-Ах, прекрати, не кликай смерть, а то придет…

- Кстати, египтянка та предсказала всем смерть, - напомнил Шико зловредным тоном.

- Пресвятая Дева Мария, не напоминай мне, Шико! Меня такой страх обуял, всё тело содрогается и покрывается холодным потом. Кажется, я прямо сейчас умираю, - не на шутку перепугался Генрих.

- Тоже мне предсказание. Чушь! Не станешь же ты, Генрике, воспринимать всерьёз бредни этой девки.

- Разве ты сам не сказал, что она нам смерть нагадала.

- Ну, так это и я могу. Вот, к примеру, твой кузен помрет.

- Ах, когда же?

- Этого я не знаю, но уверен, что он не бессмертный. Вот помрёт он, и попробуй тогда сказать, что я хуже той египтянки.

Генрих насупился, сообразив, что Шико его разыгрывает.

-Так, где ты был? Развлекался с египтянкой?

-Что?! Болван! Нет, я встречался с нашей старой знакомой куртизанкой Роксаной.

-А-а-а! - Генрих взвился от злости, - изменник! Подлец! И ты туда же! Я покажу вам, как творить разврат и непотребство! Я сейчас же прикажу дать сто ударов кнута этой девке, а потом выставлю ее голой на рыночной площади!

-Ах, осмотрите на него, какой образчик морали у нас тут сидит!

-Да! - Генрих торжественно встал на ложе, - кто как ни король обязан следить за нравственностью своих подданных!

-Особенно если у короля такие панталоны!

-А что с моими панталонами? Ты считаешь, мне не идет этот розовый цвет? Скажи честно, дружочек? Они слишком обтягивающи?

-Тебе идет, ты же у нас писаный красавец!

-Так и есть. Ну, так вот, я не позволю разврату процветать на улицах Парижа. И искореню эту заразу и вырву с корнем из сердец моих малышей и тебя тоже.

-Меня ты тоже причисляешь к своим малышам? - Шико состроил дурацкую гримасу.

-Нет, я подразумеваю, что эти малыши наши, мои и твои, понимаешь?

- О. как мило, ты решил, наконец, и со мной поделиться куском своего пирога.

- Ты прекрасно понимаешь, о каких душевных склонностях я говорю, Шико.

- Все я спать! - выкрикнул Шико, он расстегнул камзол, снял его и улегся в кресле.

- А мне сон не идет. Я сейчас, наверно, сяду и займусь тем, что продумаю, как искоренить пагубные привычки из сердец Натаниэля и Маринуса. Ты не хочешь мне помочь?

-Я тебе не помощник в таких делах.

-Как же! Как же! А вот помнишь, как я натравил тебя на одну девицу, за то, что она развратничала с собственным учителем?

-Все уволь, меня от этих штук больше. Твои ангелочки невинны как ангелочки, - заключил Шико, сладко потягиваясь и собираясь забыться сном.

-Нет. Это нет так. Как больно моему сердцу, что это не так. Но и я в свое время грешил, как жаль, что рядом не было мудрого человека, который бы указал мне! Ах, как жаль! Тогда я бы не был таким. Но послушай, у них ведь нет отца, нет наставника, а у меня нет детей. Так почему бы нам не объединиться в семью? Я отвращу моих названных сыночков от посещения развратниц.

-Полно тебе, сын мой, - зевнул Шико, - тебя ненавидят уже все придворные дамы. Ты и так не даешь никому порядком грешить, так еще и хочешь спрятать от шаловливых дамских ручек эти два распрекрасных цветочка Де Бурбона и Де По. А они, чудо как хороши, когда они вырастут, от поклонниц у них не будет отбоя.

-Ах! - Генрих решительно выскользнул с ложа, полный намерений множить указы о предотвращении распутничества в своем королевстве.

Но вдруг страшный звук, как звон разбитого стекла, разрушил тишину королевской опочивальни.

-А-а-а, - закричал Генрих и прильнул к вскочившему Шико.

Шут закрыл ладонью рот короля и немигающим взглядом уставился в окно.

- Что там, Шико? - убрав руку друга, тихо спросил король.

Генрих искренне боялся призраков и нечистой силы, к тому же заразил этим Шико, хотя тот и старался этого не показывать. Гасконец взял одну свечу и пытался осветить её пламенем оконный проем. Но ничего не было видно.

