Энгватар с тоской посмотрел вперед, вдаль, на вершины деревьев, тянущиеся до самого горизонта… Как хотелось бы уехать с Ларкаталом прямо сейчас, и пусть Волк его ищет-свищет, да еще и от Владыки получит — якшался с эльфами, дал им сманить одного из слуг Владыки Севера! Разве не для того Энгватар отправился вместе с ненавистным Маироном — однажды подловить, донести, отомстить, навлечь жестокую кару? Но тогда доля эльфов на Острове станет еще хуже. Темные научились по одному пленнику, что пришел из-за Моря: фэанорингов надо бояться, даже когда они в цепях. А он сам? Все ли потеряно безвозвратно или — нужно решиться и измениться, вернуться к Истоку?..

— Я не хочу тебя спрашивать, куда ты идешь… — наконец заговорил Энгватар. — Но если ты будешь в Химйарингэ, я смогу прийти туда и встретить тебя. — Чтобы было кому заступиться за него перед… Маитимо.

— Постараюсь однажды туда добраться. Куда направляться сейчас, я пока не решил, а ты… не хочешь спрашивать, чтобы не навредить мне, и не ищешь своей пользы, — Ларкатал видел тоску во взгляде Энгватара, тот даже не скрывал ее. И даже сейчас, когда Саурон так изменился, Энгватар был отличен от него. Нолдо чувствовал это… возможно, потому что Саурон только вступил на путь изменения, ему требовалось больше времени? — Тебе может прийтись тяжелее сейчас, но это дорога к свободе…

Они ехали еще некоторое время, пока Ларкатал не простился с Энгватаром. К этому времени он решил, куда направится: ему нужно было побывать в Фалассэ, чтобы рассказать Кириамо о предложении Финдарато, а родичам Кириона об участи тиндо; нужно было проехать хотя бы по краю Хранимой Равнины, и, если выйдет, передать стражам вести о посольстве и о том, что известно Саурону; а после уйти на Химйарингэ. Но вначале Ларкатал решил направиться в Брэтиль.

— Пока я уйду в Брэтиль, Энгватар. Туда проще добраться, там я надеюсь встретить кого-то из своих товарищей, что обрели свободу… — в Бреэтиле собиралось много атани, так что Энгватар мог прийти туда и скрыться среди них. — А после, спустя время, постараюсь добраться до Химйарингэ.

Услышав о Брэтиле, Эвег покачал головой, но все же ответил:

— Тогда жди меня там. Я приду так скоро, как только выдастся возможность. Но я не хочу задерживаться в Брэтиле. Не стоит начинать новый путь с того, что прячешься. Я приду к твоим родичам, и пусть они простят меня или казнят. Доброго пути тебе, Ларкатал. Земли впереди должны быть безопасны, все орки строят дорогу, но все же, будь осторожен.

— И ты будь осторожен, — произнес Ларкатал. — Хотя ты и мастер маскировки, тебе теперь опасно задерживаться на Острове. Если прежде я видел, что ты отличаешься от других, то сегодня, сейчас… я сомневаюсь, что ты еще Темный. Я буду ждать тебя, доброго пути!

Лес был неспокоен и тревожен, но в сравнении с долиной Сириона это были уже совсем иные края. Ларкатал думал о том, каким чудом завершилось его пленение, и как было правильно, что для этого посольства, которое угодило в засаду, Финдарато выбрал именно его. Ларкатал думал так с первого дня, когда их захватили, но в те дни это были совсем иные мысли: нолдо не хотел бы видеть на своем месте Винйатара (Гвиндора), Артаханиона (Бранвэнниата) или Кунэтарйа (Гвэтрона). Сейчас все было иначе. И не потому, что другие Верные Финдарато оказались бы хуже, но это испытание выпало ему, Ларкаталу… и, кажется, он с ним справился. Только оставалась тревога за других пленников: все же… вряд ли Гортхаур отпустит всех. И теперь, как осознал Ларкатал, он будет беспокоиться и за Энгватара. Целителю в самом деле было опасно оставаться среди Темных, он рисковал быть разоблаченным — и угодить в застенки подобно пленникам-эльфам. Нолдо не знал, что если бы не этот страх, Энгватар уже века мог бы жить совсем в другом месте и совсем другой жизнью.

