— Ты что, шутишь, парень? После всего, что мы уже пережили? И потом — ты же все время был у меня на виду. Прекрасно помню, как поначалу ты вообще не соображал, с какой стороны к пони подойти, но все же изменилось, верно? Я видел, как ты спас ребят. — Он кивнул в сторону Фили и Кили. — И знаю, что ты помог Ори тогда, с троллем.
Бофур уверенно покивал, словно ему все было ясно.
— Ты — часть отряда, Бильбо Бэггинс, что бы ты там себе ни думал. И мне все равно, что говорит мистер Торин. Я думаю, что нам, гномам, ты оказал большую честь, присоединившись к компании.
Бильбо во все глаза смотрел на Бофура, удивленный такими речами, но один быстрый взгляд на спящего Торина живо напомнил, почему все-таки ему следует уйти. Он помолчал немного, а потом тихо возразил:
— И все же я… не создан для диких краев. Торин прав. Я ведь, — тут он глубоко вздохнул, — люблю уют и покой, Бофур, я привык к кружевным салфеткам и теплому очагу, к мягкой постели и семи переменам блюд в день. А здесь… да я даже свой меч выхватить из ножен боюсь — вдруг ненароком глаз себе выколю.
Бофур шагнул к нему и сочувственно потрепал по плечу.
— По дому скучаешь, верно? Это нормально, я понимаю, — сказал он с доброй улыбкой.
Бильбо вывернулся у него из-под руки. Просто не мог вынести, как Бофур, добряк Бофур, убеждает его, что нормально вот так трусливо бросить товарищей и пытаться сбежать под покровом ночи.
— Нет, не понимаешь! — Он почти сорвался на крик. — Ты гном! А вы, гномы, привыкли к такой жизни! Все время в пути, нигде подолгу не задерживаетесь. Откуда бы вам — у вас нигде нет своего угла!
Еще не успев договорить, Бильбо горько пожалел о своих словах. Лицо Бофура дрогнуло, но к его чести, он по-прежнему продолжал улыбаться мягкой печальной улыбкой, в которой теперь сквозило понимание — словно резкие несправедливые слова хоббита окончательно убедили его.
— Нет… Нет, я… — пробормотал Бильбо, пытаясь как-то исправить последствия своей несдержанности, но с каждым словом становилось только хуже. — Я не это хотел сказать…
— Нет, ты прав, мистер Бэггинс. У нас нет своего угла. — Бофур оглядел своих спутников все с той же печальной улыбкой.
Помолчали. Бильбо почувствовал себя совсем скверно — все складывалось не так, как он задумывал. Бофур вдруг шагнул ближе и крепко его обнял.
— Я понимаю, мистер Бэггинс. Делай, что должен.
Бофур отступил, глядя на Бильбо с искренним участием, которого он уж никак не заслужил.
— Я желаю тебе удачи, Бильбо Бэггинс — во всем, от души.
Бильбо заморгал, опасаясь, что прямо сейчас позорно разревется. Уходить окончательно расхотелось. Он не хотел оставлять Бофура, не хотел оставлять своих друзей… Но в то же время не хотел подводить их и ставить цель похода под угрозу одним своим присутствием. Это было бы слишком подло с его стороны.
Пока он стоял, разрываясь между необходимостью уйти и желанием остаться, Бофур почему-то пристально всматривался в его закутанную в плащ фигуру, и выражение лица у него при этом было озадаченное.
— Твой клинок светится, парень!
Бильбо схватился за эльфийский меч и вытащил его из ножен. И верно — сталь мерцала холодным голубым светом. Он в недоумении перевел взгляд на Бофура, как вдруг понимание настигло его, и он выдохнул в ужасе:
— Гоблины!
Странный скрежещущий стон донесся откуда-то снизу, а потом земля под ними разверзлась.
— О нет, это уже не шутки! — в отчаянии воскликнул Бильбо, прежде чем рухнуть во тьму.
***
Впервые в жизни Бильбо Бэггинс всерьез обдумывал план убийства разумного существа. Да, на его счету уже был один заколотый мечом орк, но это вышло случайно, а прежде его совесть отягощали разве что пара-тройка насекомых, неосторожно раздавленных на лесных тропах.
