на фоне двадцати головорезов. Многие из них его опасались: за силу, за рост, за то, как он показал себя в битвах. Это, наверное, и привлекло, в конце концов, к нему внимание Стеллы. В тот вечер она вышла из шатра, что за ней водилось редко, и все бродила по лагерю. Похоже, скучала.

   - А ведь у тебя вообще нет способностей к магии, - сказала она Рейфусу, который вдумчиво чистил упряжь.

   Тот усмехнулся, но удивиться - не удивился. Ни предположению, ни тому, что Стелла вообще подошла.

   - Это как? - спросил, тем не менее, он.

   - У многих есть, хотя бы и небольшие. Просто их не учили, как пользоваться. Но у тебя - ничего. Пусто. Как будто в сухой колодец смотрю.

   Рейфус пожал плечами. В конце концов, Бруно очень пытался выжать из него хоть немножечко магии. И совсем, нисколько не преуспел.

   - Это потому что я ее не люблю, - сказал он и уставился на Стеллу.

   Та даже рассмеялась от такой наглости: низким, приятным смехом.

   - А что, очень даже возможно! Магия - она же совсем как вода. Можно и перекрыть себе поток. Если очень стараться.

   На ее губах играла улыбка, а черные волосы перебирал ветер. Рейфус, впрочем, смотрел не на них. Стелла глубоко вздохнула, и то, на что он пялился, всколыхнулось. Натянулся белый от времени шрам.

   Впрочем, она привыкла к тому, что ее разглядывают, и тут же вернула услугу.

   - Что у тебя с глазами? Как будто слепой.

   - Лихорадка. Давно.

   - Карминная, что ли? Ха! Тебе повезло, что вообще ее пережил, - хмыкнула Стелла и пошла прочь.

   Однако этот короткий разговор застрял в ее памяти. А все потому, что она привыкла видеть как-то больше уважения к своему мастерству. Стелла не была глупой женщиной, не была и слишком тщеславной. В том возрасте мнение окружающих уже не очень-то волновало ее. Тем более окружающих вроде Рейфуса: человека и младше, и незначительнее.

   И все-таки она решила вызвать немного почтения: к магии и просто к себе самой. Ради забавы, а может, не только. Поэтому наутро, перед тем как отправиться к Иссе, нашла Рейфуса в лагере и сказала:

   - Проводишь меня. Хочу посмотреть, не было ли здесь где-то моста.

   Если Кабиан Фаро и удивился, что попросила она не его, то не подал вида.

   Они изучили берег Иссы, потом дошли до Исского озера и остановились уже на его берегу. Холодные осенние волны одна за одной накатывалась на берег, а вдалеке под серым небом виднелся остров. Он весь зарос деревьями.

   Если за желтой листвой и скрывалось когда-то какое-то здание, теперь от него не осталось, наверное, даже руин. Об этом Стелла и рассуждала, низким, вкрадчивым голосом, стоя - чересчур, опасно (для любой другой) - близко. Взрослая женщина, она умела и говорить, и смотреть. Рейфус, разумеется, рассуждениям внимал недолго и попытался ее схватить.

   Не удалось. Хуже того, он даже не понял, как Стелла сумела вывернуться. Это, впрочем, Рейфуса не остановило: он собирался повторить попытку.

   - Лучше не надо, - улыбнулась колдунья с расстояния трех шагов. - Попробуешь еще раз - пожалеешь.

   Вопреки словам Стелла смотрела горячо, совсем недвусмысленно. Рейфус, по крайней мере, так был в этом уверен. Поэтому предупреждению, конечно, не внял.

   И тут его сковал острый ужас. Странное, незнакомое чувство. Как будто и озеро, и остров, и само небо вдруг стали огромными, страшными, стиснули его со всех сторон. Ему пришлось остановиться. А когда чувство ушло, Стеллы не было и следа.

   Рейфус выругался, а после вернулся в лагерь, пообещав себе отыграться. Стоило только получше спланировать - как.

   В тот день он внимательно следил за шатром и, когда стемнело, по-осеннему рано, продолжил свое наблюдение. Перед входом висели на цепях лампы, и ветер качал их: туда-сюда, размашисто, рвано, - то и дело грозясь загасить. Но, хотя опять пошел дождь, пламя не гасло.

   Свет плескался снаружи, однако внутрь не проникал. Уже заполночь лампы погасли сами собой. Снаружи остался гореть костер, но находился он поотдаль. Шатер колдуньи стоял на краю лагеря, тихий и темный. А потом вдруг озарился сбоку легким сиянием.

   Стелла, которой, как и всегда вечером, натаскали воды, совершила перед сном омовение. Медленно, с чувством: ей действительно нравилось мыться. Возможно, она знала, что на нее смотрят. Возможно, знала очень хорошо. Рейфус так был совершенно уверен, что слышал смех.

   Сияние вскоре угасло, уведя с собой тени на стене шатра, но, хотя до его дежурства оставалось еще три часа, Рейфус - о нет, Рейфус не спал. Чутье подсказывало ему, что задуманное осуществить не удастся, но искушение оказалось чересчур велико. Гордость его была попрана, и он жаждал расправы.

   Так и вышло, что именно Рейфус первым заметил шары в небе. Они рождались, под скорбный звук то ли рога, то ли трембиты, в теле далекого холма, на котором разбили лагерь беглецы, и тянулись сквозь темноту прочь. А потом медленно гасли.

   Хотя больше не происходило как будто бы ничего, новость всполошила лагерь. Стелла спешно зажгла в шатре огни и сказала никому ни под каким предлогом ее не беспокоить. Огни продолжали гореть до рассвета. Наутро она позвала к себе Кабиана Фаро и рассказала, что удалось узнать.

   Шары были работой вражеского колдуна - хотя в этом-то, конечно, никто уже не сомневался. Оказалось, спешка заставила королевскую фаворитку разрешиться от бремени прежде срока. Поэтому-то беглецы и остановились. Но - еще одна новость - вражеский колдун выбрал для стоянки совсем не простое место и хотел дать преследователям бой. Больше того: он уже начал обряд, с помощью которого собирался пробудить духов, дремавших в недрах холма.