На ТАУ-15 самой популярной азартной игрой был бег. Только редко, когда до финиша добегали все участники. Они бежали от толпы синегнойных, которые со временем окончательно теряли человеческий облик.

На экранах были изображены массивные стены, от которых периодически исходили глухие звуки ударов. По ту сторону тридцати сантиметров металла, находилась обратная сторона возможности человечества путешествовать через Провалы. Синяя чума - плата за другие миры. Или же это был просто еще один мир, который никто не хотел признавать, но жили бок-о-бок рядом с ним.

Старые металлические замки с лязгом открылись. Проржавевшие шестеренки со скрежетом завращались и створки ворот зловеще поползли в стороны, открывая проход в пустоту. Двери глухо ударились об опоры. Из темноты, прорезая нависшую тишину, один за другим появились с десяток синегнойных. Пространство озарилось очередью плазменных вспышек, разрывающих синюю плоть. Автоматический пулемет нещадно поливал черный квадрат плазмой, выжигая все что только двигалось. Когда залпы стихли и коридор вновь погрузился во мрак, участники забега двинулись в коридор, утонув в темноте.

Если бы на это взглянул человек из другого мира, то ему показалось бы это действо совершенно бессмысленным, так как часто бывало и так, что победителя в забеге вовсе не было. Это было сравни самоубийству.

В соседнем зале на экранах было видно, как один из участников изо всех сил пытается оторваться от толпы синегнойных, на которую он случайно натолкнулся, промахнувшись в выборе поворота лабиринта ходов. Он бежал что было сил то и дело спотыкаясь и путаясь от страха в своих же ногах. Ртом он жадно проглатывал воздух, которого не хватало от адреналина, переполнявшего кровь, а камера ловила бешено метающийся из стороны в сторону взгляд, в попытке найти выход.

- Колоти-и-ить едрить его-о-о-о! – раздался чей-то раздосадованный голос.

- Кажись, спекся.

Толпа неумолимо подступала, и одна за другой синие руки приближались к бегуну. Синие пальцы уже касались его одежды. В следующее мгновение один из синегнойных ухватил его двумя пальцами за ремень. Парень резко замедлился. Изъеденные язвами конечности нависли над ним со всех сторон, готовые оплести его, втянуть в глубь и перемолоть в чреве орды синегнойных. Но он молниеносным движением отстегнул пряжку и только что нависавшая волна рук повалилась на синегнойного с зажатым в кулаке ремнем.

- Долго будут еще продолжаться эти конвульсии? – кто-то пробурчал недовольно в зале, заполненном людьми, неотрывно наблюдающими за происходящим.

- Везунчик.

- А что толку?

В другом коридоре бегун с механическими ногами и руками отбивался, проламывая черепа синегнойных. Руки увязали в жиже размякших костей черепов словно в трясине, сковывая его с каждым ударом. С каждым движением его тело обволакивали останки синегнойных, соплями свисая с рук и ног, словно невидимый паук окутывал его своей паутиной. Он становился медленнее, удары реже, а толпа окружала со всех сторон.

Следующий удар он нанес в грудь одного из синегнойных. Его рука провалилась в грудную клетку словно в масло, проткнув плоть насквозь. Он попытался выдернуть руку, но она завязла в плоти и синегнойный повалился на него сверху. Механические ноги помогли не упасть, но повисшее на руке тело тянуло вниз. Он ощутил, как его карбоновые пятки кто-то пытается грызть. Еще секунду назад свободную вторую руку обвили со всех сторон словно змеи. Активировав полную мощность, механика скрепя попыталась вырвать его из трясины тел, но синие руки с мягкими как пластилин костями уже обвили его плечи, шею, поползли по щекам и подбирались к широко раскрытым от ужаса глазам. В следующее мгновение он пропал под толщей навалившихся на него тел. Цифры жизненных показателей судорожно взлетели вверх, а затем упали до нуля. Экран погас.

- Участник номер семь покинул гонку, - раздался механический голос из динамиков.