Но нолдо ошибался в другом. Он думал, как он хорошо справился с испытаниями в плену, был рад, что направил к Свету двух могущественных умаиар, но не думал о том, какое зло он принес родичам, не знал, что благодаря ему один из спутников принес присягу Тьме, и не догадывался, что видение Саурона о будущем принесет всем отнюдь не добро.

***

В глухой ночной час Фуинор разбудил Вэрйанэра.

— Тебе пришла пора уходить, эльф. Поклянись, что не расскажешь никому ни о чем, что было здесь за время твоего плена, и на рассвете уходи, — Фуинор вовсе не ожидал, что Вэрйанэр согласится молчать: тем хуже для него. Ему никто не обещал свободу за его рассказ. Откажется молчать, значит, останется здесь.

— Ты что, пришел по собственному усмотрению меня отпускать? — хмыкнул Вэрйанэр. — Твоему господину это вряд ли понравится, я же обещал ему, что взамен на свободу Лаирсулэ я остаюсь в крепости насовсем. Ну, или пока ее наши не возьмут.

— В твоей службе больше нет нужды, Вэрйанэр. У тебя есть последний шанс уйти. Или пользуйся им, или нет.

Его освободили от обещания — что это значило? Возможно, что Хэлйанвэ теперь будут допрашивать? Ведь фэаноринг, в отличие от Лаирсулэ, мог знать немало… и тогда давать ему защиту насовсем Саурон не станет. И когда Вэрйанэр уйдет, Хэлйанвэ сразу же начнут пытать? Но если не уйдет — что помешает Саурону просто закрыть перед ним двери кухни? И все же — скорее всего, Саурон еще повременит с допросами. Он сейчас старается изображать доброго хозяина: освобождает пленников (за рассказы, да, но освобождает), слушает песни, не выспрашивая о тайнах, и Линаэвэн позволяет оставаться в гостях у Марта… И сейчас ему, Вэрйанэру, предлагают уйти, а не просто отправляют в подземелье. Хотя могли бы. Но если ему не удастся защитить Хэлйанвэ, то, можно попробовать помочь Линаэвэн и этому атану. Вдруг их в самом деле в Дортонион отпустят? И в другом… быть может, еще придумает, чем может помочь.

— Я остаюсь, — сказал нолдо.

— Раз ты так выбрал, никто тебе больше не поможет. И в Ангамандо ты расскажешь о Наркосторондо все, что знаешь.

Вслед за Фуинором в комнату вошли орки. При помощи умаиа они быстро скрутили нолдо и вылили ему в рот одно из глубоко усыпляющих зелий Эвега. Утром в крепость прибудет обоз из Твердыни — привезет продовольствие. С этим обозом Волк и отправит в Твердыню Вэрйанэра. Владыка будет доволен таким подарком.

***

Закончив разговор с Вэрйанэром, Фуинор пришел в камеру Кириона.

— Что ты надумал, эльф?

Сколько Кирион передумал за эту ночь! Вначале мысли шли по кругу — Ларкатал тоже все рассказал, в обмен на свободу — как такое могло быть?! Он так Светел и мудр, и он не изменился при последней встрече. Темные, конечно, оклеветали его, чтобы убедить младшего друга ложью. Но откуда тогда известие о палантирах? Значит, Ларкатал все же рассказал? В обмен на свободу? Затем только Кирион вырвался из этого гнетущего круга. Ларкатал сказал, что Саурон отпустил пленников, он поверил ему… Быть может, Саурон уже услышал его и близок к раскаянию? Не слишком ли скоро? Или Саурон обманул его? Да, такое могло быть. И Ларкатал мог что-то выдать невольно, в беседе. Вновь припомнился Кириону взгляд Ларкатала, привязанного к креслу, его слова. Да, даже если Темные сумели — пыткой ли, обманом ли, чарами ли — добиться от Ларкатала рассказа, он все равно хотел бы, чтобы другие держались! И Кирион ответил: