— Он подумал, что мне угрожают! — вскричала она, поднявшись на ноги и отойдя к окну. Пару минут она молчала. — Дракон с самого рождения знает, что защитить своего человека — важнейшая цель его жизни. Любое изменение в настроении или любое желание — он всё исполнит. Тогда, как я и говорила, Гатх мне не доверял, но инстинкты, вероятно, заорали о том, что нужно защитить. Единственное, что у него получилось — это спалить всю деревню. Всех, кто тогда там был.

— А твой отец? — я уже знала ответ.

— Я не знаю где он был. Возможно, сидел в доме. Его тело я так и не нашла.

— Может быть он жив? — предположила я.

— Гатх спалил всю деревню. А мой отец следовал порядку дня. Я знала, что в тот момент он точно находился в деревне. Если бы он был на полях — я бы нашла его там.

— О, Господи, мне так жаль!

— Я была виновата в том, что случилось, — продолжала Леа. — Я тогда очень разозлилась на Гатха и побежала к своей наставнице. Ей с трудом получилось убедить меня, что Гатх и я не виноваты. Мне было ужасно плохо. Я была повинна в смерти несколько десятков человек и моего отца! — Леа тяжело вздохнула. — Я молила её об успокоении. И она обмолвилась, что есть способ убрать всю боль. Рассказала о метке. Я без раздумий согласилась и тётушка не смогла меня отговорить. Через пару дней я уже носила собственную метку. С тех пор я ни разу не плакала и не печалилась. Если и вспоминала о том, что случилось, лишь с равнодушием и мыслью «что было, то было». Я чудовище, понимаешь?

— Ты не чудовище, — я подошла к ней и положила руку ей на плечо, сжимая. — Ты и вправду не виновата в том, что произошло.

— Тебе повезло больше, чем мне, — вдруг сказала она.

— Ты о чём? — не поняла я.

— Вэн с самой первой встречи тебя признал. Без метки, без меча. Он принял тебя, отдал всего себя. Ты с самого начала получила то, что я не могла получить за несколько месяцев. Это сейчас я с Гатхом — одно целое. Но раньше нам с трудом получалось подстроится друг под друга. Тебе же даже не нужно брать меч в руки и нацепить на шею кулон. Ты и Вэн можете делать невероятные вещи вместе, даже без этих штук. И это странно. Потому что это противоестественно.

— То есть?

— Он любит тебя, Ксения, — говорит она. — И эта любовь должна его убивать. Он, как и любой другой дракон, не должен быть к тебе привязан, но он готов сделать всё, чтобы с тобой всё было хорошо. Ты даже с ним разговариваешь, чего я не могу!

— Это ненормально?

— Естественно! — она энергично мотнула головой. — Такого, насколько я знаю, никогда не было. Или, быть может, было, но история нам этого не рассказала. Просто, Ксения, вы можете пострадать, если ваша привязанность будет расти.

Я села на кровать. Новая информация давила на плечи неподъёмным грузом. Я не могла охватить весь объём разом. Мне нужны хоть пару секунд, чтобы успокоиться и всё разъяснить.

— Ладно, так, — я помотала головой. — Чего я ещё не знаю, что знать обязан каждый Всадник? Добей меня новыми откровениями.

— Чтобы стать полноценным Всадником нужно переродится.

— Чего? — я аж задохнулась. — Переродится?

— Абсолютное подчинение дракона возможно только тогда, когда ты рождён его огнём.

— Эм?

— Чтобы стать с драконом единым целым, чтобы мыслить и делать всё одновременно, нужно переродится. Оставить всю свою прошлую жизнь позади и шагнуть в новую, где ты и дракон — одно существо. Именно эти люди и носят названия Драконьи Всадники.

— Ты перерождалась?

Леа кивнула, чуть хмыкнув.

— Какого это?

— Будто с тебя сдирают кожу живьём. Ты стоишь и ничего не можешь сделать, пока твой собственный дракон зажаривает тебя, будто мясо на костре. Ты понимаешь, что это важно и нужно, но боль затмевает твой рассудок. Я кричала, признаюсь. Но эта боль невыносима. А когда ты отключаешься… ты умираешь. И рождаешься вновь, перерождённая огнём. Ты выходишь из пламени совершенно обновлённым. Весь мир теперь другой. Ты видишь чётче, слышишь лучше, чуешь абсолютно всё. Ты уже не человек. Ты и твой дракон одно целое. Больше не существует тебя или его по отдельности. Есть ты и он, вы вместе — никак иначе.

