Тем не менее Бильбо почти добрался до берега, когда из-за деревьев вдруг выскочил встрепанный Двалин.
— Он жив, парень? — крикнул он. — Жив?
Пыхтя от усердия, Бильбо утвердительно кивнул и последним рывком втащил бессознательного Фили на твердую землю. Двалин с облегчением вздохнул, склонился над юным принцем и бережно поднял его на руки, поворачивая обратно к оставшимся на переправе гномам. Бильбо на трясущихся ногах слез со ствола, прислонился спиной к живому дереву, стоявшему над рекой, и судорожно выдохнул. Уже не в первый раз за время путешествия он всерьез задумался, что его бедное хоббичье сердце в конце концов не выдержит всех перипетий приключений подобного рода.
Отдышавшись, Бильбо поплелся обратно к переправе. Гномы сгрудились вокруг бессознательного Фили, толком не зная, что делать. Кили и Торин стояли рядом с ним на коленях, и Торин растерянно тормошил племянника за плечо. Убедившись, что это не помогает, он проговорил сдавленным голосом:
— Разбиваем лагерь здесь. Бофур, разводи огонь.
Бофур понятливо кивнул и принялся выгружать из рюкзака котелки и миски. Прочие гномы переглянулись и тоже принялись за обустройство ночлега. Бильбо медленно приблизился к Торину и Кили, по-прежнему стоявших на коленях возле недвижимого Фили.
Кили поднял голову и вскочил, едва завидев подходившего хоббита. В два прыжка оказавшись рядом, он стиснул Бильбо в крепких объятиях, вжимаясь лицом ему в шею.
— Благодарю… Благодарю тебя, мистер Боггинс! Ты спас ему жизнь!
Бильбо обнял дрожащего Кили в ответ, невесело усмехнувшись.
— Ты же меня знаешь — просто пытаюсь оправдать свое пребывание в отряде.
Кили задушено всхлипнул и напоследок прижал его к себе изо всех сил, прежде чем отстраниться и вновь занять свое место возле пострадавшего брата.
— Я могу… Я попробую помочь ему с раной… той, что на руке, — тихо сказал Бильбо, не желая, чтобы гномы расценили его предложение как вмешательство во внутрисемейные дела.
Торин отрывисто кивнул и отодвинулся, освобождая ему место возле пострадавшего бока Фили. Бильбо осторожно взял раненую руку гнома к себе на колени и подкатал рукав, открывая глубокие следы зубов, до сих пор сочившиеся кровью. Он не сдержался, вздрогнул, но глаз не отвел — тем более что все могло обернуться куда хуже. Бильбо живо вспомнил зубастую пасть твари и ее сильные страшные челюсти. Потянувшись к своему рюкзаку, он достал склянку с мазью, которой его снабдил Беорн, и чистую тряпицу, чтобы вытереть кровь. К его изумлению и восторгу, мазь обладала воистину чудесными целебными свойствами — едва Бильбо нанес ее на раны, кровотечение тут же остановилось. Торин и Кили дружно вздохнули с облегчением.
— Как думаешь, мистер Боггинс, с ним все будет хорошо? — совсем по-детски спросил Кили. В его голосе слышалась плохо скрываемая надежда на чудо — что брат встанет, улыбнется, и все будет как прежде.
Бильбо ободряюще кивнул ему.
— Ну, я не лекарь, конечно, но думаю, что Фили просто нужен хороший отдых. Ему уже гораздо лучше.
И в самом деле, с лица Фили исчезла страдальческая гримаса, хотя его по-прежнему била мелкая дрожь.
— Впрочем, как бы он не простудился, — добавил Бильбо, коснувшись ладонью его холодного лба. — Воду в речке никак не назовешь теплой. Лучше, наверное, будет закутать его потеплее и устроить поближе к костру.
Торин на это снова согласно кивнул и тут же принялся стаскивать мокрую рубаху с племянника. Кили пособирал по лагерю одеяла, которыми гномы охотно поделились на нужды пострадавшего, укутал брата, устроил его голову у себя на коленях и, рассеянно хмурясь, попытался отжать у него из волос воду.
Торин поднялся с колен, помедлил немного и осторожно, почти нерешительно, тронул Бильбо за плечо.
— Я должен в очередной раз поблагодарить тебя, мистер Бэггинс. Ты действовал самоотверженно и смело. Я с готовностью отплачу за спасение жизни моего непутевого племянника.
С этими словами он слегка улыбнулся растерянному хоббиту и отошел на другую сторону лагеря, где его терпеливо ждал Двалин.
