- В общем, я еще ни в чем не был так уверен в своей жизни, как в успехе нашего похода.

Торин некоторое время просто смотрел на него, потом вдруг улыбнулся.

- Благодарю, мистер Бэггинс. Твои слова много значат для меня.

Бильбо улыбнулся в ответ и вновь смущенно уткнулся в свою кружку с элем.

Некоторое время прошло в молчании, но потом Бильбо все же не утерпел и задал вопрос, который мучил его чуть ли не с самого начала разговора.

- Значит, ты не играешь на скрипке… А на чем ты играешь?

Торин вздернул бровь и отвернулся, вновь отыскав взглядом племянников.

- На арфе.

Бильбо выбрал именно этот момент, чтобы отхлебнуть из кружки – как оказалось, совершенно напрасно, потому что эль в тот же миг оказался на полу, а сам Бильбо принялся отфыркиваться и откашливаться, давясь смехом.

Торин, прищурившись, с подозрением поглядел на него. Он-то явно не считал¸ что в его словах было что-то веселое.

- И что здесь такого смешного?

Бильбо постучал кулаком по груди, безуспешно пытаясь замаскировать хихиканье кашлем.

- Н-ничего!

Сама мысль о Торине рядом с таким хрупким и изящным инструментом как арфа, казалась ему нелепой и… очень странной. Вот если бы Торин признался, что извлекает мелодии из чего-нибудь более крепкого… ну, такого, навроде барабана, как Глоин, тогда… это еще можно было как-нибудь представить. Воображение тут же подкинуло ему картинку, как Торин в раздражении терзает струны несчастной арфы. Определенно, Торин и барабаны смотрелись бы куда менее комично.

По выражению лица Торина было понятно, что он прекрасно знает, какое направление приняли мысли развеселившегося хоббита.

- Это традиция, мистер Бэггинс. Первенец королевской семьи должен обязательно обучиться игре на арфе.

Бильбо, наконец, перестал колотить себя в грудь и теперь старался отвернуть лицо или, по крайней мере, не улыбаться так откровенно.

- А почему же тогда Фили этому не обучали?

Торин поджал губы и отвернулся, сумрачно уставившись куда-то в стену.

- Потому что Дис заявила, что это «эльфийское бренчание», и Фили горячо ее поддержал.

Вот тут смех все-таки прорвался наружу, несмотря на все старания Бильбо. Он хохотал, ухватившись за живот, не в силах остановиться, и утирал слезы, выступившие на глазах от смеха. Торин демонстративно смотрел в сторону, но все же Бильбо мог поклясться, что видел призрак улыбки, скользнувшей по его губам.

========== Глава 16 ==========

Бильбо Бэггинсу следовало бы догадаться, что рано или поздно разошедшиеся и хмельные гномы выкинут что-нибудь из ряда вон. Пока он с Торином наблюдал за чудачествами Фили и Кили, которые, дай им волю, до рассвета юлой вертелись бы, наяривая на своих скрипках, Глоин вдруг решил толкнуть речь.

- Ибо это, – заявил он могучим басом, с легкостью перекрывая шум и гомон толпы, - Торин Дубощит!

Бильбо с беспокойством привстал со скамьи, глядя на взбудораженного и очень пьяного Глоина, который от избытка чувств одним движением с грохотом снес со стола бочонки, служившие ему барабанами.

- Наследник рода Дурина и законный правитель Эребора! А скоро он станет… - тут Глоин, пошатываясь, забрался на стол и заорал во всю силу своих легких, - самым богатым гномом во всем Средиземье!

Музыка смолкла, песни и крики замерли. Головы всех присутствующих повернулись в сторону, куда указывал палец Глоина. Бильбо, которому тоже невольно перепала изрядная порция оценивающего любопытства от сотни незнакомых людей, почувствовал себя весьма неуютно и покосился влево, где Торин сверлил Глоина пронизывающим взглядом и, казалось, едва удерживался от желания побиться лбом о залитую элем столешницу.

Наступила напряженная тишина – жители Озерного города с трудом смекали, что к чему, вспоминая, кто такой Торин Дубощит, и потихоньку осознавали, что он с компанией гномов, оказывается, собирается штурмовать гору, полную золота. По таверне пополз приглушенный шепот, и Бильбо окончательно почувствовал себя не в своей тарелке. Лица, обращенные к нему и Торину, не были ни угрожающими, ни возмущенными – но в глазах некоторых людей постарше отчетливо сверкнул жадный блеск. Наверняка они слышали о королевстве Эребор и его несметных богатствах.

