Когда Беорн принялся оглашать внушительный перечень лесных тварей и растений, которые могут подстерегать неосторожного путника, чтобы покалечить либо отравить, Бильбо совсем сник, осознав, что его надежды были слишком радужными и преждевременными.
— Я одолжу вам пони. Они проводят вас до границ Лихолесья, но дальше им путь заказан, поэтому даже не пытайтесь увести их силой, — в голосе Беорна вновь послышалась прежняя подозрительность.
— Мы и подумать о таком не могли, мистер Беорн, — тут же заверил его Гэндальф, по-прежнему сидя с трубкой у огня. А потом на всякий случай послал Торину выразительный взгляд, без слов предупреждавший, что на этот счет никаких споров и возражений быть не может.
После завтрака поднялась суматоха, которая всегда сопровождает поспешные сборы в дорогу. Было еще раннее утро, и Гэндальф настаивал, чтобы они отправились в путь как можно скорее, чтобы успеть достигнуть границ Лихолесья до заката. Беорн был столь любезен, что снабдил их не только пони, но и припасами, которых должно было хватить на переход через лес.
Бильбо перекладывал свои скудные пожитки и не мог избавиться от чувства смутного сожаления. Откровенно говоря, ему не хотелось покидать безопасные владения Беорна, тем более что раны Торина еще толком не затянулись, да и остальным не помешало бы отдохнуть лишние пару-тройку дней.
— Хоббит.
Бильбо подскочил, услышав этот низкий глухой голос прямо за спиной, резко повернулся и едва не ткнулся носом прямо в скрещенные на груди руки хозяина здешних мест.
— Эээээ… да? Чем могу служить, мистер Беорн?
Беорн разжал пальцы, открывая широкую ладонь, на которой лежала маленькая склянка.
— Ты в этом отряде навроде лекаря?
Бильбо нахмурился, несколько растерявшись.
— Наверное, можно и так сказать. Правда, я немного понимаю в лекарских делах, но остальные, — тут Бильбо покосился в сторону Торина, — считают это занятие и вовсе бесполезным.
Беорн хмыкнул.
— Я так и думал. Эта мазь заживляет раны и не дает им воспалиться.
Бильбо протянул было руку, чтобы взять глиняную коробочку, но Беорн вдруг вновь сжал пальцы.
— Используй ее бережно, хоббит. Даже малое количество этой мази способно излечить ушибы и глубокие ссадины. Советую как можно скорее обработать раны того упрямого гнома. Примени все свои таланты по части укрощения его строптивого нрава, иначе он рискует не дойти до своей Горы.
С этими словами он вновь раскрыл ладонь, и Бильбо поспешил схватить склянку и запихнуть ее в рюкзак, решив не обращать внимания на тон Беорна, который свидетельствовал, что тот не удивился и не расстроился бы такому печальному исходу их похода.
— Я приложу все усилия, благодарю вас, мистер Беорн. Правда, мне нечем отплатить за вашу доброту…
Беорн ухмыльнулся краем рта, но Бильбо почему-то показалось, что ухмылка эта больше напоминала оскал.
— Постарайся остаться в живых, хоббит. Жаль будет, если яркое пламя, что горит в твоей душе, преждевременно угаснет.
Бильбо не знал, что на это ответить, и остановился на наиболее безопасном варианте:
— Ээээ… Благодарю. Значит, постараюсь выжить?
Беорн хлопнул его по плечу и расхохотался.
— Мне бы хотелось услышать новые истории о твоих приключениях. Желаю тебе безопасной дороги, Бильбо Бэггинс. Может быть, мы встретимся вновь, прежде чем дорога приведет тебя обратно домой.
Бильбо опасливо улыбнулся. Беорн был, на его взгляд, весьма странным существом, но если не обращать внимания на его… своеобразные манеры, он был не так уж ужасен.
— Буду рад, мистер Беорн.
Наконец гномы навьючили поклажу на пони, простились с Беорном и медленно двинулись к чернеющей вдали кромке леса. Гэндальф сообщил, что проведет их до самого Лихолесья, а потом их пути разойдутся. Бильбо до сих пор печалился, что волшебник вскорости их покинет, — и не только потому, что Гэндальф был крайне ценным воином в схватках, но и потому, что считал его присутствие в отряде весьма успокаивающим и приятным.
