- Фили?.. – беспомощно повторил Бильбо, чувствуя, как слезы выжигают дорожки на грязных щеках. Он знал, что ему не ответят – никогда больше.

- Фили… Пожалуйста… - Бильбо подавился воздухом. Этого не могло случиться, этого просто не могло…

- Кили… - он перевел взгляд вниз. Слезы застилали ему глаза, и лицо Кили то расплывалось перед ним, то вновь обретало четкость.

Кили, конечно, тоже не ответил ему. Он продолжал улыбаться брату светлой улыбкой, а его рука покоилась на кожаном наруче Фили.

Они были вместе – тихие, недвижимые. Абсолютно и бесповоротно мертвые.

И вдруг чуть поодаль раздался тихий стон.

Торин.

Торин был жив.

Бильбо резко поднял голову, его мысли заметались вспугнутыми птицами. Лес был совсем рядом. Он, Бильбо, смог бы незаметно и быстро перетащить гномов под защиту деревьев, а потом отыскать Гэндальфа. Гэндальф – великий волшебник, он сможет помочь Торину, Фили и Кили. Он исцелит их раны и вернет их к жизни.

Но едва Бильбо попытался встать на ноги, как со стоном рухнул обратно – лодыжка болела немилосердно, не давая сделать и шага, а голова кружилась все сильнее. Тогда он подполз к Торину и взглянул ему в лицо – оно было покрыто кровью и свежими ссадинами. Кольчугу Торина пробили в нескольких местах, а на груди изорвали в клочья. Как много крови…

Бильбо низко опустил гудящую голову, едва не утыкаясь носом в бесполезные железные пластины, так и не защитившие своего обладателя, как вдруг… Да, он расслышал слабое биение жизни. Сердце Торина стучало медленно и глухо, но он был жив! Нужно непременно доставить его в безопасное место, но сначала…

В приступе накатившей слабости Бильбо прижался щекой к груди Торина и просто слушал тихие неровные удары – несмотря на бой, все еще шедший вокруг, несмотря на смерть, разрушения и боль, сердце Торина по-прежнему билось.

Бильбо попытался сесть прямее, но окружающий мир вдруг начал выцветать, а рана на голове - пульсировать сильнее с каждой минутой.

- Нет, не сейчас, только не сейчас…

Он вцепился в промокший мех шубы Торина и потянул вверх изо всех сил, то и дело встряхивая головой, чтобы избавиться от проклятых черных мушек, летавших перед глазами. Бесполезно. Ноги отказывались его держать, а голова кружилась все сильнее. Сил для спасения себя и Торина просто не осталось.

В отчаянии Бильбо не прекращал попыток, но Торин оказался слишком тяжелым. Пальцы скользили по мокрому меху, поднимать Торина было все равно, что поднимать Гору – и Бильбо со стоном упал ему на грудь, сотрясаясь в рыданиях. Он так старался, так старался, но этого вновь оказалось недостаточно…

Черный вихрь закручивался внутри него, грозя унести в беспамятство, а нога отзывалась жгучей болью.

Непослушными немеющими пальцами Бильбо нащупал руки Фили и Кили, в посмертии соединенные вместе. Он просунул ладонь между их сомкнутыми руками – так, чтобы Фили накрывал не только руку Кили, но и его тоже – и сжал ее, как раньше, много раз до этого в поисках утешения и успокоения. Другую руку он устроил на щеке Торина.

Черные мушки плясали теперь перед ним так густо, что почти полностью затмевали зрение. Он почти ничего не видел. Не мог видеть… Не мог…

Голова Бильбо вновь упала на грудь Торина. Наверное, думал он, это и есть смерть – ну и что с того? Если не сейчас – так после битвы и, что еще хуже, от рук самого Торина. Наверное, это все к лучшему – в каком-то смысле, конечно. По крайней мере, он умирает, защищая своих друзей, защищая Торина. Не то, чтобы он преуспел в этом деле, равно как и во всех прочих делах в последнее время, но… он же расплатился сполна, разве нет? Хоть Азога забрал с собой во тьму напоследок, проделав в его груди дыру Жалом.

