– Не обязательно, – возразил Пятый. – Могли и позже положить, а потом заколотить обратно.

– Интересно, что там, в этих папках? – Эри задумалась. – Зачем так прятать какие-то бумаги?

– Можно прочитать и понять, – пожал плечами Саб. – Да, мне это тоже кажется странным. Особенно если учесть, что этот мир… как бы сказать…

– Беззубый, – процитировал Пятый слова самого Саба. – Действительно, странно. Ну что делаем? Спускаем это всё вниз?

– Давай, – согласилась Эри. – Или кидай мне сюда, на балкон.

– Зачем? – резонно поинтересовался Саб. – Вниз проще.

Из-за угла вышел с довольным видом Лин.

– Вода вскипела, – сообщил он. – Что варим?

– Как – вскипела? Уже вскипела? – удивился Саб. – Ты что-то сумел сделать с этой плиткой?

– Дурак ты, – снисходительно ответил Лин. – У нас печка топится, я на печку кастрюлю поставил. Так что варим-то? Может, гречку?

– Никогда не пробовала гречку с кильками в томате, но ладно, это даже интересно будет, – Эри задумалась.

– А это что? – Лин заметил у Саба в руках папку.

– А это мы тут кое-что интересное нашли, кажется, – ответил Саб. – Под крышей лежат какие-то бумаги в папках. Сейчас спустим вниз, и после ужина посмотрим, что это такое.

– Ух ты, – обрадовался Лин. – Так, я побежал, а то вода выкипает…

Папок оказалось больше десятка, а ещё Пятый обнаружил две коробки, плотно набитые разрозненными листами. Там всё было вперемешку – машинописные страницы соседствовали с рукописными, иногда это все дело оказывалось переложено картонками, испещренными какими-то формулами; в одной коробке обнаружилась металлическая пластинка со сложной гравировкой. Папки и коробки интриговали – но сперва, конечно, решено было поесть, потому что последний раз ели утром.

В доме стало совсем тепло, на печку Лин водрузил теперь чайник, старый, темный, с изогнутым носиком. Чайник этот он нашел позавчера в сарае, отчистил, убедился, что чайник цел, и, разумеется, чайник пошел в дело – на их компанию он оказался в самый раз.

Кашу Лин, конечно, по неумению слегка сжег, но всем было на это наплевать – потому что проголодались, и были согласны даже на кашу «с румяной корочкой», как сказал Лин. К каше Саб открыл две банки килек, дальше последовало распределение: Эри и сам Саб ели кашу с рыбками, а Пятый и Лин – с томатным соусом из тех же банок.

– Это не дело, – в который уж раз сказал Саб. – Хватит этого… как его…

– Цирка, – подсказала Эри. – Ну правда. Надо уже начинать все-таки есть нормальную еду.

– Это нормальная еда, – Пятый указал на свою тарелку. – Вполне хорошая еда.

– В ней белка не хватает, – возразил Саб. – Кого туберкулезником назвали?

– Ну, меня, – пожал плечами Пятый. – И что?

– А то, что надо расставаться уже с этими старыми привычками, – отрезал Саб.

– Я не могу есть то, что раньше бегало или плавало, – Пятый вздохнул. – Оно живое. Было.

– И что с того? – пожал плечами Саб.

– То, что не могу.

– И я тоже не могу, – добавил Лин. – Саб, у тебя в тарелке рыбка с глазками. Ты глазки тоже будешь есть?

– Ты осточертел мне с этими глазками, – Саб разозлился. – Каждый раз одно и то же. Да. Буду.

Он подхватил кильку на вилку, и демонстративно отправил в рот.

– Но яичницу-то вы едите, – подначила Эри. – А яйцо…

– Яйцо не бегало, – отрезал Лин решительно. – Это вообще одна клетка.

– И ты её съел. А клетка, между прочим, тоже живая, – заметила Эри.

– Ты сейчас договоришься до того, что они и яйца есть перестанут, – резонно заметил Саб. – Поосторожней, детка. Они же чокнутые.

– Вот спасибо, – покачал головой Лин. – А я им кашу варил, старался. И такая благодарность.

Пятый с сомнением посмотрел на кильку, лежащую на краешке тарелки Эри.

– Это хотя бы вкусно? – спросил он.

– Неплохо, – ответила та. – Ты же имитацию рыбы ел?

– Ну да, – кивнул Пятый.