Мужчины и женщины, сбившись в группки, потихоньку теснили гномов, обступая их со всех сторон. Глаза людей, сверкавшие в свете свечей, не отрывались от Торина, который исподлобья глядел на сгрудившуюся вокруг толпу. Потом вдруг обреченно вздохнул, словно прекрасно зная, что сейчас произойдет, и заранее готовя себя к худшему.

Вышла небольшая заминка, пока люди бестолково топтались рядом, не решаясь подойти ближе – а потом как будто прорвало плотину: они одновременно кинулись к Торину, и каждый старался выразить ему свои наилучшие пожелания или напомнить о заслугах своих дедов и прадедов, водивших близкую дружбу с гномами Эребора.

Бильбо не любил толпу – особенно, когда ему в этой толпе приходилось спешно уворачиваться сразу от трех острых локтей, метящих в лицо, - поэтому, бросив сочувственный взгляд на Торина, он принялся прокладывать себе путь прочь из таверны. Местное питейное заведение было совсем не похоже на «Зеленый дракон» в Хоббитоне, просто никакого сравнения – решил Бильбо со всевозрастающим раздражением, чудом разминувшись с чьим-то коленом, которым в суматохе пытались заехать ему в печень. В «Зеленом драконе» тоже на исходе дня было многолюдно… вернее, людей там как раз и не было, а у хоббитов доставало такта и приличий хотя бы уступать дорогу тем, кто страстно хотел выбраться наружу.

С трудом продравшись сквозь толпу и потирая ушибленную грудь, Бильбо с облегчением схватился за дверную ручку. Сейчас было самое время подышать свежим воздухом. С этой мыслью он выскользнул из таверны и с наслаждением окунулся в освежающую прохладу ранней ночи. Тяжелая дверь, захлопнувшись, тут же отсекла гомон толпы, превратив его в едва различимый гул.

Размяв затекшие руки и ноги, Бильбо взглянул направо и увидел Бифура, который сидел верхом на заборе, сбитом из обтесанных поленьев, и был весьма увлечен каким-то делом. При свете луны в его руке блестело лезвие ножа, а в другой он держал маленькую деревянную фигурку. Бильбо кивнул ему, подошел ближе и уселся на приступку над мощеной мостовой. Почему-то совсем не удивительно было обнаружить Бифура здесь, а не среди праздничной толпы.

Бофур как-то рассказывал Бильбо, что Бифур чурается многолюдных сборищ – отчасти потому, что не может разговаривать на всеобщем, ведь люди не знают кхуздула. Еще рассказывал про гоблинский топор, который навсегда засел в голове Бифура и лишил его возможности общаться с разными расами на их языке. Самому Бильбо Бифур был симпатичен, но все эти трудности не способствовали укреплению между ними дружеских уз.

Поэтому Бильбо сидел молча, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух и любуясь звездами, высыпавшими на небе. Порой ему было сложно поверить, что это те же самые крохотные искорки, все эти годы светившие ему с небес уютного, безопасного - бесконечно далекого теперь – Шира. И все же… пусть он узнавал созвездия и отдельные звезды, они казались ему незнакомыми, словно он смотрел на них впервые. И не понять было – то ли звездный свет у Одинокой горы виделся по-другому, то ли сам Бильбо, глядевший на него, стал иным. Словно он уже не тот хоббит, что был раньше.

Эта мысль заставила его поежиться от внезапного страха – а вдруг? Шаг за шагом вспоминая их путешествие, он все больше утверждался в мысли, что это пугающее предположение не лишено оснований. Конечно, он уже не тот хоббит, что был раньше – а как иначе? Вот только хорошо ли это? Стал ли новый Бильбо лучше, чем тот, кто однажды утром решился пуститься в путь вместе с гномами? И сможет ли он вновь окунуться в умиротворенную размеренность Бэг Энда после того, как приключение закончится? Будет ли он прежним добропорядочным хоббитом после стольких испытаний, выпавших на его долю во внешнем мире – необозримом и полном опасностей?