Король и шут подошли поближе к окну. На месте драгоценного, по тем временам, стекла зияла чёрная дыра с острыми как бритва краями. Генрих и Шико подошли ещё поближе, король крепко вцепился в рукав Шико, а его высочайший монарший нос уткнулся в затылок шута.

- Мне щекотно, Генрих, ты слишком жарко дышишь мне в спину, - прошептал Шико, будто боялся, что его услышат из дыры в окошке.

Вдруг раздалось какой-то шорох. Генрих и Шико напряглись и задержали дыхание, но смело ещё ближе подошли к окну.

Неожиданно что-то выскочило прямо на них, свеча в руке Шико затухла, Генрих закричал. Шико оступился и запутался в бархатной шторе, король замолотил руками в воздухе, потеряв опору виде своего шута, и сам рухнул прямо на него. Шико сдавленно вскрикнул.

- А слезь! Слезь с меня! - завопил Шико.

- Не кричи так, люди услышат, такое подумают! Ещё и по всему двору разнесут, что король домогался Шико. - зашикал Генрих веселым голосом.

- Ну же, голубчик, ты меня раздавишь,- настойчиво повторил Шико.

Генрих послушался его.

- Шико, что это было?

- Кажется, голубь залетел в окно.

Поднявшись и осмотревшись, король и шут заметили на полу раненную птицу.

- Ах, Шико, смотри, он весь изранился о стекло, - сочувственно сказал король.

- Да, - задумчиво глядя на голубя, Шико поднял с ковра окровавленное тельце, - у него есть записка.

- Дай сюда, - потребовал король. Он получил из рук своего друга заляпанный кровью кусочек бумаги и прочёл вслух, так как ничего не скрывал от Шико.

” Королю Франции, Генриху III Валуа.

Я заявляю, что сегодня в три часа ночи в комнату к герцогу Де Бурбон и графу Де По придут два любовника, вооружённые булавами. Для любовных утех и разврату. Они явятся к указанным господам предаваться греху содомии и мужеложства, а также других мерзких вывертов.

Блюститель чести”.

Когда Генрих завершил чтение, Шико стоял со зловредной улыбкой и потирал руки.

- Что? - вымолвил король, у него тут же пересохло во рту. Сердце рухнуло, в груди затянулся тугой узел, и Генриха почти затошнило.

Шико подал королю стакан воды и коснулся случайно его пальцев.

-Да у тебя ледяные руки, - воскликнул шут.

- Что? Что ты об этом думаешь? - Генрих выронил злосчастную записку, но Шико успел подхватить листочек.

- Я думаю неплохой псевдоним, а? Блюститель чести. Да, этот человек, кем бы он ни был, мастак придумывать прозвища, я думаю.

- Да не про это! - заорал Генрих, лицо его исказилось от гнева. Меж бровей залегла глубокая морщина, глаза вылезли из орбит, он шумно дышал как разъярённый бык на корриде. Король зашвырнул поданный ему стакан в стену, и Шико пригнулся, чтобы осколки не задели его. В таком расположении духа, в коим сейчас пребывал Генрих, даже Шико мог получить по голове. Все представители семейства Валуа были известны своими яростными припадками, поэтому никто не удивился и не пытался прибежать на звуки королевского скандала.

- Пойдем, да проверим, - тоненьким голоском предложил Шико, прячась под кровать.

- Подай одежду мне, - приказал Генрих.

Шико поторопился исполнять волю своего господина, вылезая из-под кровати задом к верху, но эта комичная картина пока не возымела на короля хорошего эффекта. Он по-прежнему метал глазами молнии и сжимал кулаки.

С превеликой нежностью и обходительностью Шико нарядил своего короля, сопровождая каждый элемент гардероба нелепым комплиментом.

- Шляпу или берет? Может корону, что прикажете? - подсовывая Генриху шляпу, лебезящим голосом спросил Шико, низко-принизко кланяясь, так что чуть ли не упал прямо на ноги королю.

Генрих вырвал из его рук шляпу и бросил на пол.

- Мне не нужна шляпа, - срываясь на крик, заголосил Валуа.

- Плащ из бархата с золотой тесьмой или полностью чёрный? - продолжая смешно коверкать голос, вопрошал Шико.

- Шпагу мне! - багровея, потребовал король.

- О-о-о-о, шпагу, это серьезно! Кто-нибудь принесите шпагу королю! - Шико, всячески замедляя процесс поиска шпаги Генриха, бегал с поднятыми руками по королевской опочивальне и вопил что есть мочи, что шпага пропала.