– Это Нина, – пролепетала Янка побелевшими губами. – Нина Шпилева…

Ялена с Клешневым едва успели подхватить оседающую на пол девушку.

Из морга они выбрались только спустя полчаса, покончив со всеми формальностями и приведя в чувство снова ударившуюся в слезы Яну. На Яленино счастье, ей не пришлось разрываться между завозом соседки домой и поездкой в отделение. Саня, которому она смогла дозвониться утром, едва приехав из Питера рванул к моргу, забирать и успокаивать свою ненаглядную. И когда они выбрались на улицу, уже ждал их у входа.

Клешнев подвез Ялену до отделения.

Саржина лихорадило. Нервотрепка с задержанием и последующая ночь в камере паршиво сказались на ещё толком не восстановившемся организме. Но едва узнав, что свободен, он поспешил убраться из серых негостеприимных стен куда подальше. На проходной его ждали. Миниатюрная молодая женщина в теплой мужской рубашке и темных джинсах несколько секунд разглядывала его, а после нерешительно махнула рукой.

– Вы Ялена? – догадался он, подходя ближе.

– Да, – она утвердительно кивнула, рассматривая своего неудачливого постояльца. Высокий, бритый под ноль. Если бы не ночь в камере, то эспаньолка на осунувшемся лице смотрелась бы не так неряшливо. В тусклом свете вечерних фонарей, наверняка была та ещё криминальная рожа, неудивительно, что его замели с потрохами.

– Роман, – он протянул ей ладонь. Тонкие женские пальцы на секунду сомкнулись на его.

– Пойдемте отсюда…

– Да, хватит с меня приключений, – Саржин толкнул тяжелые двери, пропуская её вперед. Они вышли на крыльцо, залитое лучами теплого осеннего солнца. Погода над городом вдруг смилостивилась и разогнала вечную хмарь, открыв ясное небо.

– Я так понимаю, это вы посодействовали моему освобождению? Спасибо, – поблагодарил он.

– Спасибо не закуришь, – иронично вздохнула Ялена, заканчивая вызывать такси. Роман понимающе хмыкнул и, порывшись в карманах, протянул ей пачку. – И часто вам так фартит? – спросила она, затягиваясь. – На находки?

– Бывает, – устало усмехнулся он, – карма у меня такая – на трупы натыкаться. В юности угораздило ручку цыганке позолотить, так она мне на радостях и выдала, мол будешь всю жизнь со смертью под руку ходить. – Саржин задумчиво вертел в пальцах сигарету. После ранения врачи предупредили, что лучше бы ему завязывать с вредной привычкой, но пока как-то не получалось.

– С такой кармой вам бы в судебную медицину… – заметила Ялена.

– Чужие потроха никогда не привлекали, – мрачно пошутил он. – А писать всегда нравилось чуть больше, чем заниматься следственными мероприятиями. С тех пор, так и живу. Надо же исполнять предсказание, – иронично закончил Роман.

– Не стоит шутить с такими вещами, – строго одернула она.

– Вы в подобное верите? – заинтересовано спросил он.

– Нет, не верю. – пожала плечами собеседница. – Я в этом живу.

Роман перекинул сигарету в угол рта и поморщился, осторожно потрогал разбитую губу, заметил на пальцах свежую кровь.

– Сильно вас приложили? – Ялена ещё на проходной заметила, что выглядит её спутник неважно. Бледное осунувшееся лицо, темные круги под глазами.

– Такое… – отмахнулся он. – Бывало и хуже, но реже.

К управлению подъехало такси. Ялена скривилась, узнав водителя, который вез её сюда ночью. Тот тоже узнал пассажирку. Скорчил мрачную рожу, выругался и дал по газам, проигнорировав людей у обочины.

– Что за придурок! – выдохнул Роман, проводив машину взглядом. Ялена насмешливо дернула уголком рта.

– Похоже, меня испугался. Вчера ночью сюда тоже он вез, – пояснила она в ответ на непонимающий взгляд Саржина. – Попытался слупить тройную цену. Гадостей всяких наговорил, ну я и пожелала: «Чтоб ты ехал до первого столба!»

– И?

– Так он у первого же фонаря и заглох! – фыркнула Ялена. – Идемте, трамвайная остановка на той стороне улицы, чуть дальше. Сейчас должен пятый номер идти. Доедем почти до самого дома.

