— Я сказал тебе кое-что о наших обычаях, о том, чего ждут от гостя, помимо того, что я уже делаю… Но ты так и не сказал, что ты считаешь обязанностями хозяина, а что неприемлемым для него. Это не слишком честно.
— Разве не сказал? — удивился Волк. — Обязанности хозяина, заботиться о своих гостях, об их удобстве, безопасности, досуге. А что ты назовешь неприемлемым для хозяина? — они подошли к интересному вопросу, причем не он, а эльфы его подняли. Будет очень любопытно услышать, что они скажут.
— Скажем, неприемлемо причинить гостям вред или принуждать их делать то, что хочет хозяин: силой, угрозой или иначе, — сдержанно ответил Ларкатал. Казалось бы, он просто сидел за столом и говорил, даже получил мясо и вино для подкрепления сил… Но как же это было тягостно! И потому, что не оставляло ощущение словно липкой паутины, которую хотелось сейчас же сбросить, только не разглядишь где же она здесь. И потому, что нельзя было ему, воину, соглашаться на такие «гости»…
Кирион поднес к губам бокал. Вино было терпким. Эльф прислушался к аромату, вкусу, в них всегда различался отзвук того, как рос виноград — на косогоре или у реки, рано или поздно пришла весна, жарким ли было лето и много ли прошло дождей… На тинда повеяло стынью и хмарью. Ягодам недоставало тепла и солнца, будто вызрели они под вечными не расходящимися тучами. Линаэвэн привнесла образ моря, а Саурон или некто из его слуг, должно быть, образ Севера. Куда их всех наверняка отправят со временем. Тинда повел плечом, но ничего не сказал.
— Само собой разумеется, — кивнул Волк Ларкаталу, даже не отвлекаясь от ужина. — Ты же слышал мои слова про безопасность и удобства. Разве причинить вред и принуждать не противоречие?
Маирон получал удовольствие от момента. Эльф понимал, что запутался, что не видит правильного ответа, что ходит по грани и увязает в паутине, но паутина была невидима, и нолдо не мог ни остановиться, ни найти правильный выход. А Волк ему помогать не собирался. Даже наоборот.
— Противоречит. Но я не знаю, насколько ты… непротиворечиво действуешь, — и согласился, и возразил нолдо. Скажем, эти гости и их правила более чем противоречили «приглашению» через попеременные пытки то его, то товарища. Не так ли согласились и другие, кроме Нэльдора?
— Скажи, — мысли об образах, вложенных Линаэвэн, и слова товарища по отряду и плену складывались в вопрос, и Кирион задал его. Хотя знал, что может и не получить ответа… — А как… случилось, что Линаэвэн согласилась готовить?
Умаиа улыбнулся для себя. Нолдо согласился. Уступил. Склонился. Даже если сам еще не понял. И Волк ответил Кириону:
— М-м… — задумчиво хмыкнул умаиа, — даже не знаю. Я предложил ей готовить, Линаэвэн отказалась и ушла в свою комнату. А потом вдруг приказала позвать меня и сказала, что передумала. Я не стал спрашивать о причинах.
Ларкатал догадывался, в каком случае могло случиться такое: отказалась, а потом передумала. Он ведь тоже отказался идти в гости… а потом пришел. Если умолчать об угрозах и о том, что происходило между тем и этим — получится «просто передумал», ведь Саурон лично с ним не говорил.
— Именно предложил? Никого не мучая и не угрожая «либо ты сделаешь это, либо…» — нолдо сделал выразительную паузу. — Хотя ты, быть может, считаешь, что и в гости нам прийти «предложил»…
Волк покачал головой на слова Ларкатала, но отметил про себя волнение эльфа: «Значит, тебе не все равно, что будет с девой? Это хорошо».
— Я не думаю, что вашего гонца так легко заставить что-либо делать, — возразил Волк. — Не зря Финдарато выбрал именно ее. Девы часто, как ни странно, бывают безжалостными, уж поверь мне.
Ларкатал сжал зубы, побледнев еще сильнее. Нужно было сдерживаться. Знал же, что идет к палачу? Побеседовать и принять угощение…
А Маирон подумал, что и ему пора задавать вопросы самому:
— Честно говоря, я удивлен узнать, что и тиндар живут в Наркосторондо. Я думал, это страна только нолдор и ушедших с ними. Как так случилось? Ты принес вассальную клятву или… просто присоединился?
Не намереваясь рассказывать ни о своей судьбе, ни о Наркосторондо, Кирион ответил общим вопросом — о том, что, как он думал, знал и Саурон:
— Разве есть в Белерианде земли, где жили бы одни только нолдор? *(3)
Кирион захотел ускользнуть от ответа, и Волк не мог ему это спустить.
— Ты ответил неразумно. Берега Нарака (Нарога) населены. До сих пор мы выворачивали наизнанку только попавших к нам калаквэнди, а по твоим словам оказывается, что мы не должны пренебрегать и мориквэнди. Может быть, ты… как-то исправишь свою оговорку?
Кирион понимал, что умаиа постарается использовать их слова во вред эльдар; но полагал, что не сказал ничего значимого.
— А если я исправлюсь и отвечу, ты обещаешь, что не будешь хватать мориквэнди? — с горькой иронией спросил он.
— Увы, Кирион, пока идет война, мы не можем не брать пленных. Но зачем тратить время на допрос тех, с кого нечего спросить? Хотя, с другой стороны… Наркосторондцам пойдет на пользу такое положение дел: пока мы тратим время и силы не на них, тайное королевство может ни о чем не тревожиться.
Пусть каждый из пришедших чувствует за собой вину, дергается в ней, как в паутине, увязая все больше. тинда сцепил пальцы. И вновь разжал их, а Ларкатал спросил Саурона — холодно, от того, что сдерживал себя:
— А что, сейчас пленных тиндар не подвергают пыткам? Или им только не задают вопросов о Наркосторондо? — Саурон лгал: ответ Кириона не мог бы избавить кого-то от пытки, но мог бы только подсказать палачам, какие кому задавать вопросы!
— Пытки требуют времени и усилий, — отозвался Волк буднично. — Я не люблю зря терять время. — «Эльфы сами напросились», — усмехнулся про себя умаиа, и обратился к Ларкаталу, — Ты не мог бы передать мне соль? — эльф вздрогнул, а Маиа продолжил. — Далеко не всех, кто попадает в плен на Север, допрашивают, и не всех, из тех, кого допрашивают, пытают. Большинство ваших женщин, даже из калаквэнди, сразу отправляют на работы, допрашивают в основном воинов. Многие из тиндар и сами все рассказывают: им, с одной стороны, и скрывать нечего, с другой, на них часто достаточно едва надавить, подтолкнуть к рассказу.
