Гарри сглатывает, чувствуя образовавшийся в горле ком.
— Наши отношения просто ужасны.
— А вы вновь удивляете проницательностью, — хмыкает Снейп.
— Заткнитесь, — бормочет парень и смотрит на колдографию влюблённых волшебников: — Значит, мы должны как-то объединить нашу магию, чтобы разрушить связь?
Профессор кивает, на его лице появляется отвращение.
— Можно и так сказать. Полагаю, единственный способ разрушить чары — не противиться им. Если мы не объединим нашу магию, то не станем настолько сильны, чтобы освободиться.
— И как же мы это сделаем? — Гарри теребит переплет фолианта, переворачивает страницу и отдергивает руку, получив в ответ хмурый взгляд. — Извините. Мы должны синхронно произнести заклинания или что-то вроде того?
— Не совсем, — Снейп выглядит так, словно его тошнит. — Близость в человеческом понимании — это не просто «находиться рядом друг с другом и произносить заклинания». Боюсь, что образовавшаяся связь вынудит нас приступить к той близости, что изображена на колдографиях книги.
Сердце Гарри сжимает ледяной ужас.
— А если мы не сделаем этого?
Профессор хмурится и обменивается взглядами с Минервой. Та едва заметно кивает ему, поощряя продолжить.
— Последствия неясны, но ничего хорошего ждать не приходится. Думаю, нашим магическим способностям может быть нанесен непоправимый ущерб, если мы будем противиться связи. Из одного-единственного кирпича не бывает стены. Без стабильной магии я не смогу больше готовить зелья, а значит, потеряю все средства к существованию.
— Ну, я тоже не представляю, как буду сдавать экзамены в Аврорате.
— Вы богаты, Поттер. В отличие от меня, у вас есть привилегия выбора.
— Да нет у меня никакого выбора, — качает головой парень, глядя на Снейпа. — Я же не Малфой! И я не собираюсь всю жизнь бояться использовать магию. Не теперь, когда я, кажется, нашёл призвание.
— Тогда решено, — зельевар растирает пальцами виски, словно у него болит голова, и вновь поворачивается к глобусу, наблюдая за успокаивающим вращением. — Мы должны сделать всё необходимое, чтобы разорвать связь без риска.
Гарри снова смотрит на колдографию обнимающихся волшебников и густо заливается краской.
— Вы говорили, нам нужна близость. Насколько она будет интимной?
— Секс, Поттер. Это зовётся сексом, — Снейп шепчет неразборчивое ругательство. — Если вы даже не способны произнести это слово, как же мы будем им заниматься?
— Северус… — недовольно шипит МакГонагалл. — Это неправильный путь выстроить отношения!
— А что вы предлагаете мне делать? — зельевар повышает голос и поднимается с места. — Я должен поговорить с мальчиком откровенно. Он так настойчиво утверждает, что он не ребёнок! Вам не кажется, что он должен знать, как ему подготовиться должным образом?
— Это не тот способ…
— Вам не хочется заниматься со мной… Сексом, — Гарри запинается на последнем слове, прерывая Минерву.
Лицо Снейпа сразу становится спокойнее. Он окидывает взглядом Поттера.
— Уверяю вас, эта идея мне отвратительна не меньше, чем вам…
— Северус Снейп, я настаиваю!
Зельевар вскидывает руку вверх и качает головой в сторону директрисы:
— Хватит. Позвольте мне поговорить с Поттером наедине.
Вмиг растерявшая всю уверенность, МакГонагалл смотрит Гарри.
— Все в порядке, профессор, — пожимает плечами тот, стараясь ничем не выдать поднимающуюся внутри панику. Гарри не слишком-то хочется, чтобы преподаватели обсуждали его сексуальную жизнь. — Мы не убьем друг друга.
— Хорошо, — директор переводит дыхание. — Я дам вам минуту, но вскоре вернусь. Не позволяйте ситуации выйти из-под контроля, Северус.
МакГонагалл выходит из комнаты. Дверь за ней закрывается с негромким щелчком. Тишина становится практически невыносимой, и Гарри приходится нарушить её, когда кажется, что воздух потрескивает от напряжения.
Парень чувствует, как его щёки и шею начинают покрывать красные пятна, когда он заставляет себя встретиться взглядом со Снейпом.
— Как мы собираемся это сделать, если мы натуралы?
Брови профессора поднимаются. Его низкий голос, когда он наконец заговаривает, звучит совершенно спокойно:
— Не думайте, что вам обо мне всё известно, Поттер. Как это на вас похоже — торопиться с выводами.
