Нечеловечески внимательный и острый взор командира Преследователей нащупал на высоком тёмном силуэте полупустой многоэтажной новостройки окна подходящей свободной квартиры без соседей. Он снял котелок и сощурился, концентрируясь на мысленном запросе. Чуть подсветился сложный рисунок проводящей краски на металлических рожках, ток пробежал по схеме из кругов и пентаграмм — и через мгновение стена на нужном этаже разъехалась в стороны, образуя широкий овальный проход, сдвинувший и изогнувший под невероятными углами окружающую кладку, облицовку и стёкла, которые непостижимым образом остались целы. После чего старший дьявол повернулся к своим коллегам и обратился к самому крупногабаритному из них, владельцу «контрабаса».

— Ну, любезный, закидывай!

Первым грациозно пересёк ночное небо и приземлился посреди безупречно бездушной в своём усреднённо элитном дизайне залы — сам руководитель эклектичного подразделения и беспрецедентной операции. Бернард Беар скинул чёрный низенький котелок на один из двух диванов, уронил на пол тяжёлый портфель и скрипичный футляр, наконец-то расправил узкие плечи и поскрёб запущенную щетину, без интереса осматривая временное логово своей команды. В мятой рубашке с закатанными рукавами под потрёпанный костюмный жилет он чем-то напоминал английского портового бандита конца XIX века.

Следом через провал влетел элегантный Андреа да Дит во всём приталенном, зауженном и чёрном, обладатель классически мафиозной шляпы и ухоженной козлиной бородки с порнографически тонкими усиками. Стильный, но отчаянно маркий в местных условиях наряд уже обошёлся ему в пятно грязи на кожаном плаще, полученное в толкотне во время материализации отряда в густых парковых зарослях. Этот прискорбный факт только добавил извечно меланхоличной интеллигентной физиономии Андреа тихой безысходной грусти. Абсолютно демонстративной и ничуть не настоящей, разумеется. Такой же универсал по призванию и шутник по натуре, ровесник и заместитель Бернарда, он был единственным, кого старший дьявол считал действительно нужным и полезным в ходе текущей командировки.

После да Дита в залу был заброшен Террайль в своём сером с металлическим блеском костюме под цвет глаз. Из-под федоры на его плечи спадали светлые кудри, обрамляя гладко выбритое и неожиданно мужественное — при такой-то гламурной причёске — лицо с тяжёлой выступающей челюстью. На нём Бернард задержал взгляд с особым вниманием. Он недолюбливал Террайля, но в какой-то степени сочувствовал ему. Этот рыцарь печального образа до сих пор воспринимал мир и собственное особое положение в нём неоправданно серьёзно и трагично, добавляя в жизнь и работу окружающих лишнего драматизма. Тогда как командир Преследователей терпеть не мог кислые физиономии вокруг и серьёзность в своей жизни. Серьёзность, по его мнению, была не нормой, а только необходимостью в исключительных случаях, которые следовало избегать любой ценой. Не каким-то качеством или достоинством, а вынужденным убогим состоянием, отсутствием настроения — как тень является лишь отсутствием света. Абсолютно никто не бывает серьёзен в своём естественном состоянии, в минуты счастья и покоя — так рассуждал старший дьявол, с сожалением и раздражением глядя на искренне строгие, в отличие от напускной меланхолии да Дита, черты младшего из подчинённых.

А потом подошла очередь старшего — в зале приземлился Старый. Сутулая, но довольно массивная фигура под потрёпанным пальто резко контрастировала с иссушенным до истинно пугающей степени морщинистым лицом с глубоко впавшими глазами. Длинные вертикальные рога на зализанных назад седых волосах умещались только под совсем уж откровенно устаревший высокий цилиндр — Старый хуже всего внешне адаптировался к современным реалиям. Да он и не собирался, честно говоря. Он не был социальным созданием. Он был главной, основной и самой опытной боевой силой отряда. Говорили, будто Старый настолько стар, что даже в альтернативном облике вместо модной красной шкуры имеет консервативную зелёную, как на древних человеческих картинах. К сожалению, подумалось Бернарду, убедиться в этом не получится — нет и быть не может ни одного варианта развития событий, при котором Преследователям по-настоящему понадобилась бы такая огневая мощь. С любой местной угрозой каждый член команды заведомо способен справиться самостоятельно даже без захваченных с собой спецсредств, но ими хоть можно было весело фраппировать мирное население, а этот… Просто формально обязательный попутчик.

