- Мы идем к главным вратам Эребора, - голос Торина вновь с легкостью перекрыл весь прочий шум. – Если слова ворона правдивы, то посланник Барда скоро должен прибыть сюда.

Он стоял, горделиво выпрямив спину и вздернув подбородок – вся его поза выдавала уверенность в собственных силах и готовность с радостью эти силы применить.

- И если эльфийское отродье посягнет на мои сокровища, - тут его лицо исказила неприятная ухмылка, - мы покажем ему, что не так-то просто отобрать у гномов Эребора то, что принадлежит им по праву – и уж тем более не всяким жалким ворам и лжецам!

Гномы разразились одобрительными криками. Торин повернулся и направился вглубь темного коридора, остальные потянулись за ним, возбужденно переговариваясь. Бильбо закинул рюкзак за спину и понуро поплелся следом. Может, ему действительно всего лишь показалось. Может, Фили прав, и Торина просто вывела из себя новость об эльфах, направляющихся к Одинокой горе… в его положении это ведь неудивительно. Вот почему Бильбо кажется, что вместо Торина – такого хорошо знакомого и любимого, - их ведет к вратам опасный и непредсказуемый незнакомец… ведь так?

Из-за спин гномов он то и дело поглядывал на шедшего впереди Торина – и так хотелось приблизиться, заговорить, убедиться, что все как раньше, а его усталый разум просто сыграл с ним злую шутку. Но Торин был увлечен серьезным разговором с Балином – должно быть, обсуждал вещи, о которых Бильбо понятия не имел, вроде будущих соглашений и маршрута через покинутый город.

- Ты как, парень? – Бофур поравнялся с ним и теперь с тревогой его разглядывал.

- Не знаю, мистер Бофур.

Гном ослепительно ему улыбнулся и хлопнул по плечу.

- Не знаешь, да? Мистер Огромный, Алый и Поджаривающий пятки мертв, а Эребор наш. А ты вдобавок повстречал того, кого выбрало твое сердце! К чему эта кислая физиономия?

Бильбо почувствовал, что начинает краснеть.

- Откуда ты знаешь?

Бофур помотал головой и беззлобно хмыкнул.

- У меня есть глаза, парень. Помнишь, что вчера было? Горячие гномские объятия? Кое-чье королевское величество расчувствовалось и приложилось к твоим губам. Ну, припоминаешь?

- Ох, и верно… Вы же все видели, конечно, - Бильбо попытался строго взглянуть на Бофура, но почувствовал, что щеки запылали еще ярче. Вовсе не от стыда, а от осознания, что теперь ему некуда будет деваться от дружеских поддразниваний и добродушных шуточек.

Бофур захихикал и вновь хлопнул его по плечу.

- Ага, начинаешь припоминать!

- Да-да, смейся на здоровье, мистер Бофур, - фыркнул Бильбо.

- А я не смеюсь, мистер Бэггинс! Просто греюсь в лучах осенившей тебя любви! – подмигнул Бофур и выглядел он при этом неприлично самодовольным.

Бильбо покосился на него с недоверием. «Осенившей тебя любви», надо же!

- Кстати, чуть не забыл! – Бофур вдруг посерьезнел. – Ты не волнуйся, мистер Бэггинс, все эти недоразумения с золотом разрешаться сами собой, как только мы начнем отстраиваться заново.

Бильбо вновь недоверчиво глянул на него, но широкая улыбка Бофура казалась столь искренней, что нельзя было не проникнуться.

- Возможно, ты прав…

- Так всегда бывало, - Бофур подмигнул ему. – Так что выше нос, не расстраивай остальных.

Бильбо глубоко вздохнул и кивнул. Наверное, в самом деле нужно прекращать накручивать себя понапрасну. Смауг мертв, Эребор вновь принадлежит гномам, а с Торином он поговорит после переговоров с людьми Барда. Когда они смогут перевести дух и просто посидеть рядом, обсуждая, как им теперь жить дальше. Сердце тут же забилось в волнении при одной мысли о будущем с Торином, полном надежд и возможностей, которое они построят вместе – день за днем, покуда оба не состарятся и не устанут от долгих-долгих лет, целой жизни, расстеленной перед ними широким полотном драгоценных воспоминаниях.

