- Уйти? – Гэндальф перевел взгляд внимательных глаз на Бильбо. – И куда же ты хочешь направиться, мой друг?

- Не знаю, просто… - Бильбо вздохнул. – Не хочу оставаться здесь до конца своих дней, не могу сидеть в Шире и даже не попробовать еще раз отправиться в дорогу. Хочу… хочу вновь увидеть горы, Гэндальф. Горы…

- Хм, - волшебник кивнул в знак того, что прекрасно понял, о чем Бильбо пытался сказать. – А что будет с Фродо?

- Фродо уже взрослый, - тем не менее, Бильбо ощутил укол вины при мысли, что придется оставить племянника одного. – Он получит Бэг Энд… И все остальное тоже, конечно. Но я не могу… не могу больше оставаться здесь. Я уже стар, Гэндальф. – Тут он вздохнул и принялся вертеть в руках старую трубку Кили. – Знаю, по мне не скажешь, но я сердцем это чувствую. Словно истончаюсь, истаиваю, как масло, слишком тонко намазанное на хлеб…

- Понимаю, мой друг, - Гэндальф выпустил изо рта очередное колечко дыма. – Поглядим, что можно сделать.

***

Полурослик,

Ты знаешь, я не одарена красноречием, но даже будь я лучшим оратором Средиземья, боюсь, вряд ли есть верный способ преподнести такие вести, поэтому скажу прямо.

Вчера ночью умер Бард. Понимаю, это не стало для тебя неожиданностью, лучник прожил много лет, а век людей краток. Его уход был мирным – о таком мог бы мечтать каждый смертный.

И все же я скорблю, полурослик. Долгие годы я провела в Дейле и по праву могу назвать его своим вторым домом, как бы я не противилась этому поначалу. И Бард стал… стал мне близким другом. Я никогда не говорила ему об этом, но, думаю, он знал.

Раньше меня никогда не связывали дружеские узы со смертными. Я многое повидала в своей жизни, и чья-то смерть не стала бы для меня откровением, но все же мой народ не обречен на нее так, как люди. Я никогда не жила так долго в окружении смертных, никогда не наблюдала, как кто-либо из них… угасает с годами. И пусть мне по-прежнему горько, это заставляет меня, оглядываясь в прошлое, еще больше ценить нашу дружбу с Бардом и время, отпущенное ему.

Беорн уверил меня, что Бард не страдал, но разве старение само по себе не означает страдание? У меня столько вопросов, полурослик… вопросов, которыми я никогда не задавалась раньше. Я всегда жалела смертных за краткость их быстротечных жизней и не могла постичь их способности наслаждаться удивительным миром вокруг, зная, что им уготован столь малый срок. Люди, гномы… прочие смертные - как пламя свечи, разгорались ярко в один миг, а в следующий миг уже гасли. Я привыкла относиться к ним снисходительно, как к несмышленым детям, не ведающим ни жизни, ни мира.

Но теперь, прожив достаточно среди них, я не знаю, что мне думать. Иногда мне даже кажется, что это мы, бессмертные эльфы, по сравнению с ними – несмышленые дети. Мы проводим столетия, укрываясь в лесах и полагая прочие народы Средиземья невежественными и преходящими, но, сдается мне, думая так, мы сами проявляем невежество и гордыню.

Бард был одним из самых храбрых людей, которых я знала. Его жизнь – мимолетная вспышка по сравнению с моей, и все же он успел убить дракона, восстановить королевство из пепла, дать своему народу надежду на будущее. А что сделала я, полурослик? Столетия хожу я по этой земле, но разве мои свершения могут сравниться с деяниями смертного Барда?

Когда я поведала о своих сомнениях Леголасу, он лишь понимающе улыбнулся, словно я наконец-то постигла истину, которую он знал давным-давно, а Беорн по своему обыкновению, был немногословен. Как обычно, помощи от них в таких тонких вопросах нет никакой, и моя растерянность лишь усилилась.

К тому же, мы наконец-то возвращаемся домой. В мой настоящий дом… хотя странно, я чувствую, что Дейл, который я оставляю позади, стал не менее значимым для меня. Почти настоящим домом. Мне будет не хватать его, полурослик. Конечно, я могу наведываться сюда время от времени, но, боюсь, без Барда город уже никогда не будет прежним для меня. Пройдет еще немного времени, и все люди, воевавшие с нами против орков, тоже будут мертвы.

