-Господин Шико, только не уходите далеко, - со страхом сказал Маринус, сжав руку Шико, - а то не все убийцы пойманы.
-Вы верно еще боитесь, я провожу вас и оставлю вот этих доблестных господ вас охранять. Эй, Келюс! Можирон! Шомберг и Ла Валетт, подите-ка сюда.
Миньоны подошли и, сопроводив, Шико, Маринуса и Натаниэля в его комнаты остались там охранять братьев.
Герцог Бурбон и граф Де По оделись там в траурные одежды, которые принесли им слуги. Реми пришёл, исполненный хмурой решительностью приковать Маринуса и Натаниэля к подушкам. Но Де По ни в какую не давался лекарю и не хотел бинтовать голову, так как повязка некрасиво смотрелась на голове. В итоге поссорившись даже с Маринусом, Де По позволил себя перевязать и нацепил берет с огромным чёрным пером.
После чего заверив всех в своём здоровье, граф напросился сопровождать Келюса повсюду, на самом деле для того, чтобы играть с другими миньонами в карты, а своего брата Маринуса он оставил на попечение Шико.
Герцог Де Бурбон, утомленный всеми заботами и переживаниями этой ночи, забылся сном, устроившись на кушетке.
Шико в сильной задумчивости сидел в кресле, прислушиваясь к суете слуг, гвардейцев, прибывших священников и придворных. Тяжелая печаль сковала его сердце и душу.
Глава 16, в которой описаны последствия предыдущей. Если подробности вам претят, дождитесь следующей. Она скоро будет готова)
Лувр. Покои Шико.
До полнолуния оставалось несколько ночей. Шико смотрел в небо, на котором висел серебряный диск с недостающей частью луны. Мысли его были также далеки в этот момент от Лувра, как экспедиция Васко Де Гамы, разыскивающего царство Пресвитера Иоанна.
В комнате раздался вздох. Шико вздрогнул, как человек, которого оторвали от мечтаний, обернулся и понял, что это проснулся Маринус Де Бурбон.
-Господин Шико? - позвал герцог.
-Я здесь, милейший герцог, но позвольте мне откланяться на минуту, ибо я дожидался момента, когда вы очнетесь ото сна, чтобы испросить вашего разрешения покинуть вас, дабы проведать Его Величество.
-А! - Маринус сел на кушетку и потер глаза, - вы шутите как всегда. Вы не должны спрашивать на такое у меня разрешения.
-Ну, это мы еще обсудим, - миролюбиво воскликнул Шико и вышел за дверь.
Маринус позвал своего слугу Пильтруса и попросил его зажечь все свечи и растопить камин пожарче.
Шико, снедаемый беспокойством за короля из-за недавнего происшествия, почти приблизился к покоям, как вдруг услышал гасконский говор. Это его немедленно заинтересовало. Он свернул за угол и наткнулся на двух дворян в дорожном платье и ботфортах.
-Ба! Что я слышу! - воскликнул Шико, загородив им дорогу, - здесь болтают на весь Лувр, заявились посреди ночи, и кто это спрашивается вас пропустил?
Один из дворян вспыхнул при этих словах, и по свойству своей горячей крови собирался было ответить какой-нибудь дерзостью, как его друг воспрепятствовал этому повелительным жестом.
-Месье Антуан Де Англере, - произнес он мягким голосом с таким явным акцентом, как будто он и не пытался этого скрыть, как делали многие гасконцы в Париже.
Шико поморщился, его так не называли наверно с рождения, из чего можно было сделать вывод, что этот дворянин принадлежит его родне или близко знал его семью.
-Господин Монтень, - Шико однако состроил уважительное лицо и поклонился, потому как очень высоко ценил этого мыслителя.
-Кажется, мы прибыли во внеурочный час, - сказал Монтень, - но у нас очень важное дело.
Мишель Монтень, губернатор Бордо, был человеком среднего роста и стройного телосложения. У него было красивое, но очень печальное лицо с опущенными вниз глазами, что придавало его виду еще более тоскливое выражение. Его костюм был очень строгим, так что можно было бы заподозрить в нем гугенота, если бы каждый не знал, что Монтень - ярый католик. Несмотря на это он занимал сейчас должность при дворе короля Наваррского. Впрочем, объяснить это было не сложно.
