— Это за грани моего понимания, — покачал головой Чарли, вздохнув. — То есть, я бы не учуял тебя, потому что ты была скрыта некой чертой?

— Получается, что так.

— Отлично. На первые два вопроса ответ есть. Но почему ты напала на Каспиана?

— Чтобы получить метку, — практически незаметным движением Ксения тянется к левому предплечью, где под рукавом платья спрятано клеймо, — нужно было сначала ослабить связь Лорда с Вэнфролхом. Конде нашёл способ и мы воспользовались им, за неимением других вариантов. Нужна была кровь того, кто владеет драконом. У Лорда кровь взять было невозможно — он бестелесный, а ближним к нему был лишь Каспиан.

— Можно же было попросить кровь.

— Кровь, взятая насильно… — процитировала Ксения, пожав плечами. Чарли понимающе кивнул.

— Кто такой Конде? Ты сильно им пахнешь, — заметил он.

— Он мой брат, — Ксения улыбнулась. — Не знала, что у меня есть брат, но оказывается это приятно. Было… — она нахмурилась и помрачнела, будто бы вспомнила что-то неприятное.

— От метки не избавиться? — тихо спросил волк, подойдя к Ксении и присев рядом.

Из груди Всадницы вырвался приглушённый стон и она, облокотившись о плечо парня, прикрыла глаза.

— Нет, — голос её был полон печали. — Она на всю жизнь. Благо, она у меня короткая…

— Что? — Чарли вздрогнул, резко повернулся к девушке и уставился на неё тяжёлым взглядом. Ксения же даже головой не повернула. В теле чувствовалась пустота и безразличие ко всему. Тем более к своей скорой смерти.

— Я не хотела говорить никому, а когда приняла метку и вовсе стало плевать, — начала она издалека, — когда я встречалась с Лордом, он говорил о пророчестве, в котором говорится о великом Всаднике, спасшем мир и ставшим личным хранителем ребёнка, отцом которого являлся исчадие тьмы, а матерью — Великая королева. А когда встретилась с Конде, он рассказал о другом пророчестве, по которому можно понять, что я некий Чёрный Всадник на чёрном драконе. Что во мне живут души всех Чёрных Всадников. И что судьба моя — убить Лорда и погибнуть вместе с ним. Так случалось со всеми, кто был до меня, так будет и со мной, — голос ни разу не дрогнул, Ксения даже не вздыхала. Она говорила совершенно безразлично. Чарли понял — ей было всё равно.

— Мне так жаль, — он был испуган не предстоящим, а тем, что не испытывает тех чувств, что раньше. Волк отказался от Ксении, а значит должен был отказаться человек. Но Чарли отказываться не собирался — он был её другом и таким собирался остаться. Чарли хмыкнул: раньше Ксения его отвергала, теперь принимает, а ему этого и не нужно. Но он всё равно останется с ней, потому что по-другому и не будет. Она часть его стаи. Стала тогда, когда волк учуял Пару, и сейчас тоже. У него нет другой стаи — он ушёл от своей семьи за ней. И не жалел. И не будет жалеть теперь, когда всё исчезло.

— Мне не нужна жалость, — усмехается Ксения, — мне всё равно. Раньше было страшно, а сейчас как-то наплевать.

— Но это твоя жизнь! Да и к тому же, Питер зависит от тебя!

— Жизнь утратила значение, — Ксения хмыкнула, — а Питер… Конде что-нибудь придумает с этим. Верховный король будет нужен Нарнии как никогда.

— Ты не собираешься ничего предпринимать? — Чарли был сбит с толку.

— Не буду, — согласилась девушка, — и ты не предпринимай. Бесполезно. И никому не говори. Обещаешь? — её карие глаза, сейчас такие безразличные, внимательно смотрят на него, пробираясь, кажется, в душу.

— Ладно, — не придумав ничего толкового, Чарли кивнул. — Никому не скажу. Буду смотреть на тебя, и знать, что тебе осталось недолго.

— Я не знаю сколько. Только то, что Лорд окажется повержен, а я уйду за ним.

— Это плохой исход.

— Это отличный исход, — Ксения жмёт плечами. — Меня здесь ничего не держит.

— Кстати, — резко переходит Чарли на другую тему. Он больше не желает слушать ничего о возможной смерти девушки, — где Вэнфролх? Ты же на такое ради него пошла…

— Должен скоро прилететь, — Ксения вновь безразлично жмёт плечами.