Бильбо, по обыкновению, ехал позади рядом с Ори, который все пытался зарисовать расстилавшуюся вокруг равнину и, чтобы освободить руки, зажимал поводья в зубах. Несмотря на постоянную тряску, набросок выходил весьма недурным, вот только Ори при таком раскладе к разговорам был совсем не расположен.
Так что Бильбо развлекался тем, что пытался вообразить, каким окажется лес, под сень которого им совсем скоро придется вступить. Стоял светлый полдень, а сам лес зеленой стеной маячил впереди — и Бильбо никогда не признался бы вслух, что думал о нем, как о живом злонамеренном существе. Лес словно чуял их и ждал, живой и дышащий — но не в том смысле, в каком живы цветы, поворачивавшие венчики бутонов к солнцу, или зеленые листья, трепетавшие на ветру. Он словно дремал, окутанный густой мглой, чьи липкие пальцы готовы были схватить и утащить в чащу любого, кто осмелится приблизиться. Чем ближе путники подъезжали к опушке, тем сильнее было это гнетущее ощущение. Бильбо пытался отворачиваться, не смотреть вперед, но вокруг становилось все больше деревьев — родных сыновей и дочерей леса, — и деться от них было некуда, разве что по мере сил замедлять шаг пони. Бильбо уже всерьез задумался о том, как бы половчее исхитриться и вывернуться в седле, чтобы видеть освещенную закатным солнцем поляну за хижиной Беорна и при этом не вывалиться из седла, но в этот миг услышал голос Торина, возвещавший короткую остановку. Отряд прибыл к месту, откуда брала свое начало тропа через Лихолесье.
Бильбо неохотно спрыгнул на землю, забрал свой рюкзак и подошел к Гэндальфу попрощаться. Волшебник крепко обнял его, потом отстранился и пристально оглядел с головы до ног.
— Береги себя и постарайся добраться до Горы живым и невредимым, Бильбо Бэггинс, — пожелал он, блестя глазами и улыбаясь теплой солнечной улыбкой.
— Ты тоже, мой друг, — ответил ему Бильбо. Правда, его улыбка вышла не такой светлой, потому что в душе царило уныние и дурные предчувствия. К тому же он прекрасно понимал, насколько труднее им придется в пути без помощи и советов мудрого волшебника.
Гэндальф, видимо, заметил его подавленность и ободряюще похлопал по плечу.
— Не переживай, мы увидимся даже быстрее, чем ты ожидаешь.
С этими словами он выпрямился в полный рост, тепло простился с гномами и вскочил на коня. Вскоре его серый плащ скрылся в вечерней дымке, стелившейся над равниной, а топот копыт затих вдали.
Пони Беорна тоже словно почуяли, что возложенное на них дело сделано, и едва гномы стянули с них поклажу и седла, повернули в обратный путь.
— Эх, как же жаль отпускать их! — пробормотал разочарованный Бофур. — Очень бы пригодились…
И так душераздирающе вздохнул, что Бильбо, слышавший его причитания, не смог удержаться от улыбки. Торин подошел к самым деревьям, стеной нависавшими над ним, и мрачно сказал:
— Вот обещанная Беорном тропа. Волшебник говорил, что днем в лесу будет немного света, а ночью — совершенно темно, поэтому, чтобы не заблудиться, мы должны держаться вместе. И чтобы никто не сходил с тропы без крайней на то необходимости.
Гномы притихли. Прогулка через лес обещала быть куда менее приятной, чем им казалось ранее.
— Пошли.
Торин повернулся и вступил на тропу, уводившую все дальше вглубь зловещего недоброго Лихолесья. Остальные молча последовали за ним. Правда, через некоторое время обнаружилось, что юные принцы восприняли слова своего дяди слишком буквально, по скромному мнению Бильбо.
— Смотри, мистер Бэггинс! — Взбудораженный Фили тыкал хоббиту под нос две длинные тонкие полосы какой-то материи. — Если мы привяжемся друг к другу, никто из нас не сможет отстать и потеряться!
Кили рядом кивал с таким восторгом, словно его брат только что разрешил все их трудности.
— Верно, братец! Я обвяжусь одним концом, ты — другим, а мистер Боггинс будет как раз посередине, в полной безопасности.
Хотя Бильбо ничего так не хотелось, как ощутить себя в полной безопасности, но все равно предложение Фили показалось ему немного… преждевременным, и он только вздохнул в ответ.