И последним к команде присоединился Вегеций, одним прыжком преодолевший высоту, на которую прежде с той же лёгкостью подбрасывал коллег. Его огромный силуэт в кокетливой широкополой шляпке на секунду заслонил диск и свет Луны, а подкованные сапоги ударили в пол с таким грохотом, что Бернард опасливо покосился под ноги в ожидании обвала. Впрочем, самым удивительным в этом амбале были вовсе не его пропорции или масса, не чувственный фруктово-цветочный дизайн головного убора, и даже не витые костяные рога вместо чуть изогнутых металлических, как у всех остальных в отряде. Прежде всего Вегеций был — без шуток и без преувеличений — гением. Никто не подумал бы так с первого взгляда, а уж после личного общения не поверил бы тем более. Но недаром говорят, что всё познаётся в сравнении, а дьявол кроется в мелочах. Порода, к которой относился Вегеций, вообще не считалась разумной и способной к речи, и его сородичи использовались на нижних кругах в качестве бойцовских зверей и осадных орудий. Когда в один прекрасный день среди них появился столь выдающийся интеллектуал, который без дрессировки смог с первого приказа бросить камень в сторону вражеской стены, а потом повернуться и соврать командиру, будто попал — это произвело фурор на поле боя, привело к прекращению многовековой междоусобицы и стало причиной сенсации в научном сообществе. В отряд к Беару знаменитый миротворец попал по квоте для одарённых в рамках программы равноправия, о которой никто до этого даже не подозревал, причём со строжайшим наказом при любой реальной опасности бросать коллег и на руках выносить «мозг операции» из зоны конфликта. «Выносить мозг», по совпадению — первое выражение, которое пришло на ум командиру Преследователей в связи со сложившейся ситуацией, а самой реальной опасностью на этой миссии он считал перспективу сдохнуть под Вегецием при первой же попытке буквально исполнить инструкции.

Наконец, все были в сборе посреди своей новой конспиративной квартиры. Провал в стене затянулся, словно его и не было, на полу к багажу командира добавилась целая горка упакованных инструментов очень относительной музыкальности, а шляпы на диване были выстроены шеренгой по старшинству. Во все стороны от Беара разошлись по углам на оценку обстановки его коллеги — высокий Андреа, рослый Террайль, долговязый Старый, гигантский Вегеций… Если подумать, тут все были на голову и на две выше непосредственного начальника. «Зато не по званию», — усмехнулся своим мыслям Бернард.

— Почему мы не переместились сразу сюда? Из-за вашего нелепого желания погулять на свежем воздухе и посмотреть на смятённые лица стражи? — недовольно процедил Террайль, глядя в окно на тёмную улицу далеко внизу и разминая кисть. Как всегда — слишком серьёзно и прямо к делу. Бернард поморщился и скрипнул зубами. Андреа картинно закатил глаза, тяжело вздохнул и пояснил:

— Мой дорогой друг, если бы только ваш бесспорно острый и деятельный ум хоть когда-либо интересовался технической стороной процесса… А ведь давно могли бы узнать, что прямой портал для переброски отряда со снаряжением может быть открыт только в зону подходящего духовно-эмоционального фона, соответствующего точке отправления. Нам пришлось искать место, в чём-то близкое по характеристикам и энергетике к Преисподней, и варианта было только два. Либо парк с закладками, в котором недавно поймали маньяка на курении в общественном месте — либо здание городской Администрации. А последнее дальше от всех заброшенных домов, гостиниц и новостроек, пришлось бы гораздо дольше идти по оживлённым центральным улицам. Кроме того, сканирование показало, что в Администрации сейчас больше людей, чем в парке.