— Повелителю мы передать должны!

— А давайте мы его схватим и сами Повелителю передадим?

— Точно, чтобы с ним ночью ничего не случилось!

Ламмион был в сильнейшем эмоциональном напряжении, и давно сдерживал свой гнев, и когда орки стали насмехаться над ним, глаза нолдо вспыхнули яростью. Эльф вскинул лук, но в последний момент опомнился, и, обругав сквозь зубы мерзких тварей, продолжил бег.

Вслед эльфу неслись улюлюканья и выкрики. Орки даже хотели броситься в погоню, и бросились бы, если бы не дождь… и то, что у проклятого колдуна был с собой лук со стрелами.

***

Ламмион, в темноте, сгустившейся прежде времени, продвигался на север так скоро, как мог. Наконец эльф добрался до узкой долины Сириона. Ветер и ливень смывали и сносили все вокруг, отчасти очищая землю, но и делая ее вязкой; а ветер все усиливался, доходя до бури. В небесах словно били огромным мечом о столь же громадный щит, невольно рождая мысль о Тулкато. Может быть, и Темным тварям приходило на ум что-то подобное, вот они все и попрятались: сколько нолдо их видел по пути сюда, а сейчас не встретилось ни одного.

Отблески молний озаряли путь Ламмиону. Пробираясь по лесу, он вглядывался вперед: зловещий огонек крепости был еще далеко, и эльф с горечью подумал, каким подспорьем стала бы для него эта гроза, если бы он действительно бежал! Она разогнала и волков, и орков, и даже нетопырей, что раньше летали во множестве в долине Сириона. Ламмион в самом деле мог бы добраться до Димбара и Дориата. Только эльф возвращался на Волчий Остров. Наверняка он не раз проклянет свое возвращение. Возможно, кого-то из его товарищей подвергнут каре за то, что он потерял коня. Нолдо даже не мог сказать заранее — не случится ли в эту грозу и бурю, от которой веяло еще не наступившей осенью, новых происшествий, которые еще больше замедлят его путь, и не вернется ли он в результате к вывешенному на воротах мертвому телу.

Ламмион не мог не вернуться. Просто не мог… И вдруг, в очередной вспышке молнии, эльф увидел тонкую фигурку девы с разметавшимися волосами, бегущей через чащу. Несчастливая судьба привела ее в этот край! Ламмион бросился за девой:

— Беги на юг, здесь владения Саурона! — пока, как думал эльф, Темных тварей не было, можно было кричать громко. Нолдо считал, что если дева и могла бы выбраться в свободные земли, то именно сейчас. — Убегай отсюда и передай эльдар, что Линаэвэн в плену на Тол Ракава (Тол-ин-Гаурхот).

Ламмион мог помочь эльдэ предупреждением, она ему — став его вестником. И едва охотник прокричал свои слова, яркая молния высветила замершую фигурку. Потом наступила темнота, но когда вновь стало светло, дева пропала. Ламмион надеялся, она послушала его и бежала. Но минутой позже, примерно на том же удалении, но уже скорее за спиной эльфа, сквозь звуки бури до него донесся стон.

Эльф метнулся было назад, но замер. Дева могла попасть в беду в эту бурю, но она не оказалась бы за спиной! Другой эльда? Но почему он не был рядом с девой, и почему не ответил на возглас, если заплутал? «Владения Саурона, — напомнил себе Ламмион. — Они же должны быть полны мороков!» И если Темные духи, создатели мороков, приняли его самого за случайно заплутавшего — разве не могли бы они заманивать его таким образом?

— Если ты слуга Саурона, то передай ему, что Ламмион потерял коня и потому опоздает к сроку! — эльф вновь взмахнул зажатой в руке уздечкой. Что если он все же ошибся? — Если же ты родич, то ответь мне!

Услышав слова эльфа и увидев чары, пылающие на уздечке, дух перестал морочить путника. Еще один порыв ветра, и бесплотная тень возникла подле Ламмиона.

— Что за дела у тебя с Повелителем? Как смеешь ты звать его этим гадким прозвищем? — зашептал призрак, хотя в Незримом мире его слова были слышны четко, как четким был и его облик.

— Я не знал заранее, не эльда ли ты, — махнул рукой Ламмион. Дух мог посмеяться над ним, но все же стоило попытаться снова. — Твой повелитель дал мне оружие, коня и эту уздечку и велел вернуться спустя сутки; только конь пал во время грозы, и я не успею вернуться к условленному сроку, как бы ни спешил.

Эльф горько усмехнулся: какая ирония! Он так желал бежать, а сейчас стремился как можно скорее обратно в плен.

Призрак колыхнулся в задумчивости, вовсе пропадая во вспышках зарниц — гроза еще только набирала силу, и лес трещал и стонал.

— Я не верю тебе, эльф, но кто знает, вдруг ты и правда нужен Повелителю? У него есть что-то важное для тебя, что ты боишься потерять, иначе ты не старался бы так вернуться… Я уговорю Повелителя не делать ничего с этим дорогим тебе в обмен на твое обещание: когда ты вернешься, ты откроешь Повелителю свой разум, как доказательство того, что ты не замыслил против него со своими родичами. Что ты действительно не виноват в своем опоздании.

— Я могу дать тебе клятву, что действительно намеревался вернуться в срок и действительно опаздываю от того, что конь погиб от рухнувшей на него толстой ветви, а сам я едва успел отскочить. Но разума я не открою, это означало бы выдать вам тайны, — Ламмион считал, что никогда не поступит так. У нолдо перехватило дыхание, он сжал зубы и, наконец, снова махнул рукой, уже с горечью. — В третий раз пытаюсь передать весть, и только зря потратил время.

Это время будет оплачено муками родича… А в ответ на слова эльфа дух лишь захохотал:

— Обещания вашего народа так же верны, как порывы ветра. Разве ты сам не пытался бежать и обмануть, и теперь от того боишься открыть разум? Ты глуп и упрям, и кровь того, кто дорог тебе, будет на твоих руках. Но прими мой добрый совет: если ты хочешь добраться до Повелителя когда-либо, забейся в щель и пережди бурю. Она лишь крепчает, а от моей помощи ты сам отказался.

Дух шагнул в сторону, собираясь уйти и пропасть.

— Я не… — начал было Ламмион. — Я пытался бежать, но это было до того, как твой господин дал мне коня и поставил это условие; если бы пытался и сейчас, то не спешил бы назад. Но как я смог бы открыть разум, думая о том, чтобы не выдать ничего большего? А забиваться в щель… это, конечно, безопасней, но я тороплюсь. Возможно, родич еще будет жив.

***

Нолдо собрался с силами и ринулся вперед так быстро, как мог. Он бежал через бурю, что все усиливалась, выбиваясь из сил. Когда одно из стоявших поодаль деревьев стало валиться под сильным ветром, Ламмион порадовался, что он далеко, но эльф не учел, что в этих омраченных землях немало стволов были гнилыми изнутри. Падающее дерево повлекло за собой другие, и ловкости нолдо не достало, чтобы не оказаться погребенным под очередным сухостоем: к счастью, дерево было не самым высоким и толстым. И все же от удара Ламмион потерял сознание.