Только что спасшийся от подобной участи бегун без ремня, казалось уже из последних сил, рванул вперед. Но синегнойные вновь сокращали дистанцию. Синие пальцы словно черви вновь выплывали из темноты коридора, касаясь его спины. Снова и снова. Бегун переставлял ноги так быстро как мог, но мышцы уже пылали огнем, а легкие словно выскабливали металлическим ржавым прутом. Одна из лап схватила его за рукав. Исход был очевиден.

- Готов! – ликующе вскричал один из посетителей облаченный в черный длинный плащ, вскочив со стула. Многие неодобрительно бросили на него тяжелые взгляды. Ставки можно было делать не только на победителей, но и на то, кто из бегунов не достигнет финиша.

Парень издал истошный сдавленный крик, из последних сил выпрыгнул из обволакивающей его гурьбы и взбежал по вертикальной стене на потолок. Он висел на потолке тяжело дыша вниз головой. Фонари, закрепленные на торсе, освещали в темноте свисающие светлые волосы, в считаных сантиметрах от которых кишел лес тянущихся к нему голодных рук. Люди в зале изумленно смотрели на экраны.

- Твою ма-а-ать! – взревел посетитель в плаще. - Скотина! Если он думает, что уйдет от меня не заплатив… Скотина!

Раздосадованный своим проигрышем, незнакомец твердым шагом вышел из бара, предварительно обрушив несколько ударов на металлическую барную стойку.

- Участник номер пятнадцать дисквалифицируется из забега по причине использования запрещенного антигравитационного оборудования, - раздался механический голос из динамиков.

Целые этажи нижних уровней были заполонены армией таких существ с бледно-синей, изъеденной язвами и гнойными пятнами кожей, рыщущих в поисках пищи. Зрители делали ставки, шумели, кричали, наблюдая за гонкой от смерти, и яростно негодовали, когда одного из участников, на которого они поставили, заживо загрызали. Участвовать в таких забегах могла заставить только самая крайняя нужда, но в трущобах это была не редкость, и нехватки в участниках игра никогда не испытывала.

- Мэт, переключи, пожалуйста, - спокойным, но уверенным тоном обратился Табет к бармену.

Грузный приземистый мужик в черной майке и с одутловатым лицом, до этого момента монотонно натиравший стакан, снисходительно посмотрел в ответ.

- Табет, людям нравится, - прохрипел он.

- Им нравятся или они просто смотрят? Это разные вещи.

- Ладно-ладно, - не желая развивать тему, бармен быстро сдался. - Все равно трансляция уже закончилась.

Бармен коснулся пальцами тонкой пластины коммуникатора на коже запястья и на экранах появилось изображение зеленых полей, высоких заснеженных гор и чистых прозрачных рек.

- Вот, - прохрипел Мэт, указав жестом толстой руки на экран. – Несуществующие картинки несуществующих планет. Доволен?

- Спасибо, - спокойно ответил Табет.

Бармен, покачав головой, вновь придался своей медитации натирая стакан.

- А кто-нибудь знает, что происходит в карантине? – спросил кто-то из бригады.

- Мы нет. Это же карантин, - ответил Чаукин.

- То есть человека уводят в никуда и больше о нем никто ничего не узнает, даже не проведут похоронные процедуры и это всех устраивает?

- Их лечат. Но антидота очень мало… - ответил Табет.

- А я слышал, что они, - Моран указал пальцем куда-то вверх. - Они забирают в карантин всех подряд, и здоровых людей тоже.

- Есть те, кто вернулся, ты сам знаешь.

- Но мало…

- Да кому ты там нужен? - усмехнулся один из работников, гримасничая повторив движение Морана, указывая пальцем вверх.

- А я откуда знаю, но у Питерсона ведь действительно не было пятен. Мы же там все на осмотре бок о бок, в чем мать родила, стояли. Кто-нибудь видел хоть одно синее пятно у Питерсона, а? – не успокаивался Моран. - Ах, да и еще не забывай, мы все живем на станции, нижние уровни которой кишат синегнойными готовыми сожрать нас в любой момент. Отличное соседство.

- Нижние уровни изолированы.

- Ты контролируешь двери, которые сейчас закрыты?

В следующее мгновение Чаукин отвесил Морану подзатыльник, добавив: - Ты как с бригадиром разговариваешь? Еще одно слово и я тебя лично к этим тварям на обед отправлю.