Маринус печально вздохнул.
-А от этой потаскухи! - радостно улыбнулся король.
-Государь! - вскипятился герцог Анжу, - вы не смеете оскорблять благородную даму.
-Да ведь эта дама была вашей любовницей, и она намеревалась встретиться сегодня ночью с вами, по крайней мере так сказано в этом послании, - король закончил свою речь коротким смешком. На его лице появилось выражение почти как у сумасшедшего.
-Государь, - прошептал Маринус.
-Молчите, герцог! - стремительно обернулся к нему король, - я сейчас не нуждаюсь в ваших словах, постоянно мне противоречащих!
Маринус отступил.
-Так ваша глупая любовница, какая жалость, была вам не верна, - бросил король, всматриваясь в лицо принца.
Герцог Анжу сохранил невозмутимость на лице:
-Какое это имеет отношение к тому, что меня арестовывают?
-Да потому что ваша любовница мертва! Погибла! Убита!
Принц, не сумевши сдержать вздох ужаса, поменялся также и в лице.
-Как, что вы говорите, как это мертва?
- Да, она не сможет прийти, так как ее убили незадолго до вашего свидания, когда она намеревалась изменить вам, - продолжил король.
-Государь, - вмешался Маринус.
-Молчите! - еще раз прикрикнул Генрих, - а то я прикажу Шико заткнуть вам рот!
Шико не преминул воспользоваться этими словами и с глумливой улыбкой зажал рот Маринуса ладонью. Герцог Де Бурбон принялся яростно вырываться, ни капли не оценив эдакой шутки и, схватив руку Шико, с силой ее откинул, что вызвало у шута удивленную улыбку:
-Ого! Господин Маринус, вы мне чуть руку не оторвали!
-Прекратите тут свои шуточки надо мной! - вскипятился Маринус.
-Я выполняю приказ короля! Он попросил вас заткнуть!
Герцог де Бурбон резко одернул свой колет, поправил волосы и развернулся к герцогу Анжу и королю.
-Что вы скажите, герцог Анжу? Вашу любовницу убили! Она мертва! И вы сами виновны в этом, потому что если бы у нее не было такого никчемного любовника как вы, она бы не отправилась вам изменять с Черной Лилией!
-Черной Лилией! - схватившись за сердце, принц стремительно обернулся к Маринусу, и они встретились встревоженными взглядами.
-Да, сударь! - грозно продолжил король, - и мне известно все о вашем участии в заговорах против меня! И я добьюсь вашей публичной казни через суд! Или я лично убью вас! А пока! - Генрих в раздражении бросил письмо на пол и прошелся по нему ногами, - герцог Де Бурбон возьмите этих стрелков и гвардейцев и охраняйте Монсеньора до утра! Не допускать к нему никого! И никто не должен говорить ним! Это все!
-Но государь, я требую знать, почему со мной так обращаются и в чем состоят ваши обвинения? - взмолился герцог Анжу.
Генрих мстительно взглянул на него и ничего не ответил, так как на самом деле не было никаких доказательств, которые он рассчитывал найти в покоях брата. Поэтому король высокомерно промолчал и стремительно вышел, за ним ушел и Шико. В коридорах Лувра придворные, привлеченные шумом, уже все знали и с ужасом разбегались, чтобы не попасться на глаза королю.
Маринус остался стоять в спальне герцога Анжу. Всю ночь до утра ему предстояло охранять пленника и не иметь возможности перемолвиться с ним даже словом, так как стрелки, что стояли тут же могли бы все доложить королю.
Принц не стал ложиться спать, он сел в кресло напротив окна и устремил свой печальный взгляд в кусок видневшегося неба, словно печально известный король Швеции Эрик, которого заточил в темницу собственный брат и который протер на каменном подоконнике выямки от локтей из-за того, что постоянно смотрел в окно.
С этих пор покои герцога Анжу стали для принца темницей. Его Королевскому Высочеству не позволяли общаться со своими друзьями: Франсуа никого не принимал и никому не писал писем. Его личными стражниками стали приближённые короля, к несчастью принца они были из тех задир и злопыхателей, которые насмехались над ним на балу.