Мишель Монтень, человек выдающегося ума и редких душевных качеств, философ и писатель пользовался настолько глубоким уважением представителей обоих религий, что оба короля и Генрих Французский и Генрих Наваррский нередко прибегали к его услугам для составления примирительных эдиктов.
Монтень однако очень тяготился подобными почестями, уже несколько лет назад он в цветущем возрасте покинул двор и свет, уединился в своем поместье, где сполна предавался тоске и меланхолии.
С Шико он был знаком, потому что они являлись соседями, и оба происходили не из самых знатных родов, приобретших титул в XV веке.
-Тогда вы должно быть спешите к королю, - сказал Шико, осматривая Монтеня, чтобы заметить причину этого визита.
Впрочем, Монтень не особо скрывался, так как человеком был прямым во всем. Он протянул изукрашенный золотой тубус с изображением герба Генриха Де Бурбона Наваррского - красной лентой, пересекающей голубое поле с золотыми лилиями.
-Эти письма к королю Генриху Французскому мне поручено передать. Но так получилось, что я простоял тут с самого вечера. Я рассчитывал, что мне удастся свидеться с королем после ужина, но этого не произошло. Его Величество был занят. Затем я ожидал, что король позовет меня позже, но время шло, а меня будто позабыли. Впрочем, я на это не жалуюсь, вряд ли кому в здравом уме придет мысль занимать свой ум моей незначительной персоной. Однако же я ждал. Но поднялся переполох, все кричат о каком-то убийстве и злодеянии. Как будто в наш неспокойный век они не преступления не случаются сплошь и рядом. Я думал, что в Париже к кровопролитию привыкли настолько, что замечают его не больше, чем смену погоды. Однако не решите, что я циник. В своем уединении я иногда забываю, что стоит говорить, а что нет. Вернусь к своему делу. Меня заверили, что королю не до меня и посоветовали прийти завтра. Что вы скажите, мне не следует тут стоять?
Шико с сомнением посмотрел на Монтеня, лицо которого приобрело смущенное выражение.
-О, да! Его Величеству сейчас совершенно нет никакого дела до писем из Наварры.
- Я рассчитывал получить именно этот ответ. Вряд ли бы меня самого устроило, если бы король вздумал принимать меня посреди ночи, когда я едва сам стою на ногах и хочу спать.
-Но так и быть из моего к вам почтения, я помогу вам, хотя вы пару раз неласково отозвались о шутах в вашем труде, - ответил Шико с хитрой улыбкой.
-Я весьма благодарен, но вам-то что с этих шутов, господин Де Англере?
-Я занимаю такую должность.
-Это весьма остроумно с вашей стороны занимать подобную должность, учитывая, что я не слышал, чтобы такую учредили при нашем дворе. Хотя сейчас каждый день новая мода и подчас придумают такую чепуху, что я запросто поверю, что вы называете себя шутом не в шутку.
-Эту шутку впрочем придумал Генрих… король, - быстро поправился Шико. Обычно он, разумеется, не церемонился ни с кем, кроме тех особ, мнение которых ценил. Монтень входил в этот немногочисленный круг.
Монтень сделал вид, что не заметил этой оговорки, Что ни говори, а человеком он был деликатным и прекрасно знал о большой дружбе между Шико и королем Генрихом Валуа.
-Я устрою вам встречу с королем сейчас, если это не терпит отлагательств, - предложил Шико.
-О, нет! - бледное лицо Монтеня приобрело испуганный вид, - я бы этого не желал. Если бы я был волен делать, что захочу, я бы вообще избегал встреч с королевскими особами. Потому как мне их искренне жаль, столько церемониала им предстоит выдержать, чтобы просто перемолвиться с кем-то словечком. А я и сам ужасно тягощусь навязанной мне ролью посла, потому не могли бы вы применить всю свою известную хитрость и как-то избавить меня от этой участи. Или отложить хоть на время, пока я не успокою свои нервы от того, что уже успел преодолеть по дороге в Париж.
-Что ж подумаем, - Шико пригладил усы и бородку, - предлагаю обойтись без церемониала и прямо сейчас пройти к Его Величеству, потому что он наверняка не спит. Вы переговорите с ним как с частным лицом. Это устроит и его и вас.
