Отхлебнув горячего отвара, я задала последний на сегодня вопрос, почему, собственно, мисс Октябрь?

– да потому что, – вклинился вездесущий Саня, – тебя на конкурс выбрали от пиз… кхм, от факультета отношений, слыхал, тебя как раз туда пульнули.

Ого, да моя слава летит настолько впереди, аж не по себе становится. Утром выбор был сделан в далеком медпункте, а сейчас об этом знает вся общага. Класс, просто класс!

– Интересно, и что же за конкурс? Я сама напросилась, да?

– Типа того. – Саша чокнулся со мной кружкой чая, – ты сказала, что танцуешь больно хорошо. Белые тебя тут же в свою компашку определили, вроде как такие поехавшие, типа тебя, у них успехов добиваются. Ну, в хорошем смысле поехавшие, – исправился парень, встретив мой грозный взор, – ну, отбитые… нет, не так…

– Амбициозные, – помог ему высокий, имени которого я так и не вспомнила.

Лара, дабы не усугублять ситуацию, решила вкратце пояснить суть сего конкурса:

– Мисс Октябрь – это неформальное название. По сути, конкурс проводится в ночь на Самайн, выбирается, так сказать, жрица, которая должна открывать символические врата для мертвых. Уж не знаю, на кой мертвым самые талантливые, но, традиция есть традиция. Обычно выигрывают наши, конечно же, но кто знает, может тебе повезет.

Лариса подмигнула мне, залпом осушила остатки кофе и, проделав несколько пассов руками, «вымыла» кружку, отправив ее на законное место рядом с раковиной.

Саня как-то загадочно улыбнулся:

– Дамы, а что это мы, собственно, по чаю? Есть предложение продолжения,– сообщил он голосом ярмарочного зазывалы, щелкнул пальцами, шепнул себе под нос пару фраз и на столе материализовалась бутылка вина неизвестной марки.

В другой ситуации я бы непременно обрадовалась внезапному алкоголю, да и восхитилась бы, лишний раз увидев настоящую магию. Однако сознание, и без того потрепанное последними событиями, взмолило об отдыхе, решив, по всей видимости, срочно переварить и отфильтровать информацию. Я сопротивляться не стала. Прикончила травяное лекарство и поспешила откланяться. Хватит уже с меня утреннего похмелья.

Лара осталась с ребятами, а я, сидя в темной комнате, задумчиво втыкала взглядом в освобожденное Лялей окно. Мисс Октябрь. Жрица врат. Супер. Просто класс. Интересно, когда я говорила, что хорошо танцую, я уточняла какой танцевальный стиль имела ввиду? Судя по всему – нет. Иначе реакция была бы у ребят более бурная. Мозг силился вспомнить, что же мы с Сашей делали такого, но тщетно. Опять же успокаивала его реакция, никакой пошлости во взгляде. Чувства рвались через край:

– Ннндаааа!

Выражение эмоций оказалось чересчур громким. Ляля снова проснулась, запустив в меня, на этот раз молча, свой пушистый белый тапок. Видимо снаряд был заготовлен заранее, ибо прилетел мне в голову мгновенно, не дав времени уклониться. Я потерла ушибленный лоб, ухмыльнувшись с вида Лялиных тапок, и поражаясь ее меткости.

Нда, надо бы действительно отдохнуть, а то даже ссадина на лбу почему-то не вызывала во мне гнева или желания мстить, я слишком устала для этого.

Уснуть я так и не смогла, увлекшись созерцанием раны на ноге. Медсестра отлично знала свое дело. Ногу пришлось зашить и тот шов, что она сделала, радовал даже мой взор, хотя казалось бы, чему тут радоваться? В свертке я также обнаружила мазь, щедро полила ей ногу и ждала пока впитается.

В таком положении меня и застала пьяненькая Лариса, пришедшая под утро. Весь ее вид, поза, блаженное выражение лица свидетельствовали о весьма приятно проведенном времени. Хоть кто-то умеет развлекаться без приключений, подумалось мне. Предвосхищая мои вопросы, Лара обняла меня, дыхнув свежим алкогольным душком, хихикнула и пропела:

– Все потом, все потом. Я спать.

Чмокнула меня в щеку и, не раздеваясь, она уснула, распластавшись в позе звёздочки. Наслаждаться сном ей оставалось не более пары часов.