— И ты…

— Да.

Я сглатываю. Мозги кипят, превращаясь в кашицу. Хочется отключится и забыть. Но я никогда не забуду. Это невозможно забыть.

— Мне это тоже предстоит? — спрашиваю я тихо.

— Нет, — Леа качает головой. — Жрецов больше не осталось. Моя наставница была последней. А если бы и были… ты нарушила все правила. Если бы о тебе узнали…

Она не договаривает. Но мне и не нужно, потому что я понимаю, что она не сказала.

Я поджимаю губы и киваю, показав, что продолжать не нужно.

— Что мне делать?

— Если хоть что-то проявится у Вэна… Я не знаю. Нужно держать кулачки и надеяться на лучшее. А ещё найти меч и кулон. Без них никак.

— Но если я не Всадник… — задумчиво произношу я. — Если я им не являюсь, то и кулон с мечом бесполезны. Разве не так?

— Они предназначены для тебя. Понимаешь, тут всё труднее. Если уж тебя избрали, значит тебе не отвертеться. Только вот каждый решает, что ему с этим делать. Кто-то спешит воспользоваться в своих целях, другой до конца своих дней избегает, а третий покорно принимает. Но никому из троих не увильнуть. Потому что Всадник — не выбор. Это предназначение. Ты либо он, либо нет.

— Я найду их, — решаю я, встав с кровати Леа. — Я найду их и всё вновь станет нормально. Вэн не сойдёт с ума, а меня никто не убьёт.

— Ксень…

— Если по-другому никак… — я на секунду замолчала. — Время сейчас не на моей стороне, согласна? Если я буду ждать, когда появится хоть что-то странное, я уже заранее проиграю. Я не потеряю Вэна. Ты права, я люблю его. Я не дам ему кануть в бездну. Он мой дракон и я его не потеряю.

— Ты собираешься туда лететь?

— Я воспользуюсь проходом, попаду в Эттинсмур, а оттуда за несколько часов долечу до сокровищницы, а после…

— Пойдёшь к Лорду и скажешь: «Хей, друг, ты у меня тут стащил кое-какую вещицу, способную контролировать моего дракона. Отдай по-дружески, а?» — саркастично произнесла Леа. — Ты сошла с ума?

— Я должна вернуть кулон!

— Ты попадёшь в лапы Лорда и всё покатится к чертям! Ты нужна нам всем живой и невредимой.

— Без дракона я никто.

— Ксения! — но я уже не слышала. Зло махнув на Леа рукой, я выбежала из комнаты, держа путь в свою. Добраться до туда оказалось довольно легко.

Ворвавшись в комнату, я побежала к своему мечу и доспехам, которые лежали на столе.

На секунду я замерла, вглядываясь в окно. Прямо мне в лицо светило солнце.

Тряхнув головой, я принялась одеваться, понимая, что времени у меня уже слишком мало.

Почему я так спешу? Я не хочу, чтобы меня попробовали отговорить. Я не хочу этого! То, что мне рассказала Леа — это ужасно. Если всё это правда, в чём я не сомневаюсь, то мы с Вэнфролхом в опасности. Я не позволю нам исчезнуть, сделаю всё, что в моих силах. А другие не поймут. Они не смогут понять. Возможно, кроме Леа.

Собралась в считанные минуты, а после натянула перевязь с мечом. Я уже собиралась выйти из комнаты, накидывая капюшон, когда дверь комнаты распахнулась, явив мне трёх стражников. Их лиц я не видела, но по телосложению поняла, что это двое мужчин и одна женщина. Если с женщиной я справится смогу, то с двумя бугаями — нет.

— Мисс Ксения, — начал один, зазвенев латами, — прошу вас пройти в зал. С вами хотят поговорить. Советую вам не сопротивляться, иначе нам придётся проявить силу.

— О, серьёзно?

Я, в сопровождении троих запечатанных в латы стражников, вошла в каменный светлый зал, оглядываясь вокруг. В центре стояла Люси, по правую от неё руку, недовольно нахмурившись, стоял Питер, сложив руки на груди; по левую — Тристан и Каспиан. У обоих были утомлённые выражения лиц. Около Питера, соблюдая расстояние, стоял Чарли, не сводя с меня взгляда. Но я смотрела на Леа, которая прятала взгляд.