— Извини, я не специально. Рефлексы.

Светлые стены коридора увешаны портретами героев — лучших пилотов, на чью долю выпали нелегкие испытания — большинство из них погибло во время первых миссий в открытом космосе.

Некоторые лица совсем незнакомы. Когда головная боль отступает, Кит с любопытством озирается по сторонам. Лэнс продолжает болтать за спиной. Голос сливается с фоновым шумом: гудением ламп, жужжанием вентиляторов. Если не прислушиваться, слов почти не разобрать.

Интересно, а Пидж тоже учится с ними? Что стало с Широ и Мэттом?

Ответ находится раньше, чем Кит успевает завершить мысль. На золотистых табличках под портретами указаны имя, фамилия, дата рождения и смерти (если человека уже нет в живых), звание, список наград и краткая биография.

Сердце пропускает удар, когда Кит смотрит на табличку под портретом Широ. В легких от нервного напряжения заканчивается воздух.

Жив. Служит. Два раза в год читает лекции в Гарнизоне, когда находится на Земле, большую же часть времени бороздит просторы космоса, пилотируя корабль-стрелу — последнее достижение земного прогресса.

— Кит, — окликает Лэнс.

В его взгляде мелькает осознание. Он широко улыбается, поигрывает бровями и тянет нараспев:

— Не может быть!

Кровь из носа давно остановилась, рукав Лэнса вымазан красным. Он подворачивает манжет.

— Еще одно слово — и я стукну тебя снова, — обещает Кит.

На плечо опускается широкая ладонь.

— За нарушение воинской дисциплины в Гарнизоне полагается дисциплинарное взыскание вплоть до исключения. Драки запрещены, — любезно напоминает Широ.

Мгновенная химическая реакция запускается голосом. Если потребуется выбить землю из-под ног Кита — достаточно привести Широ.

Есть кое-что еще, что отмечает про себя Кит: ладонь остается на плече дольше положенного. Повернув голову, Кит смотрит на ухоженные пальцы, на коротко остриженные ногти Широ.

— Что здесь стряслось? — вопрос обращен к Лэнсу.

— Ничего особенного, сэр! Мы обсуждали выпускной вечер, я советовал Кит надеть платье. Разрешите идти?

Сверкая улыбкой, Лэнс подмигивает Киту.

— Я все понял, — громко шепчет он, разворачиваясь на пятках, и направляется в сторону лифтов.

— Кит? — зовет Широ. — Ты как?

Требуется несколько секунд, чтобы наконец удостоить вниманием некоторые части собственного тела, зафиксировав перемены.

Собрав волю в кулак, Кит старается не выдать себя эмоциями. Заторможенно поднимает руку, прикасается ладонью к солнечному сплетению. Грудь заметно выделяется, форма туго натянута в тех местах, где раньше было свободно. Кит смотрит вниз и не видит носков обуви, пока не поддается корпусом вперед. А ведь он ошибочно списал изменения в собственном голосе на остаточный эффект от скачков между реальностями.

Стыдно признать, в голову даже не приходила мысль, что в каком-то из миров он мог родиться девчонкой.

— Что-то случилось? — не дождавшись ответа, Широ обходит его… ее, заглядывает в лицо, наклонившись.

Кит прислушивается ко внутренним ощущениям, пытается уловить что-то необычное, но никакой разницы нет: он всегда был не слишком внимателен к вопросам, касающимся собственной внешности.

— Как думаешь, мне пойдет платье?

Широ удивленно моргает, отводит взгляд в сторону и чешет макушку.

— Твой однокурсник — Лэнс, кажется? — получил в нос за неверный ответ?

За смехом они скрывают смущение.

Кит смотрит на электронное табло под потолком, отображающее время. Занятия давно кончились, время близится к отбою. Очевидно, Лэнс перехватил Кита после ужина по пути из столовой.

— Прости, что задержался. После окончания лекции ко мне заскочила Монтгомери, хотела добиться письменного соглашения на чтение курса в следующем году.

Кит заслушивается, разглядывает Широ, мельком присматривается к своему отражению в защитном стекле, покрывающем фотографии пилотов.

Широ всегда был выше и крупнее, но женское тело Кита тоньше того, к которому он привык.

