У Торина, как и у его сестры, не было недостатка в книжных полках – вот только вместо безделушек и маленьких сокровищ, свезенных со всего мира, на них теснились пергаменты и оружие, порой буквально погребая их под собой. Все убранство комнаты, на взгляд Бильбо, кричало о будущем королевском статусе ее владельца: от карт, завесивших все стены, до груды старинных книг, в беспорядке громоздившихся на столе.

Сам Торин стоял к Бильбо спиной, что-то пристально разглядывая на столешнице. Он казался… меньше и не таким внушительным без шубы, и, судя по неловко опущенным плечам, Бильбо не стоило надеяться на его внезапное магическое исцеление – что физическое, что душевное. Хоббит плотнее запахнулся в мягкий мех шубы и несмело шагнул вперед – ему было очень не по себе, хотя эта тревога была совсем не похожа на ту, что снедала его в темных горных туннелях и один на один с драконом. Они с Торином не разговаривали с тех пор, как покинули сокровищницу, и, несмотря на собственные заверения Торина в том, что не сомневается в нем… что ж, Бильбо чувствовал, что ступает по очень тонкому льду.

Он почти поравнялся с Торином, когда тот вдруг развернулся к нему. Пугающая пустота ушла из его взгляда, сменившись чем-то сродни усталому облегчению. Словно тяжкий груз упал с его плеч, не спешивших пока распрямляться, - уж слишком долго давило их непомерным бременем. А потом Торин вдруг улыбнулся ему – скупой невеселой улыбкой, но Бильбо она показалась ярче самого яркого солнца.

Тревога схлынула, как схлынули все вопросы и сомнения, унесенные волной облегчения. Торин не сломался. Торин остался по-прежнему сильным. Он встретит это новое испытание, как встречал все прочие в своей жизни: стиснув зубы, обнажив клинок, готовый сражаться со всем миром, если это сулит хоть малое благо для его народа. Но на сей раз речь шла о благе не для гномов, не для его сестры и даже не для его племянников. В этот раз Торин будет биться за себя – и при виде его такого Бильбо, преисполненный надежды, с трудом удержался, чтобы не рассмеяться счастливым смехом.

- У меня есть кое-что для тебя.

Бильбо с любопытством склонил голову, гадая, что это может значить. Торин потянулся к каменному сундуку, что стоял рядом со столом, и достал нечто, блеснувшее ярким светом даже в царившем вокруг полумраке. Повернулся к Бильбо и встал так, чтобы он смог хорошенько рассмотреть подарок. Бильбо несмело протянул руку и коснулся невиданной ранее вещи. Это была кольчуга, но, когда он принял ее из рук Торина, то поразился, какой невесомой она оказалась. А еще невыразимо прекрасной. Ворот и манжеты были украшены серебряным узором такой тонкой работы, что, казалось, его можно сломать одним неосторожным движением. И все же, думал Бильбо, в восхищении взирая на великолепную работу гномьих мастеров, это, конечно, обманчивое впечатление.

- Она принадлежала мне, когда я был моложе и не таким высоким, - голос Торина все еще был хриплым после событий, случившихся в сокровищнице.

Взгляд Бильбо заметался между гномом и кольчугой.

- Это… Она прекрасна и… кажется, весьма ценная, Торин, я не могу принять…

Он попытался впихнуть кольчугу обратно Торину, но тот перехватил его руки и осторожно прижал их обратно к его груди вместе с подарком.

- Я настаиваю, Бильбо.

Бильбо уже приготовился было спорить, но при взгляде Торина растерял все слова прежде, чем успел их произнести.

- Это мифрил. Прочнее закаленной стали и легкий как шелк. Он… - тут он споткнулся, но закончил твердо, - он защитит тебя, когда я не смогу.

Бильбо уловил во взгляде Торина почти умоляющее выражение и кивнул. Спрятав кольчугу под шубу, он понадежнее прижал ее к груди.

- Благодарю, Торин. Это самый драгоценный дар для меня и всегда таковым останется, - от всего сердца, искренне сказал он.

Затем он, поколебавшись, нерешительно протянул руку и легко коснулся предплечья Торина.

- Как ты?

Впрочем, хватило и одного взгляда на гнома, чтобы понять, что это был очень глупый вопрос. Ну просто крайне глупый.

- Прости, я всего лишь хотел…

Тут Торин накрыл его руку своей, и Бильбо пораженно умолк.

