Уж кем-кем, а героем Бильбо точно не был. Слушая, как Глоин щедро расточает ему похвалы, он все сильнее ощущал себя не в своей тарелке и беспокойно заламывал пальцы. А бросив мимолетный взгляд на Оина, который стоял подозрительно тихо, вдруг увидел, что немолодой гном смотрит на него с сострадательным пониманием.

- Брат, - сказал он наконец, ощутимо ткнув рыжебородого Глоина в бок. – Разве ты не хотел вручить дар мистеру Бэггинсу?

Глоин, казалось, не заметил, как при этих словах Бильбо едва не дернулся в сторону.

- Точно! – Глоин извлек из поясной сумки нечто маленькое, отливавшее серебряным блеском. Однако прежде, чем Бильбо успел рассмотреть это нечто, Глоин озорно улыбнулся и спрятал вещицу в кулаке. Потом торжественно протянул руку и разжал пальцы прямо перед лицом удивленного хоббита.

- Медальон! Такой же, что я потерял, а ты мне вернул, помнишь? Когда вновь окажешься в своей норе, можешь поместить туда портрет кого только пожелаешь.

Бильбо взял медальон, отметив, что тот оказался украшен такой же искусной резьбой по металлу, что и медальон самого Глоина. Не удержавшись, он провел пальцем по гладким серебряным изгибам.

- И у меня есть кое-что для тебя, мистер Бэггинс. – Оин с улыбкой протянул ему небольшую склянку. – Немного целебной мази в дорогу не помешает. Если будет на то воля Махала, она тебе не понадобится, но все мы будем спать спокойнее, зная, что в случае чего ты сможешь позаботиться о своих ранах и ушибах.

- Спасибо, - Бильбо улыбнулся обоим, прижимая подарки к груди. Гномы отступили было назад, но Бильбо вдруг окликнул:

- Мистер Глоин!

Гном с улыбкой обернулся к нему:

- Что?

- Я бы… я бы очень хотел, чтобы твоя семья как-нибудь навестила меня в Шире. Очень-очень хотел бы.

Глоин просиял.

- Отлично! Обязательно соберемся!

Тут он с чувством хлопнул брата по плечу, довольно хохотнул и шагнул в сторону, увлекая Оина за собой.

А вперед выступил Бофур. Бифур и Бомбур тоже подошли ближе, но держались чуть позади. Бофур бесцеремонно развернул Бильбо к себе лицом, и его цепкий взгляд быстро обежал хоббита с головы до ног.

- Что-то совсем неважно ты выглядишь, мистер Бэггинс, - произнес он и так же бесцеремонно, но бережно прижал Бильбо к груди.

На миг Бильбо оторопел, но потом изо всех сил вцепился в гнома в ответном объятии, не сдержав всхлипа, который тут же попытался замаскировать смехом. Именно Бофура ему будет не хватать больше всех прочих гномов из отряда Торина. Того самого Бофура, который учил его выживать в походе, рассказывал преинтереснейшие истории и смешил на привалах. Бофура, который всегда был добр к нему, который сторожил его сон подле кровати и смывал с него грязь.

Предательские слезы заблестели на ресницах и упали на грудь гнома, в которую Бильбо уткнулся лицом.

- Эй, не мочи-ка заново мою рубаху, мистер Бэггинс, она едва просохла! – Бофур ласково потрепал его по кудрявой голове.

Бильбо зашмыгал носом и отодвинулся, виновато смеясь и вытирая лицо рукавом.

- Прости-прости!

Бофур, прищурившись, вновь смерил его взглядом с головы до ног и печально улыбнулся.

- Брось ты уже это, сырость разводить! А то, боюсь, если продолжишь в том же духе, посрамишь даже летние ливни.

Бильбо грустно кивнул, изо всех сил постаравшись вытереть щеки насухо. А Бофур вновь прижал его к себе и склонил голову, чтобы тихо шепнуть на ухо:

- Они бы все на свете отдали, чтобы не видеть тебя в такой скорби, парень. Слышишь, все на свете, - Бильбо не спросил, кого Бофур имел в виду, и так было ясно. – Знаю, это непросто, но ты должен хотя бы попытаться – не ради нас, ради себя.

