А Волк, в тот же миг, как услышал согласие нолдо, призвал к себе Энгватара, и целитель пришел очень быстро.

— Бери лучшего коня и вези Ларкатала так далеко, как только безопасно. А там оставь ему оружие, еду, и пусть наш друг уходит, не следи за ним. Возвращайся скорее.

Эвег удивленно поднял брови.

— Ларкатал ничего не сказал. Я просто отпускаю его. И кому, кроме тебя, можно доверить отвезти его?

Целитель давно знал Маирона и понимал, что тот что-то задумал, какую-то игру…

— Тогда я оденусь и соберусь в дорогу. Ларкатал, встретимся через полчаса у ворот.

Волк проводил нолдо до его комнаты, а после — до ворот. Туда же с рюкзаком снеди пришел попрощаться и Март.

***

Той же ночью, когда к певшим песни привели Хэлйанвэ, Драуглин, назвавшийся при Линаэвэн Ханором, уехал отвозить спящих Нэльдора и Ламмиона к опушке Таурэ Хуинэва.

Утром друзья очнулись на краю леса.

— Я не помню, как мы выбрались, — сказал Нэльдор. — Помню боль, ужас, кошмары, а потом… мы оказались здесь.

— Но на нас совсем нет ран, — возразил Ламмион, который не прошел через жестокие пытки. — Я помню, что я хотел добраться до Брэтиля, — неуверенно произнес охотник, и его обдало волной холода. — Должно быть, Саурон снова отпустил меня на охоту, только вместе с тобой, и…

— И мы сумели бежать вместе! — Младший кузен пока не понимал ужаса старшего.

— Да. Но я не знаю, кто расплатится за это. В прошлый раз, если бы я не вернулся вовремя, тебя бы вывесили на воротах умирать, — если бы Ламмион сейчас был один, он, наверное, поступил бы также, как в прошлый раз: вернулся. Но он был с Нэльдором.

— Я надеюсь, что ты не прав, и мы бежали иначе, потому что… боюсь, возвращаться уже поздно, — опустил голову Нэльдор.

— Кажется, мы блуждали здесь целую вечность, а возвращаться на остров без коня, — Ламмион не договорил, прерывисто выдохнул. Он не помнил, кому и чем грозили.

— Разве ты стал бы рисковать так снова? — спросил Нэльдор.

— Нет… наверняка нет, — ответил Ламмион, но про себя он знал, что вряд ли сможет быть совершенно в этом уверен. Разве что, если вспомнит, как же они бежали, но пока это не удавалось.

И Ламмион повел брата в Брэтиль, о котором думал давно: там они смогут передать весть о судьбе отряда в Лэстанорэ (Дориат), в надежде, что Эльвэ сообщит об этом Финдарато; и найдут убежище для себя.

Примечания.

*(1) Смотрите нашу статью "Об истинной природе орков".

*(2) Но меняются в считанные дни, или не меняются вовсе.

37. Изменения

Уже одетый в собственную одежду, Ларкатал вновь увидел Марта и улыбнулся.

— Не ждал, что ты придешь провожать меня, ведь мы едва знакомы. Прощай, и желаю тебе свободы, как и я обрел ее, — у всякого, кто жил здесь, от пленника в застенке до Саурона, свободы было мало. А у него теперь была. Ветер трепал волосы эльфа, и Ларкатал подставлял ему лицо, чуть щурясь.

Март тепло попрощался с Ларкаталом. Для него все происходящее было более чем ясным ответом — Темные добры и благородны, умеют дружить, уважают своих врагов, проявляют милосердие, а еще — бесконечное терпение. Все, о чем недавно говорила беорингу Линаэвэн, наконец-то развеялось, подобно дурному наваждению, и освободило его. И Вэрйанэр, конечно же, сгущал краски. Не так все было — совсем не так, как он рассказывал.

***

Эвег и Ларкатал выехали из крепости.

— Ты предпочел получить удар, но не ударить, хотя мог легко применить Волю. Это заслуживает уважения, — сказал эльф целителю. Темный промолчал.

Эвег догадывался, почему Волк послал отвозить Ларкатала именно его. Повелитель Маирон был далек от того, чтобы пойти за эльфом своей душой, а не страстью, и Волк так же думал и о нем, Энгватаре. Комендант Волчьей Крепости судил по себе и думал, что целитель точно также играет с нолдо, как играет с ним сам Волк. Это одновременно и успокаивало Энгватара (не надо бояться за свою шкуру), и… неожиданным образом причиняло боль. Ларкатал был так бесконечно добр и терпелив к целителю, несмотря на все то зло, что умаиа причинил и самому эльфу и его родичам. Нолдо заставлял вспомнить о прошлом, о том, каким Энгватар уже был, о другом нолдо, что некогда прощал причиненное ему зло; и сейчас целитель не закрылся от этого воспоминания, которое мучило своей невозвратностью. Энгватар перевел взгляд на Ларкатала. Эльф доверял Волку так же, как и Энгватару, а Маирон просто использовал наивное сердце. И не предупредить… Что он скажет Ларкаталу? «Не верь Саурону?» Ха, Маирон то же самое мог бы сказать про него самого: «Не верь Эвегу».

Через какое-то время Ларкатал, прижавшись плотнее к целителю, чтобы его слова не заглушил ветер, заговорил снова:

— Скоро мы простимся, и я не буду больше беспокоить тебя неудобными вопросами, — эльф грустно улыбнулся. — Хотя я задавал их ради тебя. Жаль, не удалось придумать, куда тебе можно уйти, но если ты уйдешь, и понадобится, чтобы эльфы приняли тебя, а не попытались сразу развоплотить… думаю, я смогу помочь, — Ларкатал надеялся, что его слова станут семенами, которые однажды прорастут, хотя он и он знал, что для Энгватара это далеко не начало пути, и что целитель еще до их встречи был не таким, как другие Темные.

А целителю сейчас было больно и обидно за другого нолдо.

— Ты прощаешь меня? — наконец спросил Энгватар, переводя коня на шаг. Пусть отдохнет пока и даст поговорить. — За все, что я при тебе делал и делал многие сотни лет до того?

— Прощаю, — ответил Ларкатал. — И для меня будет радостью, если я могу помочь тебе. Ведь ты… способен на куда лучшее, чем то, что я чаще всего видел. Желаю тебе обрести свой путь и не только исцелить многих, но и видеть, наконец, плоды своих трудов.