Гарнизон королевской стражи владыки, где я по-прежнему состою, ничуть не изменился. Те же эльфы, что несли в ней службу, когда мы покидали дворец Трандуила, служат и сейчас. Дейл же бесконечно изменчив. Никогда не чувствовала себя такой бессильной, как в эти дни. Друзья, которых я обрела здесь, рано или поздно умрут, и ничего поделать нельзя. А они лишь смеются и отмахиваются – мол, такова уж жизнь, - когда я пытаюсь поговорить с ними об этом. Словно грядущая смерть – самая важная и одновременно самая незначительная часть их жизней. Она ждет их всех – кто-то боится ее прихода, кто-то равнодушно ждет, но все смертные… они живут с этим знанием каждый день, просыпаются с ним и засыпают. Они оплакивают умерших и живут дальше, потому что их время коротко, и они это знают. Возможно, именно поэтому они спешат получить от жизни все, что могут, вдохновляются, ужасаются – всегда ярко, всегда от всего сердца…

Надеюсь, я не задела твоих чувств, полурослик. Знаю, что хоббиты тоже смертны, как люди и гномы, но знаю также, что ты поймешь меня – по меньшей мере, очень постараешься. И, быть может, поможешь мне осознать, каково это – всегда помнить, что неизбежно умрешь.

Я все еще надеюсь, что Леголас скажет или сделает что-то… Он был ближе нас всех с Бардом, и, кажется, его понимание неотвратимости человеческой смертности на порядок лучше моей – боюсь, от меня это знание пока ускользает.

Беорн продолжает уверять меня, что так и должно быть, но я по-прежнему подозреваю, что он вырос среди медведей, и наша компания – первое приличное общество, в которое он имел счастье попасть, так что не особенно доверяю его суждениям в таких вопросах.

Как ты поживаешь в своем Шире?

Я бы очень хотела повидать твоего племянника, когда представится возможность. По твоим рассказам выходит, что он очень смышлен для своих лет, и с ним не бывает скучно (а это я ценю в собеседниках превыше всего). Возможно, мне удастся убедить Трандуила отправить меня и Леголаса на запад.

Как всегда, будь сильным, Бильбо.

Тауриэль.

========== Эпилог. Окончание ==========

***

И вот, благодаря содействию Гэндальфа, Бильбо вновь отправлялся в дорогу – на этот раз в Ривенделл. Он вдыхал свежий ночной воздух и не мог нарадоваться, что игра в гостеприимного хозяина вечеринки наконец подошла к концу. Пусть даже это была вечеринка в честь его дня рождения.

Он успел проститься с Фродо ранее, хотя и на свой особый манер. Иначе Фродо обязательно попытался бы его остановить – Бильбо знал это, потому и решил улизнуть тихо, никому ничего не сказав. Конечно, не обошлось без чувства вины – но он утешал себя мыслью, что Фродо уже вполне взрослый хоббит, храбрый, умный и добрый. А когда Бильбо перестанет постоянно мелькать в коридорах Бэг Энда, быть может, племянник даже решит обзавестись семьей.

В дорогу он собрал немного – только самые дорогие ему вещи. Свои заметки о путешествии к Одинокой горе и карты. Трубку Кили и кинжал Фили. Мифриловую кольчугу и книгу Элронда. Чтобы не мерзнуть в пустошах, взял шубу Торина и шарф, когда-то подаренный Бофуром. А еще деревянные фигурки, вырезанные Бифуром. Опоясался Жалом и вышел за ворота. Все свои сокровища он нес с собой – все, кроме волшебного кольца, которое в конце концов после долгих раздумий решил оставить Фродо.

Правда, решиться на это было удивительно трудно. Бильбо испытал странное, чуждое ему чувство – сжигающая ревность и гнев нахлынули вдруг в один миг, едва он согласился передать кольцо через Гэндальфа. Хотелось схватить свое блестящее маленькое сокровище, сжать в кулаке, драться за него со всем миром и стоявшим перед ним волшебником, - но едва он справился с собой и уронил кольцо на пол, ощущения схлынули так же внезапно, как и возникли. Взамен возникла непривычная легкость – и одновременно Бильбо вдруг почувствовал себя бесконечно старым.