-Он спас мне жизнь, когда я был так неловок, что свалился с моста в Сену.

-Ах! - король испуганно прижал пальцы к устам.

- Если учесть, что письмо было у него в руках, то я считаю, что Де Камерон скорее получил его от Черной Лилии, чтобы поделиться им со своими сообщниками, - предположил Маринус.

-Но что если Де Камерон сам его написал и еще не успел отправить? Тем более что письменные принадлежности у него были в Розовом Кусте, - не унимался Ла Валет, защищая свою теорию.

- Вам виднее, - вставил Шико, - какие у него там принадлежности были, когда вы его арестовывали.

Весь двор уже невероятным образом прознал о подробностях ареста Де Камерона, несмотря на то, что это держалось в великой тайне.

-Нет! Нет! Это точно не он! - отрезал граф Де По.

-Ах, оставьте это, малыши мои, на вас лица нет. Вы ведь не спали всю ночь, и столько всего пережили, идите приступите сейчас же к отдохновению, а господин Де Ла Валет покамест разрешит эти проблемы.

И голосом гораздо более тихим и мрачным король дал указание своему капитану допросить Де Камерона как можно пристрастнее, чтобы выяснить имена всех сообщников и главное - тайну Черной Лилии.

Когда все покинули кабинет, то Генрих уселся в кресло и смежил веки.

-Что ты обо всем этом думаешь, Шико?

-Что помимо врагов наши малыши нажили еще и неплохого друга.

Король так изумился, что открыл глаза и уставился на Шико, который сидел напротив, не шевелясь. Вид у гасконца был мрачный, губы серьезно сжаты. И Генриху очень захотелось спросить, что такое случилось с шутом, но отчего-то он промолчал.

-Какого друга ты имеешь в виду?

-Того с кем ты переписываешься голубиной почтой.

-А! - король вскочил с кресла и нервно зашагал по кабинету, - ты имеешь в виду Блюстителя Чести! Как же я зол на этого подлеца! Клеветника! Пасквилянта! Я сам ненавижу грязные истории, и терпеть не могу, когда на моих друзей клевещут! Подумать только, мы чуть не поссорились из-за этой записки!

- Генрих, этот Блюститель Чести спас Натаниэля и Маринуса.

-В этом ты прав, - король подошел к клетке с лаской и стал просовывать зверьку ягодки из маленькой коробочки.

-Ты думал над тем, кто подшутил над тобой, да так удачно, что спас твоих друзей?

-Я не знаю, Шико, - король развел руками, - а ты?

-Понятно, что не Де Камерон.

-Шико, дружочек, ты расстроился из-за него?

-С чего ты взял? - с раздражением воскликнул Шико.

-Ты отсчитал Маринуса и Натаниэля, а они показали тебе языки как дети малые.

-Мне все равно на это! - Шико вскочил с кресла, собираясь уйти.

-Постой, - задержал его король, - что если Блюститель Чести - это Франсуа?

-Франсуа? Твой брат?

-Да, а что? Если он участвовал в заговоре, то решил спасти свою шкуру, предложив помощь мне.

Шико вспомнил, что наблюдал за тем, как герцог Анжу сговаривался с братьями Бомонт.

-Это не лишено смысла, сын мой. А теперь отпусти меня, я хочу отправиться по одному важному делу.

-Хорошо, я отпускаю, только ты потом расскажешь мне, где был.

Шико скривил физиономию и ушел. Король остался один.

Дворец герцога Анжу.

Герцог Анжу прибывал в смятении, погрузившись в размышления от скверных до самых радужных. Франсуа удавалось довести себя до полуобморочного состояния, измышляя, что Де Бурбон и Де По предали его королю, и что хуже всего он сам помог им раздобыть свой смертный приговор. Но убеждая себя всяческими доводами и успокаиваясь, вспоминая речь Де Бурбона, герцог Анжу погружался уже в совершенно противоположные мысли. Он представлял себя на Фландрийском престоле, упивался местью, всем кто презирал его с рождения. Самой красочной мечтой было лицо Генриха, когда ему станет известно, что его младший брат, Франсуа, становится королём Фландрии и Брабанта. Долго Анжу ещё мысленно придумывал этот великолепный разговор между двумя Валуа, в котором, конечно, сам Анжу выглядел бесподобно.