Нечто в словах Снейпа вызывает у Гарри дрожь, которую нельзя назвать неприятной. Он крепко сжимает книгу, лежащую у него на коленях.
— Вы предпочитаете волшебников?
Снейп коротко кивает:
— Исключительно. У меня было достаточно опыта, чтоб разобраться в себе.
— И на том спасибо, — парень смотрит на зельевара, и мысль о том, чтобы вернуть отношения с Джинни, мигом исчезает из головы. Гарри принимает это решение слишком легко, и чувство вины пронизывает его грудь. Он сглатывает, прежде чем решиться спросить: — Почему вы считаете, что я — гей?
Снейп морщится, отводя глаза от Поттера.
— В мои обязанности не входит информировать вас о ваших же предпочтениях, — он, наконец, снова встречается взглядом с Гарри, и голос его по-прежнему ровный. — И все же не требовалось много усилий, чтобы заставить вас усомниться в собственной гетеросексуальности.
Лицо Гарри искажает гримаса. Он смотрит на колдографию двух волшебников в книге и замечает, что возбуждается от их вида. Парень быстро захлопывает том, откладывает его в сторону и пытается не обращать внимания на сбившееся дыхание. Впервые в жизни он позволил себе подумать о действиях и телосложении фигур, что появляются в его редких фантазиях. В жизни же самого Гарри не было ничего большего, чем парочка робких целомудренных поцелуев. Он снова краснеет и принимается предельно внимательно разглядывать пятнышко грязи на своих джинсах.
— У меня было не так много времени, чтобы задумываться о подобном.
Снейп снова усаживается на стул, пощипывая переносицу.
— Ну конечно же, нет. Как я уже говорил, у меня достаточно опыта, чтобы гарантировать, что вы не почувствуете боли.
— Боли? — Гарри настороженно таращится на него. — Чертовски надеюсь, что нет, потому как я не хочу испытывать боль.
Снейп издает непонятный звук, и его поведение нисколько не успокаивает Поттера.
— Речь идёт о выполнении условий магической связи. Мы должны достичь близости, чтобы можно было легко ее разорвать. Половой акт пройдёт результативно и быстро, и не причинит вам никаких неудобств.
Ноги Гарри становятся ватными, когда он слышит бесстрастную речь зельевара. Ему хочется разрыдаться. Он держит лицо перед Снейпом. Он не унизит себя ребяческими слезами, но боль в сердце усиливается с каждым новым словом, произнесённым профессором. Гарри не хочется, чтобы его первый раз был результативным и быстрым. Ему не нужны свечи и лепестки роз, но он ни разу не думал, что впервые займётся сексом с кем-то, кто считает его таким отвратительным, что пожелает кончить как можно быстрее.
— Хорошо. Ладно, — Поттер пожимает плечами, удивленный тем, что его голос звучит почти неслышно в тишине комнаты. — У нас будет секс.
Он никак не может выкинуть из головы мысль о результативном и быстром, и ему становится дурно. Ему ужасно хочется заехать Снейпу по носу, но внезапный прилив усталости заставляет отказаться от этой идеи. И почему только именно он, Гарри Поттер, всегда оказывается втянут в проблемы? Всё, о чём он мечтал после победы над Тёмным Лордом, — это о мире, покое и об обычной, нормальной жизни.
Гарри тяжело вздыхает, окидывая взглядом комнату. Его неразобранный чемодан открыт; кучка разбросанной одежды валяется на полу рядом. Его покои довольно неплохи. Мерцающие в полутьме свечи и книжные полки заставляют почувствовать домашний уют. Тщательно выглаженные простыни слепят своей белизной, и Гарри не может представить, как Снейп в этой комнате мог заниматься наукой. Ему интересно, как выглядит зельевар в одной лишь рубашке, без чёрной привычной мантии. Он ничего не знает о Снейпе. Снейп искренне ненавидит его, а Гарри помнит те боль и тоску, когда он колотил кулаками в грудь зельевара. Парень с трудом представляет себя в постели с мужчиной. Но вообразить секс со Снейпом у Гарри не получается вовсе. Профессор в его фантазиях гаденько улыбается, всеми силами старается не смотреть в лицо Поттеру и трахает его с отвращением, ярко отображённым в чёрных глазах. Гарри делает глубокий судорожный вдох, когда чувствует желчь, подступившую к горлу.