Я, не найдя чем себя занять, отправилась встречать рассвет на крыльце, задумчиво вертя между пальцами найденную на самом дне рюкзака мятую сигарету. Сколько она там валялась, вбирая в себя запахи соседствующих с ней вещей – история умалчивает. Желание курить боролось во мне с нежеланием вдыхать в себя сей «парфюм». Правда борьба оказалась недолгой. Какого курильщика остановит такая мелочь, как вонючая сигарета, после целого дня перерыва?

Чиркнул кремень зажигалки, в утренней тишине отозвавшийся, как мне казалось, громким эхом. Загорелся уголек. Дым с никотином наполнил мои лёгкие. И я поняла, что идея была так себе. Не знаю, что там лежало рядом с несчастной сигаретой, но по ощущениям – я курила носки. Причем это должны были быть носки очень усердного спортсмена, считавшего их счастливыми и посему никогда их не стиравшего. Но повторюсь, разве курильщика это остановит?

Голова слегка закружилась от дозы никотина, и стало так легко. Тело приятно обмякло и я спокойно занялась созерцанием.

Вдалеке слышались голоса неизвестных мне птиц, больше похожие на отрывистое хоровое пение. Солнце намекало на свое существование бликами на крыше белого замка, хорошо видневшегося отсюда, благодаря своей высоте.

Трава и остатки цветов, растущих вдоль стен корпуса, гнулись под тяжестью утренней росы. Тепло пока еще не спешило уходить окончательно, но утром все же было достаточно прохладно, чтобы я окоченела. Однако, зарядиться вдохновением я успела в полной мере. Боль в ноге не беспокоила, благодаря чудодейственным мазям, дозу никотина я все же получила, а еще, собираясь на улицу в предрассветных лучах, в углу нашей комнаты я обнаружила свой чемодан, потерянный, как мне казалось, там, в прошлой жизни. На чемодане, уложенные чьей-то заботливой рукой, лежали зажигалки и разряженный смартфон. Самым странным в этой ситуации я сочла то, что напрочь забыла о своем навороченном девайсе, ранее находящимся в моих руках по четырнадцать часов в сутки.

Как бы там ни было, отсутствие смартфона, свежесть сентябрьского утра и странное возбуждение витающее в воздухе, словно окунули меня в беззаботное детство, как в тазик с теплой водой. Тот самый тазик, в котором я плескалась когда-то далеким утром первого сентября, готовясь встрять на девять лет. Школьные годы блин чудесные. Сейчас, однако, перспектива учёбы радовала несказанно, ибо обучаться настоящей магии – это вам не логарифмы считать, в жизни точно пригодится.

Лара, в свойственной ей манере появляться в самый нужный момент, выдернула меня из детских воспоминаний, нежно обдав мое ухо перегаром:

– Чего залипла, женщина моя?

Божественное окончание утреннего медитативного созерцания.

– Привет привет, – отозвалась я, наблюдая, как ловко посланный моими пальцами бычок по красивой траектории летит четко в лужицу росы. Трехочковый, ага.

– Пойдем быстрее собираться! – Лара, дрожа не то от холода, не то от вчерашнего бухича, с усилием потянула меня за руку.

Уходить не хотелось, обратно в суету от природной безмятежности, но подруге сопротивляться бесполезно. Лара тащила меня с ненужным упорством, ибо я шла сама и дополнительное воздействие не требовалось, но уж больно ей нравился сам процесс.

– Надь, ты только не переживай, – щебетала подруга, больше для собственного успокоения, – пусть у нас разные факультеты, но мы же не прощаемся, да и пьянку нашу скоро все забудут. Все будет хорошо.

– Забудут, -буркнула я, припоминая слова Зары Юрьевны, – самую масштабную пьянку за последние пятьдесят лет, ага.

– Чего? – не расслышала Лара

– Да так, мысли вслух.

– Так конструктивного диалога не получится, – пропела Лариса, легко взлетая по лестнице.

«Мне бы такое похмелье», позавидовала я про себя, радуясь, что наконец-то с утра меня ничего не беспокоит. Надо продолжать в том же духе, так, глядишь, и совсем пить брошу.

Так, возрадовавшись своим грандиозным планам, я уже представила было светлое будущее без алкоголя и вечной боли по утрам. Правда на радостях совершенно забыла об одном «но». В здоровом теле здоровые сенсоры.