После того, как разверзлась земля, Бильбо с криком провалился вниз и вместе с гномами полетел куда-то по узкому тоннелю, который уходил во тьму и с каждым изгибом становился все круче. Пару раз ударившись о камень на резких поворотах, он и думать забыл о недавних планах о возвращении домой.
В конце концов, свалившись на гномов, образовавших кучу-малу на полу каменного грота, Бильбо с ужасом обнаружил, что грот этот просто кишел гоблинами — ему и в страшном сне не могло присниться столько зловещих уродливых морд. Хотя, вполне возможно, он несколько преувеличил их число — но у страха глаза велики, а когда прямо перед лицом завывают скалящиеся физиономии и щелкают острые клыки, поневоле кажется, что их многие сотни, если не тысячи.
Не дав гномам опомниться, гоблины схватили их и поволокли куда-то по узким мосткам, странным образом не обратив внимания на хоббита, словно его здесь вообще не было. Движимый то ли трусостью, то ли разумной осторожностью — потом Бильбо так и не смог определиться — он присел пониже, стремясь слиться со скалой, и к его изумлению, гоблины протопали мимо, обтекая его, как вода камень. Бильбо почти уверился, что они его просто не заметили, как вдруг один из отставших уродцев повернулся, оскалился и кинулся обратно, обрушивая на растерявшегося хоббита неистовые удары своего меча. Едва успев выхватить клинок, Бильбо неуклюже оборонялся, каким-то чудом успевая отражать бешеный натиск. Гоблин рассвирепел и слепо рванулся вперед. Бильбо вовремя подставил меч под вражеский клинок, но не удержался на месте и попятился, закачавшись на самом краю опасно кренившегося навесного моста. Гоблин вновь прыгнул на него, на этот раз обхватив крепкими ногами за пояс и вцепившись когтями в шею — видимо, отчаявшись достать врага мечом и уповая теперь только на силу своих рук. Бильбо задохнулся и завертелся на месте, пытаясь скинуть с себя кусающееся и царапающееся существо. Нога его соскользнула, он потерял равновесие и вместе с гоблином рухнул вниз, во тьму, которую не озаряли даже факелы подземного города.
Падение Бильбо смягчила огромная грибница, разросшаяся на дне пещеры. Вот только он быстро убедился, что гоблины — не единственные опасные твари, населяющие эти бездонные каменные недра. Он с ужасом смотрел на странное изломанное существо, которое деловито ухватило оглушенного падением гоблина и поволокло в сторону. Оно уже дотащило свой полуживой груз до озера, мерцающего в отдалении, когда гоблин вдруг вскинулся и начал отбиваться. Некоторое время они боролись — но тут в руке у существа появился острый камень, который обрушивался на голову гоблина до тех пор, пока тот не прекратил всякое сопротивление и только лишь слабо подергивался под ударами. Бильбо рискнул вылезти из своего укрытия и неслышно последовал за существом и его жертвой. Он крался, прячась за камнями, как вдруг заметил блеснувшую под ногами золотую искру. Пока Бильбо наклонялся, чтобы поднять странный предмет, оказавшийся кольцом, он мог поклясться, что слышит тихий шепот на непонятном наречии, манивший и пугавший одновременно. Глупость, конечно, потому что кольца не могут шептать — но противиться неясному порыву поднять вещицу Бильбо не стал. Едва он коснулся гладкого бока кольца, все его тело затрепетало от удовольствия обладания, а в голове само собой всплыло слово «прелесть». Моя прелесть.
Из марева морока его вывели хриплые звуки песни, разносившиеся по пещере. Бильбо отчаянно затряс головой и быстро сунул кольцо в карман жилета. То, что произошло дальше, даже по прошествии многих лет продолжало оставаться для него чем-то невероятным и запредельным. Существо, заметив Бильбо, вознамерилось его съесть, но по какой-то странной прихоти согласилось на отчаянное предложение сыграть в загадки. Несчастный замороченный Бильбо просто не видел другого способа выбраться из проклятых темных пещер, не став при этом чьим-нибудь ужином. Через два круга игры Бильбо Бэггинс, частенько развлекавшийся составлением шарад, одержал убедительную честную победу. Ну, может, не совсем убедительную и не совсем честную, но все же он выиграл и при этом не мухлевал. Обман противоречил состязательному духу игры и был противен Бильбо — нет-нет, это про кого угодно, только не про него, добропорядочного хоббита из Шира.
