А Ларкатал снова поблагодарил его — за то, что дал возможность попрощаться.

***

Фуинор постучал в комнату Линаэвэн, и дева открыла дверь.

— У меня есть вести от Повелителя. Он отпускает Морнахэнду. Совсем, без условий.

— Морнахэнду обретет свободу? — изумилась Линаэвэн. — Спасибо.

Неужели Фуинор мог способствовать этому ради Марта? Весть была очень доброй (и укрепляла ее силы), хотя вместе с тем эльдэ понимала: для Марта свобода нолдо станет живым примером того, что милосердие в этой крепости есть. Но один из ее товарищей обретал свободу… и не так, как она, бывало, слышала, а без условий.

— Я хотел, — продолжил Фуинор. — вечером снова петь с тобой. Но Март сказал, что занят сегодня. Тогда давай петь завтра ночью?

Линаэвэн посмотрела на Фуинора. Ради Марта она могла согласиться петь вместе с умаиа, но завтра пари уже закончится.

— Завтра истекут три дня, что были мне даны, и я уйду в подземелье, — кратко ответила дева. Что будет делать этот умаиа? Будет пытаться действовать хитростью или будет в числе ее палачей?

Фуинор удивленно поднял бровь.

— Вижу, ты по достоинству оценила сделанное для тебя, и больше даров не желаешь.

Линаэвэн, не сдержавшись, изумленно раскрыла глаза.

— Я благодарна тебе, что ты добился освобождения, и едва верю, что это оказалось возможным, — хотела бы она увидеть Морнахэнду. Узнать, что ее не обманули. — Но ты хочешь сказать, чир если я буду петь вместе с тобой… ты можешь помочь и другим моим товарищам?

— Да. Я отвечу услугой за услугу. Ведь слушать тебя истинное удовольствие.

Линаэвэн понимала, что умаиар не поступают так, не помогают в обмен на песни. Выдала ли она что-то своими песнями? Вроде нет, ведь она выбирала только те, что не имели отношения к Наркосторондо или нолдор Валариандэ, или Кириамо… Может быть, Темные ожидают, когда безопасное закончится?

— А можем ли мы встретиться до того, пока три дня не истекли? Скажем, в то время, в какое Март будет свободен? Гортахаур сказал, чтобы по истечению пари я оставила Марта в покое и… больше не вставала на его пути.

— Март сегодня занят, он совершает тризну по брату, ему не до веселых песен. Но Повелитель, предлагая тебе спор, вовсе не имел в виду, что ты больше не можешь общаться с Мартом. Можешь, отчего нет. Значит, завтра вечером, после ужина, ждем тебя петь вместе?

— Я не имела в виду именно веселые песни, но ты прав, — ответила Линаэвэн. На тризне в честь погибшего брата Марта никак не должно быть умаиа. Дева задумалась. Она приняла решение уйти в подземелье, чтобы разделить судьбу товарищей. Но вот она могла помочь им, при этом не выдавая тайн. — Хорошо… ради моих родичей, я приду.

Эльдэ понимала, что для Марта… это будет доводом в пользу того, что он прав — получается, Фуинор убедил ее остаться еще на день, и она опять передумала… Но она видела, что было с Нэльдором, и хотела уберечь других спутников от такой участи.

— Договорились, — кивнул Фуинор и ушел.

***

К этому времени Больдог закончил свою первую встречу с Акасом. Фэаноринга принесли и оставили у Лаирсулэ. На всякий случай их слушали.

Больдог недовольно хмурился — Тандаполдо забрали у него из-под носа и еще неизвестно, вернут ли, Ароквэна трогать запретили. Других пока тоже не давали на забаву, а старые пленники, бывшие на Острове до появления отряда Линаэвэн, еще не пришли в себя достаточно для серьезных допросов. Пора уже было заканчивать с этими гостями и особенными пленными и, наконец, позабавиться как следует.

***

Увидев измученного Акаса, Лаирсулэ едва сдержал стон.

— Я лечу вас так хорошо и так скоро, как только могу… — в ужасе произнес целитель. — Но для чего лечу, для новых пыток?! — для Акаса это время, рядом с Лаирсулэ, было отдыхом, но целитель впервые подумал, не использовали ли Темные его для того, чтобы он помогал палачам снова скорее заняться пленниками?

— Я попрошу их… — в глазах целителя вспыхнул гнев. — Нет! Я буду не просить, но требовать. Если после моего исцеления вас сразу же, или вскоре после, снова направят на новые пытки, я откажусь заниматься ранеными. Пусть вы будет приходить в себя дольше, но у вас будет время.

Акас молчал. Лаирсулэ, похоже, не знал об Эвэге и о том, каким может быть его лечение… но для целителя это в самом деле должно быть невыносимо: лечить, зная, что исцеляет для допроса.

— Ты прав, — наконец ответил Акас. — Дай мне… просто отдых.

Лаирсулэ бледно улыбнулся и, вместо лечения ран, снял боль и погрузил нолдо в сон. Такой крепкий, на какой только хватало сил.

***

Пока Акас спал, им не мешали. Эвег наскоро подлечил Ароквэна и перешел к Морнахэнду.

— Не пугайся. Я буду с тобой бережен. Повелитель велел подготовить тебя к дороге. Я вылечу твои раны и погружу тебя в сон, чтобы ты не маялся, а отдохнул.

Морнахэнду, внезапно ставший покорным, не мешал Эвегу, и тот скоро делал свое дело — точнее, доделывал то, что оставил в прошлый раз.

***

Когда Ларкатал и Тандаполдо остались одни, Тандаполдо недовольно сказал:

— Ты еще благодаришь эту тварь…

— Умаиа мог не делать того, что делает, ведь он не получает никакой выгоды. И вас, узнав о задании, мог не отпустить, а убить или отправить в рудники Ангамандо, — возразил Ларкатал, мысленно удивившись, что защищает Саурона. Но не признать этого было бы несправедливо. — Прощай, Тандаполдо. Не думай о том, что ты выдал из-за пыток, думай о том, что сберег. Ты не рассказал о Наркосторондо, ничем не служил Темным…