Тук… Тук… Тук…

Бильбо сдвинулся, чтобы лучше слышать биение сердца Торина. Для него оно звучало прекраснейшей музыкой, настоящей усладой для ушей. Конечно, с его стороны было не очень красиво жадничать и наслаждаться им, стоя одной ногой в могиле, - он вряд ли заслужил это последнее утешение перед тем, как весь мир померкнет вокруг.

Тук… Тук… Тук…

И все же он не мог заставить себя отодвинуться. Как не мог заставить себя перестать любить Торина, или горевать о Фили и Кили, или чувствовать вину за предательство своих друзей. Когда он умрет… мертвые ведь не чувствуют боли, верно? Мертвым все равно, если вместо сердца у них зияет черная дыра, которую невозможно исцелить ничем.

Последним усилием Бильбо отогнал подступающую тьму, чтобы еще раз взглянуть в лицо Торина.

- Я люблю тебя, - хрипло прошептал он.

Покрепче сжав руки Фили и Кили, осторожно опустил голову обратно на грудь Торину.

Тук… Тук… Тук…

- Я люблю тебя… Прости.

Мир исчез во тьме.

***

Голова болела, тело болело - болело вообще все, что могло и не могло.

Бильбо слышал чьи-то голоса, окружавшие его со всех сторон невнятным гулом, но не мог разобрать ни слова.

Наконец он с трудом приоткрыл глаза и моргнул. Потом еще раз и еще.

Первое, что стало понятно – он лежал в постели. Мягкий свет лился из угла комнаты… нет, не комнаты, а походного шатра.

Битва!

Бильбо взвился, намереваясь вскочить, но тут же пожалел об этом. Перед глазами вновь заплясали черные точки, а вспыхнувшая боль заставила его медленно опуститься на подушки.

- Бильбо! Ты снова с нами! – радостно воскликнул чей-то голос. – Он очнулся! Бегите за волшебником!

Бильбо застонал и вновь попытался сесть – на этот раз медленно и осторожно. На грудь ему тут же легла чужая рука и мягко надавила, не давая подняться.

- Не так быстро, приятель, слышишь?

Это был Бофур. Он стоял рядом, глядя на Бильбо сверху вниз с доброй, пусть и несколько натянутой улыбкой.

- Бофур? – воскликнул Бильбо, безмерно обрадованный встрече со старым другом, который, видимо, не слишком пострадал в битве – за исключением перевязанной руки на нем не было видимых ран. – Бофур, что случилось? Мы… мы ведь…

Бофур опять расплылся в улыбке.

- Да, парень, мы победили.

Бильбо затопило облегчение. Они победили – не важно как, не важно, с чьей помощью, но победили.

- А… остальные?

Улыбка Бофура потускнела, и он отвел взгляд.

- Многих мы потеряли в этой битве. Не думал я, что орочья орда окажется такой… огромной. Да и никто не думал. Но когда ты убил Азога, они вроде как… растерялись, как-то так. Никто больше не отдавал приказаний, орки запутались, потом кинулись врассыпную, и мы смогли отбросить их назад. Но…

Бильбо вспомнил. Тауриэль, Беорн, Торин, Азог… Фили и Кили…

- Наши мальчишки… они… - попытался выговорить Бофур, но не смог.

Бильбо отрывисто кивнул и поспешно отвернулся, чтобы скрыть горячие слезы, грозившие пролиться из глаз. Душевная боль, терзавшая его все последние дни, вернулась – та самая боль, из-за которой порой ему хотелось голыми руками вырвать сердце из груди, чтобы избавиться от этой муки.

Его лучшие друзья мертвы. Фили и Кили ушли, навсегда оставили этот мир.

- Остальные из отряда более-менее в порядке – зависит от того, кого ты об этом спросишь, конечно, - но вот мастер Торин…

Бильбо не был уверен, что сможет выдержать очередной страшный удар. Что его сердце не остановится тут же от боли.

- Он жив, приятель, но ему совсем нехорошо. Мастер Гэндальф надеялся, ему станет легче, но едва он услышал о племянниках, то… словно окаменел. Двалин говорит, он потерял волю к жизни.

- Мне нужно его увидеть, Бофур, - Бильбо с трудом сел и спустил ноги с постели. Голова закружилась, и он едва не упал – к счастью, Бофур вовремя успел его подхватить.