— Д-дурак… А если бы тебя мама увидела?.. — недовольно и несколько смущённо проворчала девочка. Хотя она уже поняла, какую глупость только что сказала.

— Не увидят, я же призрак, — смеясь, ответил ей мальчик, и она из-за его слов только больше стала чувствовать себя глупо. — Меня можешь видеть только ты. И прикасаться ко мне тоже, — несколько успокоившись, объяснил он.

— И всё равно ты дурак, — буркнула Эмма и, дабы закончить этот разговор, быстро поднялась с кровати, пулей вылетев из комнаты.

***

Норман был с ней везде. В ванной, на кухне, в школе. Куда бы она ни пошла, он всюду следовал за ней. Буквально преследовал её. Стоял у неё за спиной, пока она чистила зубы. Бродил по кухне, пока она завтракала с родителями. Сидел с ней за одной партой во время урока. Прямо на месте её любимого Рэя. И всё время неотрывно смотрел, словно бы изучал.

Не то чтобы Эмме это не нравилось, но это её немного напрягало. Особенно этот взгляд. Такой внимательный, пристальный. От этого взгляда у Эммы бегали мурашки по коже. Целые табуны мурашек. Хотя, наверное, это больше от замогильного холода, который исходил от него. Он обжигал кожу каждый раз, когда Норман к ней прикасался, из-за чего девочка частенько вздрагивала.

Руки у Нормана были чертовски холодные. Наверное, даже ледяные. У Эммы же, наоборот, они были невероятно тёплые, поэтому каждое его прикосновение обжигало кожу, отдавалось неприятной дрожью и болезненным электротоком. Но он всё равно продолжал обнимать её, брать за руку, ласково гладить по рыжим кудрям. Он словно не мог насытиться этими прикосновениями. Совсем не желал выпускать её из своих объятий. Но это только полбеды.

Эмма заметила почти сразу, как менялось его лицо каждый раз, стоило ей переключиться с него на кого-то другого. Оно мгновенно мрачнело, улыбка сползала с бледных губ, взгляд становился грустным и тяжёлым. Его вид так и говорил: он недоволен. В моменты, когда Эмма болтала с кем-то из друзей или одноклассников, холод, теперь всегда окружающий её, становился особенно колючим и обжигающим. Он пробирался под тёплые кофты и вязаные свитера ребят, заставляя их неуютно ёжиться.

После смерти Рэя в школе стало особенно холодно. Что учителя, что ученики грешили на плохое отопление. Мол, городской администрации совсем плевать на здоровье детей. А Эмма знала наверняка, в чём причина такой резкой смены температуры. Потому что эта самая причина всегда была рядом с ней. Везде ходила за ней хвостиком, крепко обнимала и невидимым барьером ограждала даже от близких друзей. Собственно, как и сейчас.

Эмме было неловко перед Гильдой за этот невыносимый холод. Она весь ланч сидела, опустив взгляд в свою коробочку, и молчала. Толком не съела ничего даже. Вид у неё был подавленный, что не ускользнуло от Андерсон.

— Эмма, ты в порядке? Время ланча почти закончилось, а ты ничего так и не съела… — обеспокоенно произнесла она.

— А? — Скайлер от её слов вздрогнула и подняла взгляд, чем привлекла внимание Нормана. — Да, всё хорошо. Я просто не голодна, — пробормотала она, выдавив слабую улыбку. Хотя улыбаться ей сейчас совсем не хотелось. Наоборот, она всеми силами пыталась подавить в себе желание разреветься снова, прямо как тогда, на похоронах.

Гильда, кажется, заметила это, потому как её взгляд стал более взволнованным. Придвинувшись поближе к Эмме, она осторожно накрыла её ладонь своей.

— Это из-за Рэя, да? — аккуратно спросила девочка.

Эмма молча отвела взгляд. Прикусила губу. Этот вопрос кольнул в самое сердце. Гильда как всегда проницательна. Почти. В одном она только просчиталась: дело не в одном лишь Рэе. У Эммы гораздо больше проблем, и сейчас все они одновременно навалились на неё. Придавили своей невыносимой тяжестью. Почти полностью перекрыли доступ к кислороду. Но она об этом не расскажет, потому что Гильде не надо об этом знать.

— Эмма… — тихо обратилась к ней Андерсон. — Рэй не хотел бы, чтобы ты грустила из-за него…

— И вовсе я не грущу, — как-то даже слишком резко ответила Скайлер, отдёрнув руку. — И вообще, нам уже пора идти, скоро звонок. Пойдём.