– Одно и то же, разницы не вижу, – Эри на секунду задумалась. – Ну попробуй, ну что тебе стоит?

– Давай в другой раз, – попросил он. – Я же понимаю, надо. Но… не получается пока.

– Как бы я хотел взять эту вашу Айкис за ноги, и треснуть головой об стенку, – проворчал Саб. – Это до какой степени надо было промыть мозги и поуродовать организмы, что вы, даже с голоду умирая…

– У нас блокировка стояла на животные белки, за некоторыми исключениями, – напомнил Пятый. – Её, правда, потом сняли, но всё равно.

– Ребят, страшно, – признался Лин после недолгого молчания. – Мы всё понимаем, но страшно. Последствия были… хреновые, в общем. Да, мы знаем, что сейчас ничего не будет, но пока что проверять не хочется.

– Ладно, – сдался Саб. – Но в следующий раз – обязательно.

– Хорошо, – согласился Пятый. – Так что там с бумагами?

Папки пока что сложили на холодной террасе – прежде, чем смотреть, что в них, следовало хотя бы протереть папки от многолетней пыли. Папки не были пронумерованы, никаких пометок на их обложках не имелось, поэтому выбрали пару папок наугад, и вернулись в теплую комнату. Теперь в ней стало по-настоящему уютно, и все, особенно Саб, приободрились – оказывается, с печкой можно вполне нормально существовать на даче даже ранней весной.

– Вот починим обогреватель в ванной, который для воды, и будет совсем хорошо, – говорила Эри, возясь с завязками первой папки. – Блин, какие-то морские узлы, не получается ничего!

– Может, разрезать? – предложил Саб.

– Давай вилкой подцеплю, – сказал Лин. – Во, пошло… так, а это откуда тут торчало-то?.. а, вот отсюда. Всё, – объявил он. – Развязано. Давайте вторую.

Со второй папкой проблем не возникло, то ли узел там был попроще, то ли Лин приноровился, но справился он за полминуты. Эри открыла первую папку, и вытащила на свет несколько пожелтевших хрупких листов.

– Хм… – протянула она. – Какие-то чертежи.

– Дай, – попросил Саб. Взял лист, присмотрелся. – Это поэтажный план дома.

– Этого дома? – с интересом спросил Лин.

– Именно этого, – подтвердил Саб. – Вот сам дом, вот пристройка, вот терраса. А это что? – он нахмурился. – Похоже на динамические пропорции…

Пятый взял у него лист, на секунду задумался, потом вдруг улыбнулся.

– Ну? – требовательно спросила Эри.

– На первый взгляд ничего особенного, если не учитывать того, что этот дом, оказывается, построен по золотому сечению. Это расчеты, причем совсем не сложные. Прямоугольник – это та часть дома, в которой мы сейчас сидим, и она соотносится с квадратом, который пристройка.

– А терраса? – с интересом спросила Эри.

– Если я правильно понимаю, это фрагмент звездчатого десятиугольника. Четыре окна и дверь, – напомнил Пятый. – Интересно. Необычный дом нам достался.

Саб задумчиво посмотрел на него.

– Может быть, – сказал он. – Но зачем это сделано?

– У строителей было образование и чувство прекрасного, – предположил Лин.

– Или они преследовали какую-то цель, – заметил Саб. Он вытащил из папки ещё один лист. – А тут уже пропорции по вертикали. Стены, фундамент… Пятый, ты был прав, это действительно десятиугольник. Вернее, его половинка. Только они почему-то сделали дверь сбоку, в плане она в центральной части, между окнами.

– Видимо, это не очень удобно, – предположила Эри. – Если так сделать, полезная площадь потеряется. И вещи вешать будет некуда.

На стене террасы, рядом с входом, действительно имелась внушительных размеров вешалка и подставка для обуви. Будь вход в центре, её некуда было бы разместить.

– Ну да, верно, – согласно кивнул Лин. – Так и есть.

– Там такого много, – Эри взяла папку в руки. – Смотрите, ещё планы. Вид сверху на готовую постройку…вот же дотошные люди, они даже мелочи тут пишут! Совсем мелочи, про то, сколько надо гвоздей на обрешетку. Поштучно.

– Может, у них денег мало было? – предположил Лин. – Экономили на гвоздях?

– Скорее, ответственно подходили к делу, – возразил Саб. – Это всё ещё и от руки начерчено, я только сейчас понял.