========== Часть 1 ==========

Империя словно насмехается над Альянсом. Каждый раз, когда удается захватить вражеский корабль, Кит ищет.

Он находит данные о путях передвижения, лабораториях, пленниках; находит останки роботов, которые разметало по комнатам и коридорам программой самоликвидации. Он находит все, кроме того, что требуется ему на самом деле.

Тоска изводит. Тянущее чувство зарождается на уровне сердца, сжимает легкие и проваливается в желудок, скручиваясь узлом. Кит переполнен пустыми надеждами. Они накапливаются вместе с усталостью, смешиваются с глухим раздражением и злобой на себя за то, что до сих пор не справился, не смог вытащить; даже не знает, с чего начать! Все предыдущие попытки обернулись ничем. В этом Кит видит свой провал и персональный вызов. От безысходности опускаются руки. Он выбивает последнюю запертую дверь ногой и замирает в проеме; вдоль спины расползается холод.

За время службы в Клинках Марморы Кит привыкает ко многому. У него больше не дрожат руки, когда приходится убивать, и он не видит лиц в кошмарах, но медицинский стол в свежей крови заставляет сердце остановиться на тик. Фиксирующие ремни еще влажные, острый запах чужого страха липнет к коже даже через защитный костюм.

Они могли пытать здесь кого угодно, но в мыслях Кита — худший вариант.

— Мы опоздали, — говорит он и замахивается мечом. Рубит стол пополам, еще раз и еще. Кроме отвратительных на вид приборов с разными лезвиями-наконечниками тут нет ничего примечательного, поэтому Киту не мешают. В отчаянном приступе ярости он крушит всё, что попадается под руку. Перед глазами мутная пелена, а внутри разрастается черная дыра.

Тяжело верить, что Широ до сих пор жив. В луже чужой крови под ногами Кит видит свое отражение.

Приходится взять себя в руки: пристальные взгляды Илун и Врека остужают похлеще холодной воды. Врек подходит к незаметной дверной панели, за которой может оказаться или операционная, или палата, или отсек с крио-капсулами. Он долго и сосредоточенно выбивает код на панели, прикладывает к горящему огоньку ладонь, и часть стены отъезжает в сторону.

Комната, в которую они проходят с особой осторожностью, заставлена стеллажами; в прозрачных, со спичечный коробок, емкостях хранятся капсулы. Они горят теплым ровным светом, бросают золотистые тени на полки. Энергия внутри капсул живая — пульсирует и дрожит.

— Раньше этим пользовались друиды, теперь — солдаты. Что поделать, времена меняются, — говорит Врек.

— Что это? — спрашивает Кит, разглядывая содержимое прозрачных коробков.

— Это особое средство, — усмехается Илун, как кажется Киту, немного печально. — С ним можно увидеть, как сложилась твоя судьба в других реальностях.

— Но зачем такое видеть? — спрашивает Кит.

— Чтобы обрести надежду, — Врек связывается по коммуникатору со штабом. Коливан приказывает грузить жидкое золото в капсулах на корабль. Кит незаметно вскрывает коробок с мелкими таблетками, и пока Коливан раздает инструкции, ссыпает горсть в потаенный карман формы, запихивая пустую упаковку в груду отходного материала.

Кажется, это средство может пригодиться ему. Нервы Кита на пределе, впрочем, как и он сам. Дело не только в физической усталости. Боль прорастает в каждой клетке тела, пускает корни в сердце и отравляет душу.

— Это пьют как таблетки? — Кит делает вид, что интересуется просто так. Он выполняет свою работу, отгружает ценный груз на корабль вместе со всеми и имеет право знать, с чем они столкнулись на этот раз.

— Да, но редко. Это запрещенное средство, и просто так его не достать. Друиды с его помощью как-то подглядывают будущее, а солдаты… они пьют его, если чувствуют, что идут умирать, — видимо, что-то мелькает в лице Кита, и Врек спешно добавляет. — Если я правильно помню, все зависит от дозировки, поэтому в малых дозах оно вовсе не опасно, помогает расслабиться и забыться.

— И даже используется в медицинских целях, — добавляет Илун. — Главное — не забывать, какому миру ты принадлежишь, чтобы можно было вернуться.

Куда вернуться, непонятно, но Кит решает не переспрашивать.