Бильбо вновь кивнул. Он понимал, что гном прав, что правы были Бард и Леголас. Они все говорили правильные слова, вот только это ничего не меняло. Если бы мир был правилен и справедлив, Торин, Фили и Кили остались бы жить. А он… он постарается, он должен постараться, но пока эта цель казалась ему самой недостижимой в мире.

Бофур отступил назад, и Бильбо ощутил, как шею окутало что-то колючее и теплое. Опустив глаза, он увидел вязаный шарф, который гном, отстраняясь, набросил ему на плечи. Бильбо вопросительно глянул на Бофура, и тот расплылся в довольной улыбке.

- Грядет зима, парень. А эта штука тебя согреет, - тут он, правда, засомневался и исправился, - ну, хоть немного согреет. Шея обязательно должна быть в тепле. Тогда и голову легче будет держать прямо. А еще…

Сказав эту глубокомысленную фразу, он замялся и добавил:

- Я не очень-то силен во всех этих эпистолярных делах и никогда не видел особого смысла в бумагомарании, но… уверен, мистер Ори передаст тебе весточку от нас всех.

С этими словами он попятился, уступив место Бифуру, который тут же коротко обнял Бильбо и пробормотал что-то на рокочущем гномьем наречии.

- Он говорит, - перевел Бофур, удивленно глянув на родича, - говорит, что вот тут болеть будет долго.

Бифур для наглядности прижал ладонь к сердцу и сказал еще несколько слов.

- Но здесь, - добавил Бофур, и Бифур коснулся кончиками пальцем своего лба. – Здесь со временем станет яснее и легче.

Бильбо вдруг вспомнил, что Бифур потерял жену и ребенка. Уж он-то, как никто другой, должен был понимать, каково это. Ох, если бы Бильбо мог говорить на кхуздуле! Он бы задал Бифуру миллион вопросов, разделил бы с ним сжигавшую его пустоту и, быть может, научился бы с ней справляться…

Бомбур, до этого застенчиво стоявший в стороне, вдруг шагнул вперед и молча втиснул в руки Бильбо корзину. Неуверенно улыбнувшись, он поспешил вернуться на свое место и смущенно уткнулся взглядом в землю.

- Это еда, парень, - усмехнулся Бофур. - Тебе в дорогу.

- Спасибо, - искренне поблагодарил Бильбо всех троих, улыбнувшись им так широко, как только смог. – Спасибо за… за… - он хотел было перечислить все достойные и добрые поступки братьев за все время их путешествия и после него, но справедливо рассудил, что для этого не хватит и целого дня. – За все.

Осталось попрощаться с Двалином и Балином. Оба брата казались такими опустошенными, что Бильбо едва сдержал глупый вопрос, все ли у них хорошо – ответ на это у всех был одинаков.

- Чем думаете заняться теперь? – тихо спросил он, пока прочие гномы принялись шушукаться и балагурить по своему обыкновению.

- Не так-то просто определиться, - покачал головой Балин. – Я бы хотел… совершить еще одно последнее путешествие, пока не сложил где-нибудь свои старые кости.

Двалин сердито зыркнул на него.

- Никто ничьих костей нигде не сложит – в ближайшее время точно.

Балин ласково потрепал брата по плечу и возвел глаза к небу.

- Быть может, соберусь к тебе в Шир, друг мой. Там вкусная еда и мирные тихие дни идут своим чередом, а что еще нужно для старого гнома.

- Ты всегда желанный гость, - улыбнулся Бильбо и повернулся к Двалину. – Вы оба. Приходите, когда пожелаете.

К его удивлению, Двалин не фыркнул презрительно, как он того подспудно ожидал, а лишь пожал плечами.

- Я вернусь в Синие Горы. Нужно кое-что сделать теперь, когда Эребор вновь принадлежит нам. Быть может, потом.

Тут он вытянул вперед руку, которую до этого плотно прижимал к боку, и Бильбо вздрогнул всем телом. Двалин протягивал ему ту самую синюю шубу Торина, отороченную густым мехом.

- Это тебе, парень. Думаю, он хотел бы, чтобы она осталась у тебя, - сказал он, закаменев лицом и вперив взгляд в мех, который сжимал в руке. – Торин подарил бы тебе все золото Эребора, если бы твое сердце пожелало этого.