Фили и Кили не обиделись — они опять покатились со смеху.
— Как невежливо, мистер Бэггинс! Я, правда, не рискну упоминать при Торине, что ты не счел эльфов омерзительными проходимцами. Иначе ужин будет безнадежно испорчен, а дядя будет глядеть на всех волком.
Бильбо покачал головой, на всякий случай запихнул драгоценную книгу поглубже в рюкзак, удостоверившись, что прочая поклажа не повредит ее кожаный переплет.
— Не собираюсь я ничего скрывать! Пусть глядит волком — все равно эльфы отнеслись ко мне с добротой. Так и скажу, ежели спросит.
Вскоре гномы стали собираться на ужин. Фили и Кили убрали свои трубки и встали, потягиваясь и разминая мышцы.
— Готов отправиться на свои похороны? — Кили подмигнул Бильбо и ободряюще похлопал его по плечу. — А теперь вперед. Я зверски голоден!
***
Ужин прошел спокойно. Ну, настолько спокойно, насколько Бильбо мог рассчитывать. Сам он сидел за столом вместе с гномами, тогда как Торин, Гэндальф и Элронд расположились отдельно. Бильбо поглядывал на них с беспокойством, но ничего из ряда вон не происходило.
Гэндальф и Элронд в основном были заняты разговором, словно добрые приятели, не видевшиеся долгое время, а вот Торин был на удивление тих и почти все время безмолвствовал, гоняя зеленые салатные листья по тарелке.
Бильбо досталось место между Бофуром и Балином, которые развлекали его как могли. За общим столом было шумно и весело — даже присутствие эльфов не могло удержать в узде природную бесцеремонность гномов.
После ужина Элронд поманил Бильбо и Балина за собой и вместе с Торином и Гэндальфом повел в комнаты, где они принялись обсуждать карту и ключ к тайной двери в Горе. Бильбо переминался с ноги на ногу, не совсем понимая, зачем его позвали сюда — он-то думал, что все эти таинственные руны определенно не его ума дело — пока Гэндальф, заметив его недоумение, не подмигнул ему и не пробубнил что-то о гномах, за которыми нужен глаз да глаз.
Элронд сумел прочитать лунные руны на карте, а затем вежливо попрощался с Бильбо и гномами и куда-то удалился вместе с Гэндальфом. Хоббит краем уха уловил какие-то разговоры о Белом Совете, но не успел разобраться в услышанном — гномы тоже поспешили покинуть комнату, торопясь вернуться в лагерь. Бильбо поплелся за ними, отставая с каждым шагом все больше — он прекрасно понимал, что, скорее всего, это будет последняя ночь, проведенная им в гостеприимном Имладрисе. Он тяжело вздохнул и с тоской оглядел галереи, к красоте которых уже начал было привыкать.
— Если б у нас было чуть больше времени! — угрюмо пробормотал он себе под нос. — Подумать только, сколько историй я смог бы узнать! А сколько книг прочесть!
Он задумчиво водил ладонью по гладким перилам и изукрашенным колоннам, прикрыв глаза и надеясь сохранить в памяти ощущения резного дерева и прохладного мрамора, которые согревали бы его усталый разум в дни тяжких лишений — а что эти лишения ему скоро предстоят, он почему-то не сомневался.
Но рано или поздно галереи все же вывели его к лагерю, где гномы устраивались на ночлег. Бильбо уже собирался осторожно пройти краем дворика, держась в тени, чтобы не тревожить своих спутников, когда вдруг откуда-то слева до него донеслись приглушенные голоса. Дверь в одну из комнат, с презрением отвергнутых Торином, была приоткрыта, и в Бильбо вдруг взыграла туковская кровь и неуемное любопытство. Он тихонько подкрался к двери, решив только одним глазом заглянуть внутрь. На один-единственный миг, и все.
И услышал глубокий вздох.
— Я знаю, Двалин, поверь мне, когда я говорю, что прекрасно понимаю необходимость отдыха, я действительно это понимаю. Но мы должны выйти завтра с первыми лучами солнца. — Бильбо мгновенно узнал хрипловатый голос Торина.
— Послушай, Торин. Нет, ты все-таки послушай. У нас мало припасов, нет пони, а после погони и схватки с орками мы получили одну — одну! — ночь передышки. Да все наши замыслы провалятся к горным троллям, если ты загонишь нас до полусмерти на пути к Горе!
Бильбо распахнул глаза в изумлении — оказывается, Двалин мог прямо высказать Торину все, что думает по поводу его… неразумного решения. Впрочем, он тут же вспомнил, что Двалин не раз сражался бок о бок с королем, а эта связь порой бывает покрепче кровной.
