Изумление задержало эльфа на месте на несколько секунд — а по расщепленному стволу и по упавшей ветви уже бежало пламя. Ламмион склонился к лошади, забрал утку, лук со стрелами и уздечку — и бросился бежать на юг, к Димбару, ведь к сроку — все равно не успеть, и родича повесят на вратах крепости.
Но… Казнь на воротине это не рухнувшая ветка: смерть брата будет долгой и мучительной, но его еще можно успеть спасти. И нолдо повернул в другую сторону. Он возвращался.
***
Собрав все силы, Ламмион мчался на север. Многие рвутся на волю, а он рвался в плен, и в это время — почти не думал о том, что ждет его. Только о том, что ждет Нэльдора. Ламмион бежал вдоль берега, но не слишком близко к реке, выбирая самые ровные и простые пути. Нолдо торопился и делал лишь краткие остановки, чтобы его силы не закончились прежде времени. На рыскавшего по округе в поисках добычи гаура эльф почти не обратил внимания, впрочем, как и тот не посмотрел на владельца зачарованной уздечки. Охотник вспомнил с тоской, как хотел выстрелить в одного из волков, но лишь продолжил бежать дальше. Сейчас минута промедления стала бы минутой лишних мучений для родича.
Начался ливень, и молнии стали сверкать чаще. Боясь, что очередная молния может попасть в него, Ламмион был вынужден свернуть в лес, и дальше бежал под его защитой.
Когда же в одном из оврагов охотник наткнулся на орков, нолдо впервые почти обрадовался им, как ни отвратительны были эти твари. И Ламмион закричал, протягивая перед собой уздечку:
— Передайте своему хозяину, что я вернусь с опозданием, потому что конь пал. Передайте скорей!
Ламмион и сам не знал, на что рассчитывал. Орки не делают того, что им скажут эльфы, и Саурон не проявил бы снисходительность от того, что опоздание — невольное. И все же, все же…
***
Орки почувствовали чары от уздечки задолго до того, как эльф выбежал на их стоянку. Хотя и стоянкой это было не назвать: меж свежесваленных деревьев были растянуты плащи, под которыми от бури спрятались парни, прижавшись друг к другу.
Право сказать, ощутив чары, они решили, что приближается умаиа, а увидев эльфа — решили, что умаиа-перевертыш притворяется голугом*(4). Но, услышав сбивчивую речь и странные слова, парни смекнули, что перед ними и правда всамделишный эльф. Мож, один из тех, кого отпустили на волю как лазутчика?
Вожак не знал, как правильно поступить, и оттого злился. Передать Повелителю! Ишь ты, раскомандовался. А как ему передашь-то? А что, если что-то важное передать надо, а он, понимаешь, знал, да не сказал? И потому вожак сделал то, что было логичнее всего в подобных ситуациях — заорал на эльфа:
— Это как это я ему передам, дубина ты заморская? Перепутал что ли, не на тот отряд вышел? Ты как вообще сюда прошел, откуда идешь, отродье остроухое? — но едва договорив, орк испугался еще больше: ведь если этот голуг таким знаком Повелителя обладает, то, значит, вхож к Повелителю, и значит, запросто может и голову с плеч таким мелким сошкам, как командир шайки, снимать.
***
Орк не попытался напасть, но заорал, и Ламмиона передернуло от отвращения: такими словами орк не клял бы врага, только своего. Но как ни было мерзко, Ламмиона заботило вовсе не то, что о нем думают орки. А орки явно не понимали, как передать что-либо Саурону… Но, похоже, знали тех, кто передать может. Ждать было некогда. Обмотав уздечку вокруг руки, чтобы не мешала, эльф снова приготовился бежать.
— Не на тот отряд? А где найти тот, что передаст весть прежде, чем я сам добегу, знаешь? — спросил эльф. — Я должен был вернуться к сроку, — и нолдо кивнул головой в сторону крепости, — но без коня мне не успеть.
***
Дерганый был эльф какой-то, странный. Но когда голуг снова заговорил, орк наконец-то понял: это эльфу надо было вовремя вернуться к Повелителю, не Маирон его ждал. И тогда в голове вожака появился план, потому что нет больше радости, чем сделать хуже другому.
— Есть другие отряды, как не быть, — огрызнулся вожак, но так и не тронулся из-под навеса. — Беги отсюда на запад, если поторопиться, встретишь парней, разведку, они все передадут.
А что и разведка пешком будет, как и все, орк говорить не стал. Пусть голуг лучше побегает, их поищет, да времени своего драгоценного побольше потратит.
***
Едва услышав о разведке, Ламмион не стал больше тратить время и побежал дальше, на север, но то и дело кидая взгляд на запад — не увидит ли он вдалеке нужный отряд, или, быть может, вдали мелькнет огонек костра? Но если разведчики дальше, чем можно увидеть, то и разыскивать их смысла нет. Да и как различить среди орков этих самых разведчиков, нолдо не имел ни малейшего понятия. К тому же орк оправился от испуга, а значит, легко мог соврать. Более того, еще неизвестно — будет ли встречная шайка что-то передавать, или ответят, как эти. Но главное — Саурон мог и не обратить внимания на принесенную весть. Добраться как можно скорее было важнее, чем донести новости о себе — а отклоняясь далеко, можно было потерять много времени. Да и найдет он еще орков по пути — дальше их будет все больше.
Пока Ламмион стремился выехать из долины, лошадь казалась ему слишком медлительной, теперь же, когда он сам спешил обратно с добытой дичью — слишком быстрой. На западе эльф так никого и не увидел. Но спустя время Ламмион вновь выбежал на орочий отряд и остановился — отдышаться и попытаться еще раз передать послание, не зная, могут ли и захотят ли эти орки ему помочь.
— Эй, вы! Сможете передать своему господину весть, что Ламмион опоздает к сроку из-за гибели коня? Или ничего не можете, и я скорее вас добегу?
Нолдо сообразил, что в прошлый раз говорил неверно, сказав оркам «я», а нужно было сразу называть свое имя. Чтобы, орки, если все же согласятся передать послание, не тратили бы время на выяснения кто это этот «я». Ламмиона ждал брат, хотя, быть может, еще и не знал о том.
***
Эти орки не только лучше устроились, под крутым навесом оврага, но и успели принять на грудь, а потому встретили мокрого эльфа, возникшего перед ними, дружным смехом:
