— А чем ты можешь помочь Химйамакилю? Уйти он без меня не уйдет, допросов не избежит.

Саурон лишь повторил, что сделает, что сможет. И Ароквэн ответил:

— Ты прав, я должен сказать о роли Наркосторондо в союзе, но это ты уже знаешь. А чего ты не знаешь, это то, что Наркосторондо был построен по слову Улмо, и Владыка Вод тоже поддержит наш союз.

Волк едва не выронил кубок из рук. Если то, что сказал пленник, правда… Но ему же нет смысла врать, злить палачей. И если это правда, то Союз, что собирают эльфы будет не новым, а… последним. Волк ошарашенно смотрел на эльфа. Эти знания стоили больше, чем все, что могли еще сказать пленники. И Владыка Севера наградит за такие сведенья.

— И… ты говоришь, что это только не важная часть того, что ты знаешь?

Ароквэн, видя изумление Саурона, произнес:

— Пока я думал о том, что важно, что нет, я молчал об этом. А сейчас спросил себя иначе: какое знание легко использовать во вред нам, какое нет? И сказал. Теперь… время узнать, не напрасно ли. Но это не все, что мне известно.

— Я думаю, вам с Химйамакилем пора уходить, — Волк потер ладонью лицо. — Отдыхать и уходить. То, что ты сказал, может многих побудить отвернуться от Владыки Севера. Воевать в ожидании поражения… глупо. А если Валар решили поддержать вас, то поражения не миновать… — Волк встал, прошелся по комнате. — Скоро сюда придет Ларкатал. Поговори с ним, как в знак моего прощального дара; и вас с Химйамакилем будут готовить к освобождению.

Ароквэн, как ни был обессилен, удивленно приподнялся.

— Сегодня какой-то невероятный день. Это великая радость, и… — Ларкатал говорил, что он видит шанс для Саурона, и теперь… его можно было понять. Ларкатал придумал… жестокий, но действенный способ помочь ему, и Саурон воплотил задуманное. Он, Ароквэн, открыл важную часть того, что знает, и это не только принесет свободу ему и Химйамакилю, но еще и может отвратить кого-то от службы Ангамандо, не просто не принести вреда эльдар, но послужить добру. — И я не подумал бы, что радость может быть в плену и… может быть связана с тобой.

36. Я здесь, чтобы помочь

Ларкатал, которому Эвег предложил самому разобраться со скулящими орками, поморщился.

— Гадко. Орки есть орки, но это будет уже... не бой, а казнь, — нолдо показалось, что он понял причину радости Эвэга, ждавшего, что эльф сам убьет рабов: целитель даже кляп делал не из грубой веревки, а из черного шелка… — Тебе тоже противно убивать их вот так?

— Гадко, — иронично повторил Эвег. - А что предлагаешь, отпустить их?

Ларкатал посмотрел на орков снова.

— Взять бы с них слово, что не будут больше сражаться против эльфов и людей, но орки не умеют держать обещания. И если верно, что они искаженные Эрухини, отпустить их в Мандос будет лучшим для них же самих.

— Тогда сделай для них это доброе дело, — посоветовал умаиа любителю поговорить. О том, что орки в действительности были выведены из диких зверей, Энгватар говорить не стал*(1): с чего бы ему образовывать эльфа?

— Дай мне оружие, пусть они уйдут быстро и легко, — решился Ларкатал. Ничто из того, что он мог бы сделать голыми руками, легкой смертью не было. — Или разбирайся с ними сам.

— Оружие в твоем распоряжении, — поклонился Эвег, широким жестом обводя ножи и другие орудия для пыток.

Ларкатал выбрал самый острый нож — чтобы быстро заколоть им тварей. Если он оставит это на умаиа, тот может убить рабов куда более жестоко… Эльф успокаивал и накручивал сам себя, а умаиа незаметно усмехался.

— Встаньте, — произнес Ларкатал оркам, но не ударил. А потом и вовсе отложил нож. — Нет, хоть это и орки, если я поступлю так, здесь и сейчас, я исполню дело палача.

Эвег скривился и вышел за дверь, оставив Ларкатал и орков одних в камере. Или они нападут на голуга сами, или целитель приведет тех, кто с ними покончит. Отпустить бы этих орков в набег на деревню в Брэтиле, а потом показать Ларкаталу всех убитых, искалеченных и изнасилованных этими орками, потому, что нолдо "не захотел стать палачом".

Один из орков в самом деле напал на Ларкатала, и нолдо, уже защищаясь, схватил нож и убил его. Второй же пал ниц и дрожал. Эльф передернул плечами, забрал свою одежду и вышел из камеры, оставив лежащего.

Навстречу Ларкаталу шел Эвег с другим орком, матерым и вооруженным топором.

— О, ты уже здесь? — деланно удивился умаиа. — Пойдем, мне велели заняться твоими ранами.

Ларкатал понял, что орка в камере убьет другой орк. Что ж — так было лучше: орков будет меньше, но казнит его — не он. Эльф был готов обречь других на смерть и страдания, если при этом оставит свои руки чистыми.

***

Эвег привел Ларкатала в камеру-целительскую и быстро обработал его раны. Заживить порезы на пальцах — несколько касаний; поверхностный ожог на груди — немного дольше. Ларкатал знал о целителе слишком много и мог отомстить за боль и неудобства, потому Эвег исцелял, снимая боль, и был осторожен.

— Маирон собственноручно пытал тебя. Думаю, ты это ему не простишь? - заметил умаиа.

— Так было нужно, * возразил нолдо. - Странно, что ты служишь здесь, ведь ты, кажется, ненавидишь Гортхаура… Но куда более странно, что когда я не стал убивать орка, ты позвал для того другую тварь, а сам не стал убивать… — за этим стояло что-то большее, чем «противно».

— Я не убиваю, не наношу ран. Я целитель, — раздраженно пояснил Энгватар. Рассорить Ларкатала и Маирона явно не получалось. — Пойдем, отведу тебя к Повелителю.

— Ты получаешь удовольствие от боли тех, кого лечишь, но избегаешь того, чтобы ранить и убивать даже орков, и сумел сберечь это… — в задумчивом голосе Ларкатала слышался отзвук уважения. — Желаю сберечь и впредь, рано или поздно у тебя постараются это отнять.