Фэанариони пришли неожиданно для Саурона, так как умаиа не мог ожидать нападения со стороны Лэстанорэ (Дориата) (фэанариони прошли между Завесой Мэлйанны и Орони Норто (Эрэд Горгорот), Тйэлкормо и Куруфинвэ, несмотря на потери в боях и на пути, пробились к крепости и, видимо, держали коридор, сколько могли. В «Серых анналах» говорится только о спасении Артарэсто, но в текстах очень часто упоминают только лордов, подразумевая и их воинов и народ. Вряд ли Артарэсто бежал из крепости при первой возможности, бросив свой народ — скорее уж он до последнего старался вывести всех и сам прикрывал их отход. Поэтому Тйелкормо и Куруфинвэ спасли не одного Артарэсто, но и многих защитников Минас-Тирита, уцелевших до того времени.

*(2) Речь идет о прощении за то, что фэанариони оставили Младшие Дома в Арамане и за сожжение кораблей, из-за чего Младшим Домам пришлось идти через Хэлкараксэ, и многие погибли. «И Нолофинвэ и его спутники увидали издалека алый свет, отблеск пожарища на небе — и поняли, что преданы», как сказано в «Сильмариллионе»

Однако, как известно из того же «Сильмариллиона», Нолофинвэ у Таниквэтиля дал обещание: «Полубрат по крови, я стану тебе настоящим братом по духу. Тебе вести, а мне следовать за тобой. Да не разделят нас впредь никакие новые горести», и Фэанаро принял его, ответив: «Я слышал тебя. Да будет так». Слова «Тебе вести, а мне следовать за тобой» в клятве — это фактически присяга, принятие долга быть вассалом; а слова «Я слышал тебя» — формула принятия присяги или клятвы (такие формулы часто встречаются с средневековых текстах, которые Профессор прекрасно знал; и спустя Эпохи Денетор почти теми же словами, очевидно, традиционными, ответит на присягу Перегрина).

Однако Нолофинвэ вскоре нарушил данную клятву следовать за Фэанаро: как известно из «Сильмариллиона», после Клятвы Фэанаро он воспротивится Исходу; а согласившись идти, согласно «Шибболету Фэанора», объявит себя Нолдораном (т.е., не он следовал за Фэанаро, а хотел, чтобы все нолдор, включая Фэанаро, следовали за ним). И наконец (по «Сильмариллиону»), в Арамане Нолофинвэ затяял споры, кому переправиться первым (настаивая на том, что первым переправится он — снова нарушая присягу, уже и в том, чтобы формально идти следом за Феанаро в Исходе).

Кроме того, по «Анналам Амана», в Арамане «среди нолдор (Младших Домов) начался спор о том, какой путь они должны теперь выбрать» (т.е., на кораблях или пешком — иных путей не было), «многие пожалели о своем пути и роптали, в особенности те, что шли за Нолофинвэ: они проклинали Фэанаро, называя его причиной всех бедствий эльдар». При этом пожалевшие о том, что отправились в Исход, не повернули обратно в Аман подобно Арафинвэ: они не желали ни двигаться вперед, ни идти назад…

Все это не только привело Фэанаро в гнев, но и препятствовало Исходу, потому что все тонуло в бесконечных спорах (Фэанаро не уступал не только потому, что право было за ним — Нолофинвэ, желающий плыть первым, не имел опыта в вождении судов, который Первый Дом приобрел на долгом пути вдоль берега Валинорэ, и, пересекая Великое Море близ кромки Льдов, Нолофинвэ мог бы просто утопить те суда; а Хэлкараксэ Фэанаро считает непреодолимым). Если судить по хронологии «Анналов Амана» и «Серых анналов», нолдор сидели и спорили в Арамане около семнадцати лет по солнечному счету. Если бы Фэанаро не уплыл, а продолжал споры, Моринготто захватил бы Валариандэ: ко времени, когда Первый Дом достиг Валариандэ, Моринготто уже начал его завоевание. Если бы Фэанаро, уплыв, отправился назад и постепенно перевозил Младшие Дома, то была бы предотвращена гибель нолдор во Льдах, но вместо этого погибли и попали в плен множество тиндар и фалатрим: нолдор в Арамане слишком задержались из-за споров. Пришедшие через Лед были в гневе и обиде на Дом Фэанаро за то, что были оставлены, но к этому привели действия как Нолофинвэ, так и многих нолдор Второго и Третьего Дома.

6. Тайны

Утром пленным в подземелье принесли в камеры воду. Еду дали только Морнахэндо — кашу на воде из прелой крупы.

Увидев варево, Морнахэндо не был удивлен: он и не думал, что в плену их ждет лучшая пища; другое сейчас удручало и занимало мысли эльфа — Тандаполдо наверняка вновь растянули на стене. Или Саурон начал более страшный допрос… И Морнахэндо тряхнул вихрами, стараясь выбросить из головы то, что Саурон обещал им, желая, конечно же, запугать.

***

В действительности утомленный Тандаполдо, как только его заперли в камере, уснул на соломе, ожидая, что кара за его, увы, неудачный бросок ждет его наутро. Однако, когда, судя по приглушенным звукам, наступило утро, и крепость просыпалась, ничего так и не произошло. Через какое-то время Тандаполдо принесли воду, и снова оставили одного — значило ли это, что еду принесут позже? Или, что наказанием был голод? Или… Саурон исполнил то, что вчера пообещал Морнахэндо?

Нолдо хмуро смотрел в стену перед собо. Так или иначе — нельзя было служить врагу, чем бы то ни было. В этом Тандаполдо был уверен.

***

Когда Морнахэндо доел, его миску забрали, и орк в дверях сказал:

— Ты единственный из пленников, кто ел и будет есть: так приказали. Так что радуйся, не сиди с такой постной рожей.

Морнахэндо не поверил словам орка: пленные нужны Саурону, он не лишит их пищи. Просто Саурон хотел, чтобы Морнахэндо верил, что вчерашняя угроза была больше чем запугивание. Будто повторенное врагами несколько раз становилось более правдоподобным!

***

Во второй паре воды принесли лишь Таурвэ. Не в кувшине, а в плоской плошке, с широкими, расходящимися краями — при попытке кинуть такую вся вода расплещется.

Тардуинэ качнул головой:

— Зря ты вчера не поел, прежде чем бросить мне. Похоже, на Тол-ин-Гаурхот не хватает мисок: за одну разбитую нас лишили еды, — бывшие рабы Ангамандо знали, что это в обычае Темных, карать за каждую провинность.

— Видишь, нас желают лишить и воды, — отозвался Таурвэ. — Но я придумаю, что можно сделать с сосудом такой формы. Или мы не нолдор? — Таурвэ усмехнулся и подмигнул товарищу.

Тардуинэ и Таурвэ долго сидели рядом с плошкой, пока второй из них не предложил:

— Я придумал. Не лучшее, но…

— Говори. И… спасибо тебе, друг. Даже если у нас не получится, я все равно благодарен тебе за поддержку.