- Скорее, позовите Бюсси, - приказал Анжу с неожиданным оживлением. Лицо герцога ещё не покинула мечтательная улыбка, и Орильи почуял в этом дурной знак, он испугался, что его господин от переживаний сошёл с ума.

Господин Де Бюсси явился, как только смог, но при этом выразил свое недовольство тем, что его разбудили, когда ночью ему пришлось так много потрудиться.

-Монсеньор, - поклонился недовольный и хмурый Бюсси.

- Что с тобой, друг мой? Ты сердишься? - удивился Анжу.

- Ах, ваше высочество, для чего вы снова вызвали меня? - ответил Бюсси без каких либо любезностей.

- Раз ты хочешь, чтобы я сразу приступил к делу, то будь по твоему, - с непроницаемым лицом ответил герцог.

Бюсси всегда думал, что монсеньор безропотно проглатывает все неподобающие дерзости, которые граф себе сам позволял. Но на самом деле Анжу просто не считал нужным показывать Де Бюсси, что недоволен, он терпел его до тех пор, пока ему это было нужно. В любой момент он мог бы пресечь наглость своего вассала, но Франсуа нравилось изображать из себя Генриха с его миньонами. Как известно, король много позволял своим друзьям, и общались они друг с другом весьма вольно. Конечно, отношения между Анжу и Бюсси были другие, их нельзя было назвать даже друзьями. Бюсси никому не служил кроме самого себя, а Анжу просто использовал графа.

- Приказывайте, мой принц, - с лёгкой усмешкой ответил Бюсси.

- Съезди в Лувр, найди там наших друзей Бурбона и Де По. Я хочу пригласить их к себе на ужин. Я и тебя так же жду, ты придёшь?

- С удовольствием.

- Я пригласил Брантома, будет о чем поговорить.

- Стало быть, вы уверенны, что всё сложилось хорошо?

- Полагаю, что так.

- Но, монсеньор, не слишком ли вы доверяете этим господам Де Бурбону и Де По?

- Я думаю, что мы с ними имеем много общего.

- Вы говорите загадками, монсеньор.

- Ах, Бюсси, они не так просты. Умны не по годам, проницательны. Осведомлены, даже с пугающей достоверностью. Они так стремительно движутся в неизвестном мне направлении, точно выпущенные стрелы.

- Тогда возникает вопрос, кто выпустил эти стрелы?

- Возможно, - задумался принц, - что за ними кто-то стоит. Говорят, что они из Московии. Но не московский царь руководит ими, как мне кажется.

- Вы так уверенны?

- Да, может статься, что они сами себе руководители. Они обзавелись знакомствами практически со всеми знатными домами. Я слышал, что Генрих Наваррский от них без ума.

- У них слишком много влиятельных друзей, теперь ещё и вы.

- Да, я не отрицаю. И потому оберегитесь, Бюсси.

- Чего же, монсеньор?- засмеялся Бюсси.

- Я на счёт твоей дуэли. Боюсь, что они слишком хитрые и опасные противники. Я не думаю, что в этом поединке столкнётся твоя сила и храбрость против их силы и храбрости. Скорее уж их хитрость и твоя глупость.

- Монсеньор, я не потерплю советов, касающихся дуэлей и моей чести.

- Я пытаюсь спасти тебя.

- Это ни к чему. Я всё решил и не отступлюсь от того, в чём поклялся себе перед Богом.

- Я не хочу с тобой ссорится. Отправляйся туда, куда я тебе велел.

- Ах, монсеньор, позвольте заметить.

- Позволяю.

- Эти юные господа плохо влияют на вас.

- Почему же?

- Вы стали вести себя, как подобает принцу.

Анжу ничего не ответил. Только сделал знак рукой, и Бюсси удалился. Когда граф скрылся, Анжу улыбнулся, прикрыв глаза.

Трактир Жареный Петух.

В Жаренном Петухе, если бы кто-то знал какие высокопоставленные особы его посещают, уже давно открыли бы второй Лувр. Вот уже привычным стало для мэтра Гаспара появление господина Маринуса и Натаниэля.

- Милостивые господа, - дрожащим голосом обратился трактирщик к Бурбону и Де По.

- Что тебе, денег? Или Роксана что-то натворила? - усмехнулся Де По доброжелательно.

- Ах, сударь, ваше благородие, не сочтите за грубость. Простите мою дерзость, нижайше кланяюсь вам, мои маленькие господа, - изливал нелепые похвалы мэтр Гаспар Улиэль.