- Нет! – медленно и твердо произнес Бильбо, чуть сильнее сжимая пальцы на щеках гнома. – Смотри только на меня.
Как ни странно, Торин послушался.
- Твоей вины не было в том, что произошло в тот день в Эреборе, слышишь? Ни в единой смерти, - голос Бильбо обрел уверенность, потому что ему надо было внушить эту уверенность Торину, помочь осознать и увидеть. – Ты делал все, что мог, для спасения своего народа и своей семьи, и тебе нужно принять это.
Он сильнее прижался лбом ко лбу Торина в стремлении вернуть его обратно в настоящее, и от этой цели его не могло отвернуть никто и ничто.
- Ты – самый храбрый воин, которого я когда-либо видел, самый верный друг, который у меня когда-либо был, и я знаю, ты никогда не бросил бы свою семью, пусть даже тысячи драконов стояли бы на твоем пути. Ты – Торин Дубощит, истинный Король-под-горой. Я понимаю, боль утраты слишком сильна, и признаю, что никогда не смогу постичь ее глубины, - Бильбо зажмурился. – Но ты не можешь позволить себе раствориться в горе. Фрерин любил тебя, он не хотел бы, чтобы его гибель сломила твой дух. Я не могу на это смотреть, не могу этого позволить.
Бильбо настолько поглотило отчаянное желание достучаться до Торина, что он даже не заметил, как рыдания гнома мало-помалу стихли.
- Ты нужен компании, Торин. Ты нужен Фили и Кили, и… - Бильбо глубоко вздохнул, - мне. Ты нужен мне. Вернись ко мне, ради всех нас, вернись.
Торин вдруг шевельнулся, сдвигаясь, и Бильбо почувствовал на своем лице его дыхание. А потом сухие губы коснулись его губ – легко и почти неощутимо. Руки Торина, до того безжизненно лежавшие на коленях, вцепились в одежду на спине Бильбо так отчаянно, словно Бильбо Бэггинс был единственной преградой между ним и темной бездной.
Из головы Бильбо, зажмурившегося еще плотнее, тут же выветрились все до единой мысли, кроме одной - Торин ведь… Но он так и не смог додумать ее до конца.
========== Глава 22 ==========
Губы Торина крепче прижались к губам Бильбо, а пальцы сильнее вцепились в одежду у него на спине. Сам Бильбо не мог заставить себя открыть глаза и посмотреть на него, потому что в таком случае реальность происходящего стала бы неоспоримой. А весь его предыдущий опыт говорил, что истинное положение дел и то, как оно порой выглядит со стороны, редко совпадают друг с другом.
Торин притянул его вплотную к себе, и Бильбо почувствовал, как по всему телу разливается тепло. Ни единой связной мысли в его голове по-прежнему не было, а руки действовали словно бы по своему усмотрению, когда вдруг отпустили лицо Торина и скользнули вперед, крепко обхватывая его затылок, зарываясь пальцами в длинные темные волосы.
Торин был здесь, здесь вместе с Бильбо. Не где-нибудь в ледяной тьме, в одиночестве, оплакивая призраки прошлого, которые преследовали его долгие годы. А ведь Бильбо поклялся, что вернет его обратно, удержит в реальности до тех пор, пока у Торина не останется ни капли сомнений, что он никогда, никогда больше не останется один.
Если бы у Бильбо было время поразмыслить над тем, что происходит между ними здесь и сейчас, вполне возможно, его охватила бы глубочайшая растерянность из тех, что зачастую приводят к крайне неловкому смущению, - но именно в этот миг для него не существовало ничего, кроме Торина. Ни прочих мыслей, ни дракона, который мог вернуться в любой момент, ни даже беспокойства о том, что все это значит и к чему приведет. Ничего из этого не приходило ему в голову, и когда губы Торина прижимались к его губам, Бильбо осознавал лишь одно: Торин наконец-то отвернулся от останков своего брата, он наконец-то возвращался в мир жизни и надежды, прочь от боли и отчаяния. К грядущему прочь от минувшего.
Бильбо казалось, что он держит в руках рассыпавшиеся осколки, в которые превратилась душа Торина под градом потерь и горестей. И он ни за что бы не позволил этим осколкам разлететься прочь.
