Литмир - Электронная Библиотека

Он с усилием поднялся на колени, повернулся… и едва успел откатиться в сторону. В том месте, где он только что лежал, вдруг оказалась мохнатая лапа паука. Гигантского паука.

Этого просто быть не могло! Бильбо, живя в Шире, конечно, был знаком со многими насекомыми. В том числе и с пауками — и ни один из них не был размером с лошадь. Чудом увернувшись от ядовитых жвал, Бильбо с тоской подумал, что смертельно устал удирать от опасных существ, размерами намного превышающих его самого, которые только и мечтают подзакусить упитанным хоббитом из мирного Шира.

Кое-как он приподнялся, вытащил меч и неуклюже замахал им перед мордой паука. Гигантское насекомое вновь бросилось на него с пронзительным скрежетом, но промахнулось: Бильбо умудрился увернуться и ударить клинком по выпуклым страшным глазам, пусть неумело, но зато сильно и от души.

Паук зашипел от боли и отпрянул назад, заскреб передними лапами морду. Воспользовавшись временной беспомощностью противника, Бильбо принялся торопливо разрезать стреножившую его застывшую липкую массу. Паук, видя, что жертва сопротивляется, стал более осторожен и теперь кружил вокруг хоббита, не решаясь нападать. Сердце Бильбо отчаянно колотилось где-то в горле, но, как ни странно, руки почти не дрожали, и он вполне успешно справился со своим освобождением. Едва получив возможность двигаться, он попытался вскочить на ноги, но с проклятием рухнул обратно на землю — затекшие конечности отказывались повиноваться. Впрочем, учитывая, что паук выбрал именно этот момент, чтобы вновь прыгнуть на него, и смертельные жвала щелкнули как раз там, где мгновение назад находилась его шея, такое падение явилось воистину подарком судьбы. Тем более что рухнул он практически под ноги паука, чудом увернувшись от острых шпор на лапах. Прямо над ним нависла черная туша, и Бильбо, заверещав для храбрости, по самую рукоятку всадил острый меч в незащищенное ничем паучье брюхо. Он едва не упустил клинок, но все же успел его вытащить, зажмурившись изо всех сил, когда его обдало фонтаном дурно пахнущей жидкости, хлеставшей из распоротой туши.

С пронзительным скрежетом и свистом паук опрокинулся на спину, суча лапами и извиваясь, но вскоре затих и застыл неподвижно. Бильбо от души понадеялся, что тварь мертва. Он осторожно поднялся на ноги, отряхиваясь от паучьей крови, и с раздражением подумал, что лучше бы Эребору оказаться самым прекрасным местом в Средиземье, иначе он просто не стоит тех лишений и ужасов, которые Бильбо Бэггинсу, добропорядочному хоббиту из Шира, приходится претерпевать на пути к нему. И уж конечно, он точно не стоит его любимого кафтана, безнадежно испорченного паучьей кровью.

Оттирая паучью мерзость от одежды, рука Бильбо проехалась по карману, ощутив вдруг под плотной тканью нечто круглое и маленькое. Кольцо! Дрожа от волнения, Бильбо вытащил золотой ободок. Как он мог про него забыть!

Со вновь вспыхнувшей в сердце надеждой он надел волшебное колечко на палец. Мир тут же подернулся серой дымкой и показался Бильбо куда более безопасным местом — теперь, когда он невидим, отвратительные лесные твари не смогут на него напасть. Вздохнув с облегчением, он наконец-то огляделся по сторонам, пытаясь определить, куда его затащил паук. Вокруг расстилалась широкая поляна, похожая на ту, что облюбовали для танцев и песен лесные эльфы. А ближе к стене черных деревьев на ветках висели какие-то странные белые коконы, похожие на гроздья винограда. Бильбо озадаченно нахмурился и подошел к ним, задрав голову вверх. «Странно. Эти нити похожи на ту мерзкую штуку, которой паук обмотал мои… мои…»

Тут его захлестнул ледяной ужас, словно холодные воды речки, промочившей его насквозь пару дней назад, вдруг враз сомкнулись над головой.

«О нет! — подумал Бильбо, с замиранием сердца толкая один из подозрительных коконов. — Нет-нет-нет!»

А потом он услышал шорох множества мохнатых лап, спешащих к нему, и ни на миг не обманулся природой этих звуков. Позабыв, что невидим, Бильбо метнулся за ближайшее дерево и в ужасе наблюдал из своего укрытия, как на поляну спускаются пять огромных пауков. Они окружили своего павшего собрата, щелкая и свистя, а потом вдруг до ушей Бильбо донеслось протяжное шипение:

— Ссссмерть! Он мертв!