Ла Валетт держался не слишком вызывающе, так как помнил о старой дружбе с герцогом, но не мог при этом показаться слишком лояльным к пленнику перед своими новыми друзьями и поэтому сидел за письменным столом и что-то увлечённо вырисовывал. Келюс же, набравшись дерзости, уселся в кресло лицом к лицу с принцем, который читал книгу. Келюс непочтительно близко расположил свои ноги и беспрестанно постукивал носком своей туфли по креслу герцога Анжу. Франсуа с неописуемым хладнокровием продолжал читать, делая вид, что не замечает неудобств. Тогда несдержанный Можирон, давно ждущий реакции от принца, спросил.
- Ваше Высочество, вас ничуть не беспокоит постукивание по вашему креслу? Может быть, прикажете господину Келюсу прекратить?
Франсуа медленно оторвал взгляд от книги.
- Нет-нет, господин Можирон, это весьма убаюкивает. Господин Келюс издаёт такой приятный ритм, который как мне кажется весьма благотворно влияет на нервы.
Можирон недовольно скривился, а Келюс с силой толкнул кресло принца.
Присутствующие при этом Маринус и Натаниэль словно порванные струны подскочили к Келюсу.
- Келюс, друг мой, - сжимая кулаки, сказал Де По, - зачем вы так поступаете? Келюс, прошу, не превращайтесь из дворянина в тюремщика.
- Мой маленький дружок, Де По, я ничего такого не сделал, у меня просто ногу свело какой-то конвульсией, и поэтому она дёрнулась так резко и задела кресло Его Высочества, - насмешливо ответил Келюс.
- Тогда почему ты не принёс свои извинения принцу? - не скрывая своего недовольства, спросил Де По и в голосе его почти звучала угроза.
- Потому что я не приношу извинения врагам моего короля.
- Не беспокойтесь об этом, граф Де По, - заявил герцог Анжу своим меланхоличным голосом, будто его и правда не трогали такие оскорбления. Но Натаниэль не обладал подобной выдержкой, поэтому проговорил сквозь зубы:
- Это низко.
По лицу графа Де По пробежала тень разочарования, и он отступил, больше не взглянув на Келюса.
- О! - воскликнул Келюс, - вы меня осуждаете. Да что вы можете смыслить, несносный мальчишка. Вам следует определиться на чей вы стороне. Или вы более верны герцогу Анжу, чем королю?
- Моя преданность королю не мешает мне придерживаться принципов морали и чести. Я никогда не стану заниматься глумлением над членом королевского дома. Пред вами принц! А я честный дворянин, я чту законы чести и дворянства.
- Что за старомодные рыцарские взгляды. Вы наверняка считаете, что нужно с поклоном отпускать врага. А я считаю, что если Фортуна поставила врага перед тобой на колени, то должно сразить его. Друзья, подержите меня. Хотя бы те, кто со мной одного мнения.
В знак солидарности Можирон вскинул свою руку, Шомберг, распивающий вино в дальнем углу, громко вскрикнул расплескав его, а Ла Валетт неопределённо положил руки на спинку кресла герцога Анжу.
-Сеньор Ла Валетт, - сквозь зубы процедил герцог Де Бурбон с присущим ему высокомерием, - будьте любезны, убрать руки от Его Королевского Высочества.
- Не стоит, любезный герцог Де Бурбон, продолжать эту нелепую перепалку, я не хочу видеть вас рядом собой таким же пленником, - сказал Франсуа, - все кто имеет хорошее ко мне отношение и проявляет доброжелательность имеют обыкновение впадать в немилость к королю.
Маринус и Натаниэль с очевидной нежностью и грустью выслушали слова принца. Натаниэль продолжил свой разговор с Келюсом, однако существенно поменял тон с повышенного на возвышенный.
-Если позволите, Монсеньор, то я не оставлю вас на растерзание в этот час. Дорогой Келюс, мне жаль, что мы с вами ссоримся, но неужели вам совесть позволяет пускаться в оскорбления над тем, кто в вашей власти. Проявите же человеколюбие, сердечность, милосердие. Его Высочество - пленник, но он не перестал быть христианином, а когда вы, мой дорогой Келюс, перестали им быть? Никогда от вас не убудет доблести и чести, если вы, в первую очередь, примените порядочность и доброту к своему врагу. Не этому ли учил нас Господь: возлюби врага своего.
