Кили мигом покраснел до ушей, став похожим на перезревший помидор, что вырос на грядке старика Гаффера в Шире, и Бильбо вдруг почувствовал себя очень неуютно. Фили, смерив Беорна суровым взглядом, подошел к брату и успокаивающе похлопал его по спине.

— Не слушай его, братец. Он не понимает, о чем говорит.

Кили рассмеялся коротким злым смехом, выворачиваясь из-под руки Фили.

— А чего это ты вдруг распереживался? Он не сказал ничего нового — разве я не слышал подобных разговоров раньше? Не волнуйся, все это совершенно меня не задевает!

Фили нахмурился, одарил брата долгим изучающим взглядом, но промолчал, видимо, решив не тревожить старые обиды.

Бильбо мучительно морщил лоб, пытаясь найти слова ободрения и поддержки, но не мог ничего придумать. А Кили тем временем с независимым видом прошагал мимо и вышел на веранду, где уселся рядом с Ори, который что-то увлеченно рисовал в своем походном дневнике.

— Что это с ним? — осторожно поинтересовался Бильбо. — Почему он так разозлился?

Фили с печальной улыбкой принялся рассовывать по карманам и тайникам свои многочисленные ножи.

— Ничего… Кили скоро отойдет. Просто для него борода… больная тема. Хотя кроме него никто не воспринимает ее так. И Кили не следовало бы. — Фили пожал плечами и помог Бильбо подняться на ноги. — Наверное, тебе все это кажется немного странным, ведь ты же не гном, но мы иногда… ох, это и в самом деле нелепо! — покачал он головой и вздохнул. — Дело в том, что наши каноны красоты, если можно так выразиться, несколько отличаются от… прочих. И Кили очень страдает, что, как ему кажется, он этим канонам не соответствует.

Бильбо озадачено перевел взгляд с Фили на веранду, где маячила темная макушка его брата.

— То есть Кили среди прочих гномов считается… непривлекательным? Совсем? А по хоббичьим меркам он вполне видный парень. Поверить не могу, что наши обычаи так отличаются друг от друга!

Фили вдруг подмигнул ему и рассмеялся.

— Можешь сказать Кили об этом, мистер Бэггинс! Вдруг твои слова его немного приободрят?

Бильбо возвел глаза к потолку и вздохнул.

— Ох, ты же понимаешь, о чем я говорю.

Фили, посмеиваясь, дружески ткнул его локтем в плечо.

— Не знаю, как насчет хоббитов, но я сам видел, что братец пользуется определенным вниманием среди женщин в людских поселениях. Правда, уверенности в себе это ему не добавило, учитывая, что гномки все как одна только посмеивались над ним и предлагали подождать лет десять-двадцать, пока борода не отрастет. После такого все знаки внимания от человеческих женщин он считал горькой насмешкой.

Бильбо, откровенно говоря, гномьи стандарты красоты казались непонятными и странными. В конце концов, не так уж гномы отличались от прочих рас Средиземья — но с другой стороны, чему удивляться, раз уж именно гномы были самым скрытным и подозрительным народом.

— А на тебя твои сородичи не смотрят косо? — с интересом спросил Бильбо. — Нет-нет, не в обиду будет сказано, но твоя борода тоже не отличается… эээ… выдающимся размером.

Фили упер руки в бока и опять озорно подмигнул.

— Если ты уверен в своей неотразимости, мистер Бэггинс, это все ерунда — даже если у тебя рог во лбу растет, вниманием обделен не будешь. Я пытался донести эту мысль до Кили, но он меня не очень-то слушает.

Потом он обнял Бильбо за плечи и, наклонившись поближе, доверительно прошептал:

— Гномки в два счета съедят тебя живьем и косточки выплюнут — куда там дракону — если поймут, что ты слаб и неуверен. — Тут он нагнулся еще ниже и выдохнул хоббиту в самое ухо: — Они чуют запах страха, понимаешь?

Бильбо рассмеялся и отпихнул его от себя. Фили сделал вид, что оскорбился, но Бильбо на это лишь головой покачал и направился к очагу, откуда уже доносились восхитительные ароматы готовящегося завтрака.

— Можешь считать меня глупцом, господин гном, но даже я знаю, что такого не бывает.

Фили широко улыбнулся.

— А вот и нет. Они определенно что-то чуют в Кили. И когда-нибудь он повзрослеет достаточно, чтобы понять — длинная борода ничто в сравнении со старым добрым дерзким обаянием!