— Нет, Двалин, это ты послушай, — огрызнулся Торин в ответ. — Я говорил с волшебником, и он намекнул, что Белый Совет попробует остановить нас. Так что нужно выступать — как бы скудны ни были наши запасы и как бы ни велика усталость. Иначе нам никогда не добраться до Одинокой Горы!
Последовала тишина, в которой Бильбо различил раздраженное сопение — наверное, Торин пытался сладить с разгорающимся гневом.
— Клянусь бородой Дурина, я не позволю остановить нас, когда наша цель уже так близка! Когда эта проклятая карта наконец-то явила мне свои секреты!
— Да, — услышал Бильбо ответ Двалина, прозвучавший неожиданно мягко для такого внушительного гнома. — Я пойду за тобой, куда бы ты ни отправился, Торин. Но нам все же нужно где-то пополнить припасы, как нужен и хороший отдых.
Послышался хлопок, словно тяжелая ладонь опустилась на чье-то плечо.
— Ты знаешь, как высоко я ценю твои советы, Двалин. В любом другом случае я бы несомненно прислушался к твоим словам. Но сейчас я говорю тебе — мы выступаем на рассвете.
— Хорошо, Торин. Все же помни — все мы смертны. Я знаю, что этот поход значит для тебя. Мы все знаем. Но даже ты не сможешь отвоевать Эребор в одиночку.
Вновь воцарилась тишина, а потом вдруг раздались тяжелые шаги, направлявшиеся прямо к двери. Бильбо отпрыгнул назад и почти бегом кинулся за угол. Меньше всего ему хотелось, чтобы Торин обнаружил его подслушивающим под дверью. Оказавшись в лагере, Бильбо перевел дух и направился к вороху подушек, переступая через спящих гномов. Уже устраиваясь в спальнике, он вдруг наткнулся взглядом на свой рюкзак — и торчащий из него угол кожаного переплета. Как он мог позабыть? Он же собирался вечером показать книгу Ори, чтобы успеть утром вернуть ее в хранилище! Торопливо вытащив том из рюкзака, Бильбо резво вскочил на ноги и отправился на поиски Ори, надеясь, что тот еще не спит. Гном, к счастью, обнаружился все на той же скамье, чуть в стороне от лагеря. Он что-то увлеченно записывал в книжицу при свете луны и звезд.
— Доброй ночи, Ори, — с улыбкой приветствовал его Бильбо, присаживаясь рядом.
— Доброй ночи, мистер Бэггинс! Как ты провел вечер? Я, кажется, не видел тебя с самого ужина.
Бильбо торжественно протянул ему книгу.
— Я с пользой потратил время. Побывал в книгохранилище Элронда и нашел кое-что, что может тебя заинтересовать.
— Это… — Ори непонимающе переводил взгляд с книги на хоббита и обратно, — это… неужели это первое издание?
Бильбо со смехом пожал плечами.
— Я надеялся, ты и сам знаешь. Элладан сказал, что книга очень древняя, поэтому, наверное, так и есть.
Ори восхищенно присвистнул.
— О, мистер Бэггинс! Раньше я видел только поздние копии — но все они ни в какое сравнение не идут с первоисточником! А как хорошо сохранился!
Бильбо передал книгу в руки Ори, слегка подрагивавшие от переизбытка чувств. Гном ласково погладил кожаный переплет.
— А ты… ты сможешь ее прочесть? — поинтересовался Бильбо. — Я сам не разбираюсь в гномьих письменах.
— Конечно! — заверил его Ори, с гордостью улыбнувшись. — Книга очень древняя, но я… своего рода мастер с этих делах. Не возражаешь, если я взгляну?
— Нет, что ты! — воскликнул Бильбо. — Только поосторожнее. Не знаю, как поступают эльфийские владыки с теми, кто портит их книги, но, признаться, и не хочу знать.
Ори поглядел на него с возмущением, словно одна мысль о том, что он может как-то повредить книге, была оскорбительна.
— Я отнесусь к ней со всей осторожностью.
Бильбо кивнул и дружески хлопнул Ори по плечу, по обыкновению обтянутое вязаной накидкой. Гном рассеянно сбросил его руку. Он уже с головой погрузился в изучение древних рун, шелестя страницами, и даже навострился делать какие-то заметки в своих путевых листах. Бильбо немного посидел рядом, но было ясно, что его присутствие Ори только мешает. И как назло, спать совершенно расхотелось — а что еще делать в последнюю ночь в Имладрисе, было решительно не понятно. Вдруг откуда-то со стороны лагеря до него донесся знакомый табачный аромат.