Бильбо в изумлении разинул рот. Эти твари умели разговаривать! Он едва успел подавить нервический смех. Ну конечно, они умели разговаривать! Прекрасно, просто великолепно!

Он скорчился за деревом, попытавшись немного успокоиться и привести мысли в порядок. Если здешние пауки умели разговаривать, значит, они куда умнее своих маленьких собратьев, живущих в Шире. Что это ему дает? Бильбо так и этак прикидывал, как это может помочь ему сладить хотя бы с одной из этих огромных мохнатых тварей, но в конце концов честно признался себе, что в этом случае приходится уповать больше на слепую удачу, которая так много раз выручала его в пути, чем на быстрый ум или сноровку.

Глубоко вздохнув, он выпрямился и выглянул из-за ствола, глядя на кружащих вокруг мертвого тела пауков. Самый большой из них тыкал острыми лапами брюхо поверженного собрата.

— Его кто-то ужжжжалил, — гневно защелкал паук жвалами.

Бильбо посмотрел на свой перепачканный паучьей кровью клинок. Ужалил? Хоббиты все же не насекомые, но, глядя на стальной клинок, пришедшийся ему точно по руке, Бильбо не мог не признать, что паук, сам того не ведая, дал очень меткое описание случившемуся.

Да и сам меч — вовсе не серьезное, грозное оружие, которое сокрушает кости и мышцы. Он маленький и быстрый. Нужно долго примериваться, чтобы нанести один-единственный точный удар, подобно рассерженной пчеле. Разящее жало. Что ж, весьма неплохо. Бильбо покрепче сжал рукоять клинка, имя которому отныне будет Жало. Балин говорил, что каждый меч обретает имя после славных сражений, в которых побывал, но этот клинок, спасавший Бильбо жизнь бессчетное количество раз, был совсем иным.

Он не был создан для битв, о которых рассказывали Двалин и Торин. Не был создан для того, чтобы внушать ужас в сердца врагов или заставить их трепетать при одном взгляде на себя. Нет, его Жало был предназначен для быстрых внезапных ударов. Не особенно пугающий, но все же не менее смертоносный, чем прочие мечи. И глядя, как пауки перещелкиваются и пересвистываются на поляне, Бильбо понял, что ни за что на свете не променял бы свой верный клинок ни на какой другой.

— Не важжжно, — просвистел один из пауков, отпрыгивая от общей группы ближе к тому месту, где прятался хоббит. — Нам есссть чем поживитттьсссся.

Остальные одобрительно защелкали и повернулись к висящим на ветвях коконам. Бильбо вновь похолодел с макушки до пят — они собирались полакомиться гномами! И если он немедленно что-нибудь не предпримет, то путешествие компании печально оборвется в мрачной чаще проклятого леса. Но, даже будучи невидимым, он никак не может атаковать сразу пятерых огромных пауков, каждый из которых способен случайно прихлопнуть его одной лапой. Значит, нужно их чем-нибудь отвлечь… Бильбо в отчаянии завертел головой по сторонам, но, как назло, ничего подходящего на глаза не попадалось — одни сломанные ветки и мелкие камешки. Впрочем…

Камни! Есть крохотный шанс, что у него получится отвлечь пауков от своих жертв на срок достаточный, чтобы успеть освободить гномов из плена паучьих сетей. Набрав полные горсти камешков, Бильбо изо всех сил швырнул их как можно дальше. Просвистев в воздухе, они с глухим шлепком ударились о землю на другом конце поляны.

-Ччччто эттто? — прошипел один из пауков, резво разворачиваясь к источнику непонятного шума. Остальные его собратья тоже обеспокоенно защелкали жвалами, настороженно завертев головами.

— Неважжжжно, — вновь недовольно засвистел один из них, — здесь много вкуссссной еды, и мерззззсские эльфы ушли. Неважжжно.

Бильбо затаил дыхание — отвлечь пауков оказалось не так-то легко. Опасность оставалась нешуточной, и подступал страх, что твари все же не поведутся на уловку. Нужно было немедленно предпринять что-то еще! Бессильно переминаясь с ноги на ногу, он в отчаянии наблюдал, как пауки дружно вернули свое внимание слегка покачивавшимся коконам, примериваясь к ним своими жвалами. Глядя в выпуклые блестящие глаза тварей, несчастный хоббит перестал тешить себя надеждами — единственным, кто способен встать между ними и вожделенной едой, был он сам. Выбора не было.

54
{"b":"744823","o":1}