Тауриэль понимающе кивнула и уселась рядом прямо в грязь, скрестив ноги с небрежной грацией, присущей ее народу. Чуть помедлив, она взяла его за руку и переплела свои длинные тонкие пальцы с его. Это выглядело насмешкой над тем, как сам он чуть раньше цеплялся за неподвижную руку Торина, но Бильбо не нашел в себе сил оттолкнуть эльфийку прочь.

Они долго сидели вот так под дождем, не произнося ни слова. Рука Тауриэль была твердой, а большой палец иногда выводил на тыльной стороне ладони Бильбо маленькие круги.

Говорить не хотелось – Тауриэль словно чувствовала это, и каждый раз, порываясь что-нибудь сказать, в последний момент останавливала себя. Бильбо не нужны были соболезнования или мудрые слова утешения, советы, как справляться с горем и как пережить утрату. Тауриэль просто сидела рядом… безмолвная, но не сдавшаяся.

Сначала Бильбо опасался, что слышать дыхание другого существа после выматывающей смертельной тишины шатра будет мучительно, но это оказалось не так. Он даже постарался сосредоточиться на нем, чтобы не позволить пустоте, овладевшей его душой, пожрать его изнутри.

Бильбо знал о дивном народе совсем немного, но полагал, что если чья-то жизнь длится долго, как у эльфов, то этот кто-то кое-что понимает в потерях и утратах. Возможно, Тауриэль знала из опыта, что слова здесь бесполезны – так что он тоже не собирался оскорблять ее слух их использованием.

К тому же вновь разболелась лодыжка и голова. По-хорошему, он должен был отдыхать в целительском шатре, подальше от холода, грязи и очевидных свидетельств недавней битвы, но при одной мысли о полотняных стенах перехватывало дыхание, будто они тут же начинали сжиматься вокруг него и душить. Здесь, под открытым небом, по крайней мере дышалось свободнее – даже если вдохи выходили неглубокими и дрожащими.

Бильбо совсем потерялся во времени – он понятия не имел, сколько дней прошло с окончания битвы. Впрочем, это его мало интересовало. Пусть даже он вечность простоит на коленях в грязи, ничего не изменится. Ему некуда идти и некуда возвращаться.

Серые небеса вскоре совсем потемнели, тяжелые тучи то и дело вспарывали молнии. Бильбо ждал, что Тауриэль вот-вот объявит, что нужно возвращаться в лагерь, сопроводив пламенную речь о том, что в лесу становится небезопасно, суровыми взглядами, но эльфийка помалкивала, отрешенно поглядывая на огненный танец в небе.

- Вы двое - просто глупцы! – пророкотал низкий голос позади Бильбо.

Тауриэль повернула голову и приветственно кивнула.

- Оборотень.

- Если ты не заметила, надвигается гроза.

Беорн выступил вперед. Он ощутимо хромал, и Бильбо вспомнил, как в его тело втыкались стрелы вражеских арбалетов. Сперва показалось, что на оборотне белая рубаха, но потом стало ясно, что это – лечебные повязки, сплошь покрывавшие грудь и живот. Кое-где на них проступали кровавые пятна.

- Я заметила, - невозмутимо ответила Тауриэль, дерзко глянув на оборотня, который ответил ей таким же взглядом.

- Может, ты соизволишь признать, что пора возвращаться в лагерь? - угрюмо спросил Беорн с отчетливым намеком в голосе.

Таурэль метнула быстрый взгляд на Бильбо и нахмурилась.

- Мы еще не готовы вернуться.

Беорн коротко зарычал и оскалил острые зубы.

- Глупцы! Что толку было перевязывать ваши раны, если вы пачкаете их в грязи! Разве вы уцелели в битве только затем, чтобы попасть под удар молнии?

Он поднял желтые глаза к темнеющему небу.

Тауриэль на это ничего не ответила, только бросила еще один взгляд исподтишка на Бильбо.

Беорн тоже покосился на него и вздохнул. Припадая на покалеченную ногу, он тяжело опустился на одно колено и попытался заглянуть в лицо хоббиту.

- Пора идти.