Они миновали коридор со статуями и вновь оказались в огромном зале, заваленном обломками – свидетелями разрушений, оставленными Смаугом. Бильбо понятия не имел, куда они направляются и как далеко сейчас от главных врат, - он просто шел рядом с Бофуром и не мог не поражаться грандиозности подземного города. Когда он проходил по этим залам в прошлый раз, над всем их великолепием царила тень Смауга и его возможного возвращения, так что напуганный Бильбо не больно-то разглядывал окрестности, теперь же, когда дракон был мертв, под сводами Горы стало как будто светлее. Ну… не прямо светлее, все-таки подгорные коридоры по-прежнему были самым темным местом из тех, где ему доводилось бывать, но теперь он мог представить себе не только, как они выглядели десятки лет назад, когда были полны жизни, но и то, как могло бы тут все устроиться в недалеком будущем после должной уборки. Ему до сих пор мерещились призраки тех, кто жил здесь много лет назад, и кого забрал жестокий огонь, - но теперь все они, должно быть, смогут найти успокоение после смерти дракона.

Они шли и шли, огибая куски камня и остатки разрушенных зданий, пока тьма, окружавшая их, не перестала быть такой плотной, а в конце коридора не блеснул источник яркого света, который, казалось, исходил из недр самой Горы. Чем ближе они подходили, тем отчетливей становилось видно, что это огромный пролом в стене, огражденный с двух сторон массивными створками врат, сделанных из диковинного зеленого камня – Бильбо и гномы уже видели их ранее, когда смотрели на вход в Эребор со склона снаружи. На каждой створке виднелись глубокие царапины – Смауг, должно быть, оставил их, когда проламывал себе проход изнутри.

Бильбо ощутил дуновение ветра и сделал жадный вдох – свежий воздух врывался в Гору, прогонял прочь вкус застарелого пепла, затхлость и сырость подземелий, и никогда еще Бильбо не дышал с таким наслаждением. Подумать только, солнце и свежий ветер! А в следующее мгновение Торин провел отряд между створками врат, и они оказались на выжженной черной скале, на которой брала свое начало дорога, ведущая от Эребора к руинам Дэйла. Бильбо зажмурился и подставил лицо солнечным лучам. Ветер дул пронизывающий и живо напоминал о близящейся зиме, но Бильбо было все равно, пусть даже его пальто, полусожженное Смаугом, вряд ли годилось теперь для защиты от зимней стужи.

Когда он вновь распахнул глаза, то увидел дорогу, продуваемую ветром, огромную дикую пустошь и развалины Дейла вдалеке. Возле них и дальше к горизонту, окаймленному темной полосой Мирквудского леса, насколько хватало глаз тянулись бесчисленные растяжки шатров. На ветру реяли флаги – некоторые зеленые с вытесненным на них деревом, другие, сработанные много небрежнее, - с чем-то, явно призванным изображать черный арбалет. В центре части лагеря, отведенной для эльфов, насколько мог судить Бильбо, возвышался огромный шатер, который даже на шатер был не очень-то похож. Так могло бы выглядеть большое дерево, изогнувшее свои ветви до земли причудливыми арками, чьи листья надежно укрывали его обитателей от посторонних глаз.

Неожиданное движение привлекло внимание Бильбо - он увидел небольшую группу людей, поднимавшихся по дороге к вратам Эребора. Над ними развевался белый флаг с изображенным на нем черным арбалетом. Бильбо даже показалось, что он видит эльфа, облаченного в одежды зеленых и коричневых цветов, но понадеялся, что это просто обман зрения. Присутствие среди переговорщиков хотя бы одного из дивного народа могло все окончательно ухудшить. Оставалось только уповать, что Трандуил не отправил с Бардом своих доверенных лиц, чтобы специально позлить Торина.

Гномы ждали посланцев в молчании, обступив Торина полукругом в молчаливом свидетельстве поддержки. Бильбо вдруг безумно захотелось встать с Торином плечом к плечу, чтобы тот почувствовал его присутствие как можно ближе. Фили покосился в его сторону, услышав, как он проталкивается сквозь толпу гномов, и молча подвинулся, освобождая место справа между собой и Торином. Бильбо, протиснувшись, одарил его натянутой благодарной улыбкой и наконец-то встал там, где ему хотелось быть.