***

Холодный ветер обжигал кожу. Особенно лицо и руки. Последние уже давно покоились в карманах куртки, но Эмме всё равно было холодно. Чертовски холодно. Осенний ветер пробирался под шарф, под куртку, под тёплую кофту, заставляя её мелко подрагивать от холода. Сейчас больше всего на свете ей хотелось поскорее оказаться в тёплой квартире, под мягким одеялом. Желательно с кружкой горячего шоколада и пирожным. Но у неё было одно очень важное дело, которое она просто не могла отложить на потом. Она пообещала себе, что будет навещать Рэя каждый день, а нарушать свои обещания — не в её стиле.

Норман медленно следовал за ней, задумчиво опустив голову. Он держал руки за спиной, крепко сцепив пальцы в замок. Белые волосы упали на лоб, частично закрывая его бледное лицо. Эмма на него почти не смотрела: была слишком занята разглядыванием пёстрой листвы у себя под ногами. Наверное, его это расстраивало. Она точно не знала. Но по нему было видно, что он о чём-то задумался. Даже вёл себя тише обычного. Впрочем, Эмме это было даже на руку.

Она хотела всё как следует обдумать. Найти в сложившейся ситуации хоть какие-то для себя плюсы, как это всегда делал Рэй. Рэй… Он всегда находил выход из любой, казалось бы, безвыходной ситуации. К нему всегда можно было прийти за советом, если совсем не знаешь, что делать. И Эмма шла. Всегда шла именно к нему, потому что точно знала: он поможет. Всегда ведь помогал. А теперь Рэй мёртв, и идти Эмме больше не к кому. Есть только Норман, с которым ей предстояло провести целую вечность.

Норман… А кто он для неё вообще, этот Норман? Всего лишь соулмейт, выбранный для неё судьбой, оживший внезапно рациональный страх, или же всё-таки кто-то действительно важный, дорогой сердцу? Кто для неё этот мальчик с глубокими печальными глазами и доброй, невероятно красивой улыбкой? Смерть ли он, что Эмма так боялась встретить, или же спасение, посланное ей небесами? Она не знала и не могла знать. Её кругом и всюду окружила давящая неизвестность, и это особенно пугало, загоняло в тупик. У Эммы в голове вертелось множество вопросов, ответы на которые она не могла найти, как бы ни пыталась искать. Она блуждала в лабиринте собственных страхов и сомнений, лишённая света и всякой надежды на счастливое будущее. Но что, если там, в конце лабиринта, её ждёт новый свет и новая надежда? Что, если её проводник где-то здесь, где-то совсем близко?

Даже ближе, чем может показаться.

— Эмма, — обычно тихий голос Нормана прозвучал даже слишком громко, и Эмма из-за этого вздрогнула, явно не ожидая подобного. — Эмма, всё хорошо? — призрак обеспокоенно приблизился к ней, из-за чего её сердце забилось чаще в груди.

— Д-да, — заикнувшись не то от смущения, не то от жуткого холода, ответила Скайлер и отошла на шаг, дабы увеличить дистанцию между ними. — Ты что-то хотел, Норман?

— Хотел сказать, что мы уже пришли, — он кивнул в сторону кладбищенских ворот, у которых и остановилась Эмма. — С тобой точно всё хорошо? Ты вся дрожишь… — снова взволнованно обратился он к ней.

— Да, я в норме, — лишь отмахнулась она. — Но когда мы вернёмся домой, мне определённо нужно будет принять горячую ванну…

До нужной могилы они шли уже молча. Эмма высматривала знакомое надгробие очень тщательно, боясь случайно пропустить его. Зацепившись взглядом за нужный памятник, она быстро направилась к нему. Сердце в груди быстро застучало от волнения. Девочка прикусила нижнюю губу, дабы таким образом хотя бы ненадолго задержать слёзы.

Дойдя до искомой могилы, Эмма рухнула перед ней на колени. Сумка полетела вслед за ней. Взгляд зелёных глаз тут же переместился на надгробную фотографию. Оттуда на Эмму хмуро глядел Рэй. Он вообще редко когда улыбался, даже на фотографиях был мрачным и серьёзным. У Изабеллы не было ни одного снимка, на котором бы он улыбался, поэтому даже после своей смерти Рэй остался прежним. Неизменно хмурым, со сдвинутыми к переносице бровями, недовольным взглядом и плотно сжатыми губами. Он смотрел холодно, безразлично. Так же, как и при жизни. И для всех он запомнился именно таким: холодным, чёрствым и язвительным. Для всех, кроме Эммы.