Чарли ещё что-то хочет сказать, возможно даже о Вэнфролхе, но стук в дверь не даёт ему рта раскрыть. Ксения переводит взгляд на дверь и морщится. Чарли вскидывает брови, когда Ксения кричит, не двигаясь с кровати:

— Уходи!

— Я не уйду, ты знаешь, — раздаётся с другой стороны двери. Голос приглушён, но Чарли слышит знакомый запах. — Ксения, открой дверь. Нам нужно поговорить.

Ксения строит рожицу и встаёт с кровати. Подходя к двери комнаты, она взлахмачивает распущенные волосы и отодвигает щеколду, приоткрывая дверь всего на пару сантиметров.

— Чего тебе? — голос её полон яда.

— Ты впустишь меня? — спрашивает Питер тихо. Ксения закатывает глаза и распахивает дверь, впуская короля в спальню. Певенси сразу же натыкается взглядом на Чарли и бегло оглядывает его с ног до головы, а после переводит взгляд на Ксению и оглядывает её тоже.

— Я пойду, — Чарли знает, что когда Питер и Ксения сталкиваются один на один, и если один из них зол, это будет страшно, поэтому спешит покинуть комнату. Ни Ксения, ни Питер не замечают его ухода.

— Что он здесь делал? — спросил Питер, услышав, как хлопнула дверь.

— Мы разговаривали, — не сопротивляясь, отвечает Ксения, отходя к кровати и садясь на неё. — Что тебе надо?

— Я хочу понять, что происходит с тобой, — говорит Питер, подходя к Ксении. Он встаёт напротив неё и долго смотрит на неё своими голубыми глазами. Ксения не пытается отвести взгляда, не смущается — ничего не говорит ему о том, что перед ним его Ксения.

— А это не понятно? — усмехается она, дёрнув рукой. — Ты настолько тупой, чтобы не понимать?

— Ксения…

— Что Ксения? — взвилась девушка, зло усмехнувшись. — Что тебе надо, Питер Певенси?! Тебе не хватило того, что я, наконец, отстала от тебя? Я не лезу к тебе с печальными глазами и словами любви, не пытаюсь ради тебя пойти на риск. И что сейчас? Ты смотришь на меня так… так… так… — она затыкается, зло пыхтя. Она не выходила из себя достаточно давно, а судя по словам Конде, такого допускать было нельзя, потому что иначе ею мог бы завладеть Гнев Всадника, а это ужасно. Чего только стоит воспоминание о бешеной Леа.

— Как? — голос Питер непривычно тих. Он стоит, как вкопанный, не делая никаких движений. Он просто стоит и смотрит.

— Как будто тебе жаль. Жаль, что всё это произошло; жаль, что я приняла метку; жаль, что я другая.

— Это не жалость, — он качает головой. — Мне больно, понимаешь? — он отмирает и делает шаг к ней. Ксения вздрагивает и пытается отстранится, но она в ловушке — она сидит на кровати, а Питер взглядом приковывает её к месту, не позволяя сдвинуться, что-то прокричать, оттолкнуть, ударить. — Мне очень больно, — говорит он, останавливаясь только тогда, когда его колени касаются её, когда идти уже некуда, когда стоит наклонится и коснуться её губ.

— Мне всё равно, — голос её дрожит и от этого у неё расширяются глаза. В них лёд, но Питер видит в них её прежнюю мягкость и доброту. Вот только она спрятана, покрыта ледовой коркой. — Всё равно.

— Тебе не всё равно, — шепчет он, окутывая её тёплым взглядом. Она пытается отвернуться, но не может — это выше её сил. Он — выше её сил.

— Что ты хочешь? — ей кажется, что она горит. Хочется ударить его, причинить боль, чтобы он отстал и оставил её в покое, в её холоде.

— Я знаю, что где-то там внутри скрывается настоящая Ксения, — говорит Питер чётко. — Я уверен, что та, кто сидит сейчас передо мной — всего лишь оболочка. И я ведь прав, ведь так? Я прав? — и не дожидаясь ответа, он склоняется, потому что желание почувствовать её ещё ближе, чем сейчас, просто сводит с ума.

— Ну конечно… — мягкий шёпот срывается с губ Ксении и она прижимается к Питеру, заставляя его вздрогнуть и на секунду потерять контроль над ситуацией. Всего на секунду, но ей этого достаточно. В следующую секунду Питера сносит резкий порыв воздуха и он, отлетая, сильно ударяется спиной о стену, которая остановила его незапланированный полёт. В глазах короля на пару секунд мутнеет, сильная боль сковывает тело.