Бильбо в ответ недоверчиво хмыкнул, пряча улыбку.

— А тебя от этого дерзкого обаяния прямо распирает, да?

Фили приосанился и важно перекинул косичку через плечо.

— Зря смеешься, мистер Бэггинс. Из многих достоверных источников мне известно, что это воистину так!

К остальной компании, суетившейся над тарелками, они присоединились, дружно хохоча во все горло. Получив свою порцию и усевшись в сторонке рядом с Торином, они уже собирались приступить к трапезе, как вдруг раздался гулкий голос Беорна:

— Я осмотрел границы моих земель и убедился, что волшебник говорил правду. — Он кивнул Гэндальфу, который глубокомысленно курил трубку, прислонившись к стене рядом с очагом. — Ты не соврал про преследующих вас орков и варгов. Хотя я сомневаюсь, что ты знаешь, сколько этих тварей идет по вашему следу на самом деле.

Желтые глаза внимательно оглядели волшебника и метнулись к Торину, который с невозмутимым видом пожал плечами.

— Я расправился с одной стаей варгов, но знаки, оставленные в дикой пустоши, говорят мне, что вас преследует не только кучка гоблинов, рвущихся отомстить за смерть своего короля. Вам следует как можно скорее отыскать северную тропу через Лихолесье…

Но тут Беорна прервал злой отрывистый голос:

— Нет, не следует!

Торин вдруг вскочил с места, сжимая кулаки.

— Я не поведу свой отряд через это проклятое место, даже если другой дороги не будет вовсе!

Беорн с неудовольствием поморщился и в раздражении повернулся к нему.

— Тем хуже для вас, потому что другой дороги и в самом деле нет вовсе. За вами по пятам идут орки и варги, и мне непонятно, почему ты так упорствуешь, не желая последовать единственно возможным путем через лес.

Торин прищурился и ответил с еле сдерживаемым гневом:

— Это место кишит предателями и подлыми тварями. Я лучше встречусь лицом к лицу с армией в десять тысяч гоблинов, чем окажусь в их владениях! Я скорее умру, чем…

— Достаточно, Торин, — тоже весьма бесцеремонно прервал его пламенную речь Гэндальф. — Беорн столь любезен, что готов показать тебе тропу через Лихолесье, и я настоятельно рекомендую к нему прислушаться.

Торин задохнулся от возмущения, что кто-то посмел отчитать его как мальчишку, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Бильбо осторожно дотронулся до его руки и слегка сжал пальцы. Хоббит явно волновался, глядя снизу вверх на рассерженного короля, но, во всяком случае, своей цели он добился — теперь взгляд Торина метался между волшебником и бесцеремонной хоббичьей конечностью. В какой-то момент Бильбо почти уверился, что он сделал что-то непоправимо неправильное, но, к его удивлению, Торин промолчал, одарил мрачным взглядом Гэндальфа и Беорна и медленно сел на свое место.

Беорн весело оскалился:

— Да, держи свою ручную зверушку на привязи.

Бильбо ощутил, как напрягся Торин, как замер, словно зверь, каждой мышцей своей готовый к прыжку и удару — и вновь судорожно вцепился в его предплечье. «Сработало один раз, сработает и во второй, — рассудил он. — Надеюсь, без руки я не останусь».

Торин не сводил глаз с Беорна, по-прежнему сжимая кулаки, но не было в нем уже той лютой ярости и напряжения, готового прорваться в любой момент. Он даже чуть откинулся назад, подавшись ближе к хоббиту, и замер. Бильбо, убедившись, что Торин больше не собирается вскакивать и бросаться на Беорна с мечом, облегченно выдохнул и выпустил его руку. Потом неверяще глянул на свою ладонь, чудесным образом утихомирившую короля, испытывая большое желание протереть глаза. Он совершенно не понимал, как это у него получилось, но бесконечно радовался, что удалось избежать кровопролития. Впрочем, подумать как следует и разобраться, что к чему, ему не дали — Беорн, Гэндальф и гномы вступили в оживленную беседу. Беорн давал советы, как вести себя в Лихолесье, и не скупился на предостережения — несколько раз повторил, чтобы компания ни при каких обстоятельствах не сходила с тропы. Бильбо эти слова показались зловещими. Притупившееся было чувство опасности вновь захолодило его сердце. Нет, он не был глупцом, но все же в глубине души надеялся, что самое худшее уже осталось позади.