- Я знаю, чего ты хотел, - сказал Торин с легкой улыбкой. – Полагаю, мне… лучше. Я не думал обнаружить здесь… - тут он опять прервался, но быстро взял себя в руки, - обнаружить здесь останки Фрерина. Я знал, что он погиб в сокровищнице, но оказался просто… не готов.

Бильбо кивнул.

- К такому нельзя быть готовым.

Торин глянул на него так пристально, как никогда раньше не смотрел – по крайней мере, так показалось Бильбо.

- В тот миг я утратил себя. Словно мой брат все это время был живым где-то, и, сделав шаг в эту проклятую сокровищницу, я лишился его во второй раз. Боль и горе поглотили меня. Все вокруг утратило смысл и подернулось пеплом, и все, что я помню из случившегося – одну лишь боль.

Внутри Бильбо что-то болезненно сжалось. Торин не помнил ничего… а значит, он не помнил их поцелуя. Не помнил, как Бильбо отвечал на него, не помнил слов, которые он говорил. Ну что ж… все в порядке, он, Бильбо Бэггинс, сможет с этим жить. Утихомиривая болезненно колотившееся сердце, он отвел взгляд, не в силах быстро совладать с этим новым откровением. Но он же сын Белладонны Тук, он обязательно справится. Он обязан справиться. Со временем… Возможно… В конце концов, вскоре его, вполне вероятно, съедят, или же он погибнет другим способом – и в любом случае отвлечется от дел сердечных.

- Но я помню тебя, Бильбо.

Бильбо потрясенно вскинул глаза на Торина с той же поспешностью, с которой раньше отвел их в сторону. Маленький росток надежды робко шевельнулся у него в душе.

Торин вдруг развернулся к нему полностью и заключил в крепкие объятия. Щекой прижимаясь к его широкой твердой груди, Бильбо ощутил, как Торин склонил голову – так, что его губы оказались вровень с хоббичьим острым ухом.

- Я помню твой голос, - проговорил Торин так тихо, что слова вышли похожими на шелест ветра. – Я помню слова, что ты сказал.

Бильбо отчаянно покраснел, потому что прекрасно понял, о чем он. И Торин это знал.

- Я помню твои глаза, - Торин прижал его к себе еще крепче. – Помню, как ты звал меня, спасая от меня самого, вытаскивая из омута вины и сомнений. Я бы… пропал без тебя, Бильбо Бэггинс, - ладонь Торина медленно двинулась вверх по шее Бильбо и замерла на его затылке. – Я бы тысячу раз пропал без тебя в нашем походе, если бы ты в своем безрассудстве постоянно меня не спасал.

Торин чуть отстранился - теперь Бильбо уже не утыкался лицом ему в грудь и тут же воспользовался возможностью, чтобы поднять голову и заглянуть ему в глаза, но обнаружил с некоторым смятением, что Торин по-прежнему стоит, низко склонившись к нему, и губы их едва ли разделяет расстояние в дюйм.

- И если позволишь, - тут Торин глубоко вздохнул, словно укрепляясь в решимости, - я бы очень хотел поцеловать тебя, не будучи полубезумным от горя, словно скорбящий вдовец.

Это происходит. Это и в самом деле происходит. Невероятно!

Торин смотрел на него с таким искренним явным волнением, чего никогда раньше не позволял себе при посторонних, что Бильбо не сдержал счастливого смеха. Нет, конечно, то был не громогласный хохот, и у него и в мыслях не было, что это может прозвучать издевательски – но Торин резко отшатнулся, глядя на Бильбо так, словно только что получил пощечину. А ведь Бильбо вовсе не собирался глупо хихикать в такой момент… он просто… воистину, они с Торином стоили друг друга. Оба неловкие, сомневающиеся и неумелые. Волнение, нахлынувшее ранее, отступило, едва эта мысль пришла ему в голову, - ведь их дружба мало в чем изменилась. Да, они вступали на совершенно новую и неизведанную территорию, но по-прежнему оставались собой. Торин и впредь будет ворчать, ходить с мрачным лицом и совершать нелепые дурацкие поступки с благими целями, а Бильбо - покатываться со смеху в совершенно неуместных ситуациях, а потом извиняться за это, едва согнав улыбку с лица. Так с чего бы ему тревожиться о том, что будет дальше?