Бильбо только теперь ощутил, что промок и замерз. Торопливо стянув свой жилет и рубашку, он завернулся в одеяло и устроился неподалеку от Кили, который по-прежнему баюкал бессознательного брата.
— Ты… — нерешительно спросил Бильбо, — с тобой все хорошо?
Кили вдруг задушено всхлипнул.
— Конечно. Все отлично. — Он вдруг с силой стиснул в кулаке косичку Фили, и лицо его исказилось — казалось, он едва сдерживал рыдания. — Со мной всегда все отлично, потому что Фили всегда бросается меня защищать и всегда попадает из-за этого в переплет!
Бильбо накрыл своей ладонью стиснутый кулак Кили, и тот немного ослабил судорожную хватку, перестав терзать несчастную косичку брата.
— Он постоянно делает разные глупости, когда дело касается меня — вот как сегодня. Сколько себя помню, он никогда не винил меня ни в чем, прикрывал перед дядей и матерью — даже за самые безумные шалости.
Кили низко опустил голову, пряча лицо. Бильбо не мог видеть его, но все равно знал, что по щекам юного гнома катятся злые слезы.
— Я бы хотел… — прерывающимся голосом выговорил Кили, — хотел, чтобы он просто перестал так делать. Тогда, может быть… — тут он судорожно вздохнул, — может быть, он избежит многих шрамов и боли…
Бильбо чуть сильнее сжал его пальцы, стиснутые в кулак.
— Я понимаю, тебе тяжело видеть его в таком состоянии — но так поступают все братья, Кили. Он просто хочет, чтобы ты оставался целым и невредимым.
Кили скорчил жалобную гримасу.
— А сам он не хочет оставаться целым и невредимым? — Он с усилием разжал сведенные судорогой пальцы. — Даже не думает, что, может, мне пойдет на пользу самому набивать шишки, если я вдруг выкину что-нибудь особо идиотское. Даже сосчитать не могу, сколько раз Фили доставалось от дяди или от мамы за мои проделки. А теперь вот… еще и это…
Бильбо смотрел на склоненную голову Кили, на его дрожащие руки, которые он явно не знал, куда пристроить, потом осторожно повел холодными пальцами вверх по его предплечью, успокаивая дрожь.
— Фили тебя любит, Кили, — убежденно сказал он. — А когда любишь искренне и не рассуждая, иногда делаешь глупости. Потому что страшнее всего — даже того, что с кем-то близким может случиться несчастье — это собственная беспомощность. Невозможно оставаться в стороне и не попытаться помочь, даже если самому это грозит бедой.
Кили поднял голову и в упор посмотрел на Бильбо.
— Ты настоящий счастливчик. Тебе повезло испытать в жизни привязанность такой глубины и силы, какая есть между тобой и братом, — добавил Бильбо, надеясь немного подбодрить его. — Цени это, Кили. Лишь немногие знают, каково это — быть любимым так крепко и так горячо.
Кили перевел взгляд обратно на брата. На лице его блуждала грустная, но нежная улыбка.
— Наверное, ты прав, мистер Боггинс. Я счастливчик.
Бильбо украдкой вздохнул с облегчением. Кили явно воспрял духом, поэтому хоббит решил отодвинуться подальше, чтобы не переборщить с утешениями, но едва он двинулся, как Кили перехватил его за руку.
— Ты не мог бы… остаться еще ненадолго? Мне не по себе оставаться с Фили совсем одному, а с тобой как-то… спокойнее.
Бильбо согласно пожал его ладонь и улыбнулся.
— Я никуда и не собираюсь.
Кили криво усмехнулся и вновь попытался выжать досуха мокрые волосы Фили, неловко орудуя одной рукой. Другой он по-прежнему крепко держался за Бильбо.
— А Фили был прав, мистер Боггинс, ты куда умнее, чем кажешься на первый взгляд.
Бильбо рассмеялся, ткнув его в бок.
— Я знаю, ты не хотел меня обидеть, поэтому не буду делать вид, что оскорблен твоими словами.
По лицу Кили тоже промелькнула озорная улыбка, но он быстро посерьезнел.
— Нет, в самом деле, мистер Боггинс. Другие пока не воспринимают тебя всерьез, но Фили и я… В общем, мы очень рады, что ты решил остаться с нами. И не только потому, что спасаешь наши жизни! — торопливо добавил он, залившись румянцем. — Ты оказался нам лучшим другом, чем мы того заслуживали. И пусть мы нечасто говорили это тебе… но гораздо лучше, когда ты с нами.