Бильбо не хотел возвращаться к остальным, не хотел вновь оказаться в шатре. По крайней мере, он думал, что не хотел – само нежелание было слабым и казалось не более, чем тенью прежних чувств по сравнению с душевной болью, овладевшей всем его существом. Для того, чтобы на самом деле решить, чего он желает или не желает сейчас, нужно было думать, а думать было сложно. Бильбо молча таращился на Беорна и молчал.

- Я не для того тащил тебя на себе по полю битвы среди вражеских клинков, чтобы теперь ты умер в грязи, - рявкнул тот, хотя настоящего гнева в его хриплом голосе Бильбо не услышал. - Да я тебя силой поволоку, хоббит! Не думай, что это пустая угроза!

Тауриэль вдруг выпустила руку Бильбо и поднялась на ноги, отряхивая колени от грязи.

- Я понесу его, оборотень. Ты весь изранен.

- Я Беорн! – зыркнул тот на нее. – Не какой-то там оборотень! А ты тоже, между прочим, пострадала в битве.

Тауриэль сурово скрестила руки на груди, постаравшись скрыть болезненную гримасу, мелькнувшую, едва она двинула левой, лежащей на перевязи.

- Очевидно, не так, как ты.

Беорн хмыкнул, но все же наклонился, настороженно поглядывая на Бильбо, одним движением подхватил его с земли и, не обращая внимания на громкие протесты Тауриэль, похромал к лагерю. На руках оборотня Бильбо сразу почувствовал себя… очень маленьким. Беорн вполне мог тащить его под мышкой – размеры руки и хоббита позволяли, - но вместо этого бережно нес его как ребенка. Грязь и трава где-то далеко внизу убегали назад, а оборотень и эльфийка брели сквозь дождь обратно к расставленным шатрам и огням костров.

Бильбо закрыл глаза и обессилено прислонился головой к перевязанной груди Беорна.

Они шли медленно. Тауриэль бормотала что-то о безрассудстве мужчин, не щадящих себя в битве, Беорн сначала в ответ только хмыкал, а потом сварливо заявил, что он далеко не просто мужчина. Сознание Бильбо то уплывало, то вновь возвращалось. Иногда тянущая пустота в сердце ощущалась невыносимо, а иногда оно словно немело - и Бильбо думал, что будет, если его душа онемеет навсегда.

========== Эпилог. Часть 2 ==========

Когда Бильбо вновь осознал окружающее, то обнаружил себя в бадье с теплой водой. Кто-то даже размотал повязку на его голове, чтобы промыть волосы. Повернувшись, он встретился глазами с Бофуром, который сидел на маленькой табуретке, приставленной поближе к бадье.

- А я с тобой давненько болтаю о том-о сем, - сказал Бофур, натянуто улыбаясь, - но ты вряд ли слышал хоть слово, верно?

Бильбо удивленно моргнул.

- Ээээ… А что?..

- Беорн и эльфийка притащили тебя в лагерь всего в грязи и прочей мерзости. Так что пришлось быстро греть воду, чтобы хорошенько оттереть ее с тебя. Я вызвался помочь, сказав остальным, чтобы шли отсюда по своим делам, - с этими словами Бофур отбросил в сторону какие-то тряпки, очевидно, еще недавно обвязанные вокруг головы Бильбо, и плеснул немного воды ему на макушку. По лицу тут же потекли грязные щекочущие струйки.

- А разве ты не должен сейчас быть?..

С кем? Например, с Бифуром и Бомбуром. Со своей семьей. А не возиться с хоббитом, который предал их короля.

Бофур пожал плечами.

- С ними-то все в порядке. Тем более, мистер Даин собрал многих гномов, чтобы решить, как быть с Эребором и правом наследования – им там точно не нужен простой рудокоп, который только и может, что смирно сидеть в углу и помалкивать.

Бильбо подтянул колени к груди и уставился на воду, которую грязь, смываемая с него, окрашивала во все оттенки черного и серого.

- Почему ты мне помогаешь? - тихо спросил он, не поднимая глаз.

Руки Бофура, занятые соскребанием грязи с его спины, на мгновение замерли, а потом как ни в чем ни бывало продолжили свое дело.

- А почему бы мне не помочь тебе, мистер Бэггинс?

Бильбо помолчал немного, размышляя, правильно ли понял его слова. Разве это было не очевидно для Бофура? Для всех гномов?