Торин чуть отстранился - Бильбо услышал его дрожащий вздох и тут же ощутил на своих щеках что-то горячее и влажное. На краткий миг ему показалось, что это слезы Торина. Но, моргнув, он понял, что ошибся – слезы, струившиеся по лицу, были его собственными. Это была печаль, вызванная видом друга, разрываемого на части жестокими ударами судьбы. Может, это была тянущая боль от резкого чувства облегчения внезапно накатившего на него.
Бильбо нерешительно открыл глаза, не зная, чего теперь ждать. Лицо Торина показалось ему смертельно усталым – Бильбо не помнил, чтобы кого-нибудь когда-нибудь видел настолько изможденным. Глаза Торина покраснели, щеки блестели от влаги – но поразил Бильбо в самое сердце его взгляд, полный отрешенной печали. Словно в нем не осталось ничего, кроме скорби и страдания, а теперь вся боль, вся горечь и тоска, терзавшие и мучившие его долгие годы, вымылись очищающей волной слез… оставив по себе лишь пустоту.
Поймав этот взгляд, Бильбо понадеялся всем сердцем, что на смену пустоте сможет прийти что-то… теплее и добрее боли. Торин качнул головой и уронил ее на плечо Бильбо, по-прежнему судорожно цепляясь за его одежду. Он тяжело, с присвистом дышал – казалось, в теле Торина Дубощита не осталось больше влаги, чтобы пролиться слезами, но он все еще содрогался в сухих рыданиях и никак не мог успокоиться. Бильбо прижался щекой к его макушке и покрепче обхватил руками. Его колени, впечатанные в холодный камень пола и еще более холодные золотые россыпи, начинали жаловаться, но он едва ли это замечал.
Он осторожно раскачивался вперед и назад – и Торин, вжимавшийся лицом ему в шею, дышал все ровнее и медленнее. Его вдохи и выдохи перестали, наконец, напоминать последнюю агонию умирающего, который одной ногой стоит на пути в вечность, но Бильбо все еще опасался лишний раз шевелиться. Вокруг стояла тишина, слышно было только их дыхание, и Бильбо пытался подстроиться под ритм Торина, делая глубокие нечастые вдохи. Казалось, прошла целая вечность, но эта вечность пролетела как миг. Это было странно – чувствовать себя здесь и сейчас, стоящим на коленях и держащим в объятиях Торина, и одновременно – где-то очень далеко, словно чрезмерная сосредоточенность на единственной цели вытеснила все прочее из головы Бильбо, как и добрую половину его самого.
В конце концов Торин шевельнулся. Бильбо ощутил, как его губы тронули кожу шеи, когда он заговорил:
- Бильбо, я…
Его голос, звучавший хрипло и загнанно, умолк. Вновь нахлынувшая скорбь грозилась разметать хрупкое подобие спокойствия, и Бильбо обнял его крепче, положив одну руку ему на затылок.
- Шшш, все хорошо, Торин, мы можем все обсудить позже.
Плечи гнома опустились, весь он ощутимо расслабился, тяжело привалившись к Бильбо, и еле уловимо кивнул. Бильбо понимал, что сейчас не время и не место для разговора о… при одном воспоминании о том, что произошло между ними совсем недавно, все внутри скрутило нервным спазмом. Но в любом случае сейчас Торину был необходим отдых и ничего больше. Его голос звучал так устало, что Бильбо пожалел, что они сейчас далеко от безопасного лагеря на склоне Горы, где Торин мог бы просто лечь и уснуть.
Он опять закрыл глаза, решая, как поступить. Очевидно, у Торина сейчас вряд ли хватило бы сил даже на то, чтобы встать – и все же он продолжал упрямо цепляться за одежду Бильбо с тех самых пор, как схватился за нее впервые.
- Все хорошо, все в порядке, - бормотал Бильбо в волосы Торина, повторяя это снова и снова, пока не охрип. Он опять попытался дышать в едином ритме с Торином – и на этот раз у него стало получаться.
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Наконец, Бильбо немного отстранился, чтобы взглянуть Торину в глаза. Голова гнома качнулась вниз, и Бильбо обхватил его лицо обеими руками, осторожно приподнимая - так, чтобы не напугать и не навредить.