***

— Кит, — тяжело роняет Коливан на капитанском мостике, когда отряд возвращается на базу. Очевидно, ему уже доложили, какой погром Кит устроил в лаборатории, дав волю чувствам и эмоциям. — Как ты?

— Нормально, — отвечает Кит.

Механически, не задумываясь.

Кто-то за спиной начинает доклад отчета. Коливан слушает, комментирует, но Кит не слышит слов. Он смотрит на Коливана, а видит сквозь него: стол — такой же, как во множестве предыдущих лабораторий, что удалось захватить; кровь — красную, одинаковую у галра и людей.

— Кит, — зовет Коливан.

Тяжелая лапа ложится на плечо. Словно очнувшись ото сна, Кит замечает, что они остались наедине, остальные бойцы разошлись.

— Как — ты? — Коливан повторяет вопрос.

Наверное, он видит Кита насквозь. Даже то, что сам Кит пока не в силах рассмотреть; или то, чего он осознанно не замечает.

Голову тяжело держать прямо, еще сложнее выдерживать проницательный взгляд Коливана. Кит открывает и закрывает рот, как рыба, которую выбросило на берег в бурю. Он без воды, но еще дышит, потому что сверху хлещет дождь, который скоро кончится.

— Кажется, я теряю надежду, — слова вырываются из горла звоном бьющегося стекла. Кит кашляет, потирает шею и горбится.

Коливан треплет его по голове, притягивает к себе за плечи почти отеческим жестом. Кит утыкается носом в широкую грудь и закрывает глаза.

— Я так хочу верить, что все будет в порядке, но у меня больше не получается закрывать глаза на очевидное, — говорит он с надрывом под тяжестью бессчетных поисков, завершившихся ничем. — Это могла быть его кровь, — шепчет Кит.

— Ребенок, — почти ласково бурчит Коливан на своем языке — Кит понимает отдельные слова. — Тебе следует отдохнуть.

***

Одна капсула перед сном. Проглотить без воды, затем — принять горизонтальное положение: Кит действует без инструкции. Он глотает безвкусную светящуюся таблетку, забирается в кровать и закрывает глаза, устроившись под одеялом; возится в кровати, сбивая простыню у ног в ком.

Кажется, этого мало; ничего не происходит. Время тянется в обычном режиме, комната остается прежней. Кит вытаскивает из-под подушки пузырек, высыпает на ладонь его содержимое; краем глаза он замечает причудливые золотистые тени на стенах. Пальцы дрожат от напряжения, майка неприятно липнет к спине, и воздух холодит шею. Кит разжевывает зубами растворяющиеся на языке оболочки и глотает обжигающе-горькое золото, прижимая ладони к лицу. Приступ тошноты заканчивается так же резко, как и начинается.

Гнев и страх постепенно утихают (возможно, под гнетом усталости), а сердце наливается тяжестью. Очертания комнаты мутнеют, пока не расплываются окончательно.

Мир погружается во мрак.

***

Будильник звенит прямо в ухо. Мелодия без слов долбит в висок, громкость нарастает.

— Кит, выруби его, — стонет Широ.

— Сейчас, — сонно бубнит Кит, зарывшись носом в волосы Широ на затылке. Он вытягивает руку, нашаривает за спиной источник звука и мажет пальцем по дисплею. Попасть в строку удается с третьей попытки. Телефон замолкает, Кит приоткрывает один глаз и резко садится в постели.

Он совершенно точно помнит, что заснул на базе. Широ здесь нет и быть не может. Или… Кит оглядывается вокруг, смотрит на высоченное окно, задернутое плотными занавесками; со стены сверкает стальной рамой экран новой плазмы, под ним полка с приставкой, джойстиками и кучей дисков. В огромную гардеробную приоткрыта дверь, кое-какие вещи (рубашка, футболка, две пары джинсов, одни из которых вывернуты наизнанку и подраны на коленках) валяются на полу вместе с нижним бельем. Словно кто-то впопыхах раздевался, оставив после себя полный беспорядок. Телефон, на котором Кит вырубил будильник, лежит на тумбочке. Эту модель Кит видит впервые, хотя догадывается, кто ее производитель, по узнаваемому дизайну. Он смотрит под одеяло и замечает, что, вообще-то, спал без трусов, и если прислушаться к собственным ощущениям, то надо бы сходить в душ: у кого-то явно выдалась бурная ночь.