Кит впервые ощущает себя хрупким.

Сколько усилий потребуется, чтобы в тренировочном спарринге уложить Широ на лопатки?

— И к чему вы пришли? — спрашивает Кит, заметив, что Широ пристально разглядывает его. Словно тоже видит впервые.

— Что у меня другие планы на следующий год. Это я и хотел обсудить с тобой.

Кит оглядывается вокруг. Коридор — не самое подходящее место для разговоров, к тому же, интересно… как далеко они зашли в этой реальности. Или, наоборот, не зашли — тут уж как посмотреть.

— Посидим на крыше? — интересуется Кит. — Хотя… вдруг за подобные предложения полагается дисциплинарное взыскание.

Неизвестно, на какой стадии находятся отношения с Широ; чтобы разобраться, требуется время наедине, и Кит собирается выбить для них лишние минуты. Даже если результат будет отличаться от того, что творилось в предыдущих реальностях.

Мысли о том, что результат может не отличаться от того, чем Широ и Кит уже занимались, вызывают волнение и горячее напряжение внизу живота.

Кит опускает голову, прячет смущение за челкой.

— Кит, — выдыхает Широ.

Он прислушивается к посторонним звукам и кивком головы показывает следовать за собой.

Коридоры пустынны. Возможно, Широ специально выбирает те, что пролегают через учебную часть: шанс встретить кого-то из кадетов или преподавательского состава в это время суток сводится к минимуму.

Перед массивной металлической дверью, ведущей на крышу, Широ прикладывает к датчику пропускную карту. Щелкают открываемые замки.

Снаружи теплее, чем в помещении. Прогретый за день воздух пахнет раскаленным песком, под подошвами обуви пружинит мягкий настил.

— Так что насчет выпускного?

— Не знаю, — честно отвечает Кит.

Ветер треплет волосы. Когда пряди разлетаются в разные стороны, Кит убирает их с лица и зажимает хвост в кулак.

Надо же, в комплекте к немаленькой груди идут прямые длинные волосы, достающие до ремня форменных брюк.

Это хорошо или плохо? Наверное, жутко неудобно. Как только Кит справляется в бою или скафандре? Почему не пострижется?

Пока Кит борется с ветром и привыкает к осознанию себя в женском теле, Широ заговаривает снова:

— Я давно хотел спросить, но… знаешь, все время что-то отвлекало: то миссии, то лекции, то какие-нибудь встречи государственного уровня. За последние полгода я видел тебя… раза три?

Кит механически кивает; наверное, так оно и было. Солнечный диск за спиной Широ клонится к линии горизонта.

— Выпускникам с высоким процентом успеваемости предоставляется право выбора места прохождения службы, — Широ цитирует устав. — Если вдруг ты еще не определилась со станцией, то… нам на Кербере требуются люди. Информация в закрытом доступе, но если кое-кто подаст прошение, — прозрачно намекает Широ, — Айверсон не имеет права отказать.

— Ты уверен, что мое место на Кербере? — Кит понимает, что это важное решение должен принимать не он; лучше бы перевести тему.

— Единственное, в чем я уверен, — говорит Широ. — Так это в том, что твое место рядом со мной.

Кит с трудом сглатывает, кончики ушей накалились и горят. Он подносит ладони к лицу, чтобы скрыть волнение, но выдает себя с головой. Широ обнимает его за плечи, притягивает к себе и прижимается щекой к макушке.

— Я так не хочу тебя отпускать, — выдыхает Широ.

— Так не отпускай, — шепчет Кит. — Никогда не отпускай.

***

Одна реальность перетекает в другую. Иногда переход плавный, почти незаметный: Кит просыпается в старо-новом месте, осматривается вокруг и прикидывает, кем он является и чем занимается на этот раз; хуже, когда жидкое золото закипает в крови, и его вышвыривает в иной мир без подготовки и особых знаний. В перемещениях нет последовательности. Кит никогда не знает, сколько времени выкрадет у себя.

Он так и не разобрался с действием таблеток, а ведь они точно повлияли на организм, возможно — даже убили его.

А что, если так оно и есть, и все, что происходило после того, как Кит заснул на базе Клинков — это затянувшаяся предсмертная агония?