За невысоким дощатым забором, в глубине запущенного палисадника, стоял старый добротный дом с широкой террасой. Роман окинул двор любопытным взглядом. Мрачновато. Видно, что давно не жили, а сейчас ещё не успели привести в порядок. В дощатой обшивке навеса зияла дыра в три доски шириной. Сквозь дырявый шифер пробивались лучи света, рождая солнечных зайчиков, игравших на полу в догонялки. Ялена провернула ключ в двери и потянула створку на себя. На крыльцо выскользнул Карась, потерся о хозяйские ноги, заметил Романа, все никак не решавшегося подняться по ступеням. Саржин продолжал заинтересованно осматриваться вокруг.

– Проходите, – пригласила хозяйка дома. Журналист шагнул на ступеньку и застыл.

На облупленные перила, прямо перед ним, тяжело запрыгнул здоровенный полосатый кошак. Зевнул во всю пасть, демонстрируя длинные клыки, деловито шевельнул усами.

– Не съест? – усмехнулся Саржин, потянувшись потрепать зверя за ушами. Ялена предупреждающе взмахнула рукой, но Карась дернул обмороженным ухом и ткнулся лобастой башкой в широкую ладонь.

Она почувствовала, как исчезает тугой комок настороженности в груди. Кот, обычно, не жаловавший чужаков, сам вышел к гостю, позволив тому неслыханную вольность.

– Не съест, – почесала зверя под щеками. – Вы ему понравились. В противном случае, просто бы не подошел…

– И цапнуть мог – закончил за неё Роман. – Я видел, вы хотели предупредить. Каюсь, сглупил, когда потянулся к нему.

– Мог, – не стала отрицать она, умолчав о том, что цапнуть кот мог клыками, насквозь. – Идемте в дом. Карась, слезай!

Тишина завораживала. Сырая полупрозрачная пелена глушила звуки, мокрой ватой окутывая все вокруг. Мелкая морось оседала на рассохшихся деревянных перилах и просевшем крыльце. Туман пах морем, которое скрывалось где-то в конце улицы в его белесой мути. Под ноги ночным ветром принесло несколько мокрых листьев, и они беспомощными лоскутами лежали на потертых досках.

Серая дымка, затянувшая улицу, поначалу настораживала, заставляя воображение рисовать расплывчатую высокую фигуру в рванье и безглазые лица.

Как бы он хотел выбросить все это из головы и никогда больше не вспоминать.

Но стоило сырости пробраться ближе к телу, и Роман окончательно проснулся. Раннее утро перестало пугать, разливаясь вокруг запахом мокрых листьев и пожухшей травы.

Неприятности с полицией в первый вечер в Туманном и последующая ночь в камере тоже добавили ему седых волос в бороде. Как ни старался он тогда бодриться, а чувствовал себя паршиво. И Ялена это заметила. Когда они вернулись домой, едва не насильно напоила его какой-то травой, после которой он проспал чуть ли не сутки и был ей за это благодарен.

Вообще старый дом напомнил ему хижину ведьмы из какого-то давно забытого фильма. На кухне висели пучки сухоцветов. Стояли на полках старинные жестянки и склянки со специями, заткнутые широкими пробками. В углу прихожей, за старой вешалкой притаилась самая настоящая метла. И лисы, всюду лисы. Маленькие фигурки рыжих хитрюг прочно обосновались по всему дому. Ялена и сама казалась ему похожей на лисицу.

В кухне на подоконнике и холодильнике, а в прихожей на полках, болтались черепушки неизвестных науке существ – оказалось, хозяйка делает подобную чушь на заказ. На полу лежали шитые из разноцветных лоскутков коврики. Почти вся мебель была переделана под винтаж, и, судя по обилию инструментов, красок, лаков и кусков обивки, валявшихся в большом ящике в прихожей – самой Яленой. Ну и, конечно, кот… Огромный камышовый сибиряк, с тяжелым взглядом исподлобья. Настоящий ведьмин зверь, старавшийся все время быть рядом с хозяйкой.

Осмотревшись, Саржин в шутку спросил её:

– И не страшно вам здесь одной?

Девушка пожала плечами.

– В этом доме мне нечего бояться, – она пристально взглянула на журналиста, добавив: – И вам тоже. Злу сюда хода нет, как и тем, кто желает причинить его обитателям дома.