— С нами такого не произойдёт. Конде, что нужно сделать?!

— Ксения, мы найдём другой способ…

— Нет! Нет у нас ни возможности, ни времени! С каждым днём, с каждым часом, Вэнфролх всё сильнее уходит во власть Лорда. Тот забрал у меня многое, он не заберёт и единственное, что осталось у меня! — кричу я, сжав кулаки.

— Ксения, у тебя же вся жизнь впереди… — хрипло выдыхает Конде, смежив веки.

— Нет у меня жизни, Конде, — тихо шепчу я, сдувшись от его голоса. — Так или иначе умру. Так уж лучше в попытке спасти моего дракона.

— Ты можешь утянуть и ещё одну жизнь в могилу. Ты это понимаешь?

— Питер был мёртв, когда я его оживила. Он ходячий мертвец. Если такова судьба, он вернётся обратно на ту сторону, — говорить такое было дико, особенно после всего того, что я знала и чем жила до этого момента, но я пыталась отключиться от всех чувств, которые буквально кричали мне не сметь соглашаться. Но что же я могла сделать? Вэн был моим.

— Если всё получится, ты можешь лишиться абсолютно всего. Ты уже не будешь той, кем была.

— Да мне плевать!

— Я знаю, ты влюблена, а с тем, на что ты собираешься пойти, из-за того способа, ты уже не сможешь быть с ним.

— Конде, хватит меня переубеждать, — возмущаюсь я. — Ты не хуже меня знаешь, что Питер ясно всё дал понять. Всё прошло. Ничего не вернуть. Конде, пойми же, если есть хоть малейший шанс того, что я смогу вернуть Вэна… если существует малюсенькая вероятность удачи… я пойду.

— Ты уверена?

— Не томи! Скажи, какой способ? Что нужно сделать?

— Пройди ритуал. Стань настоящим Всадником. Прими метку.

Из лёгких выходит воздух и я понимаю, что почва уходит из-под ног.

====== Глава XXVII — «Клеймо» ======

Глава XXVII — «Клеймо»

— Это… единственный способ? — спрашиваю я спустя несколько минут молчания. Конде напряжённо смотрит на меня, практически не моргая. Задавая вопрос, я уже знаю ответ. Но мне нужно услышать это от него. Я просто обязана.

— Нет связи сильнее, чем клеймённый Всадник, — отвечает мне Конде, опуская взгляд обратно на толстую книгу. Получив ответ, я будто бы отмираю и делаю шаг к нему. Вот уже через пару секунд я оказываюсь рядом с ним и заглядываю в книгу, но, ожидаемо, ничего не могу разобрать. Книга на древнем языке жрецов. — Дракон с истинным Всадником сильнее.

— Я не могу его принять, — тихо говорю я, закусив губу. В голове лихорадочно бьются мысли, будто бы загнанные пташки, не способные отыскать выхода из западни. — Я не могу.

— Это единственный способ. Я проштудировал каждую книгу, которая находилась в хранилище. И только в этой, — он указывает на толстый фолиант, — я нашёл то, что было нужно. Ксения, поверь мне, я не желаю этого настолько же сильно, как и ты, но по-другому Вэнфролха не вернуть.

— Почему? — я нахожусь будто бы в прострации. Слова брата проходят сквозь меня, оставаясь непонятыми и неуслышанными.

— Тот кулон, который Лорд использует для контроля, является не просто обычной побрякушкой. В нём сосредоточена ваша связь, ваша единая метка. Когда Всадника клеймят, клеймо появляется и у дракона. Таким образом они становятся едины полностью и навсегда. Если метки нет, то дракон слушает своего хозяина только через кулон. Несмотря на то, что ты и Вэн привязаны друг к другу, он до сих пор слушается именно кулона. Вот поэтому так нужно было его хранить. Как только кулоном овладевает кто-то другой, дракон переходит в чужие руки, а Всадник теряет контроль. Что, собственно, и произошло.

— То есть, чтобы перебить влияние кулона, нужно поставить клеймо?

— Да.

— Как оно ставится? Леа рассказывала мне, но только в общих чертах. Я должна буду сгореть в огне?

— В огне своего дракона, на котором должна появится метка, идентична твоей. Больше скажу: именно по желанию Вэн должен будет поглотить тебя, испепелить.

— Звучит устрашающе.

— А перспектива лишиться человечности тебя не пугает? — Конде вздёргивает бровь. — А то, что ты, возможно, можешь умереть?

— Ты не представляешь, что будет, если я оставлю всё так, как есть, — я качаю головой. — Я не хочу, но видно придётся. Я уже сказала. Ради Вэна пойду на всё. Абсолютно.

— Ксения, может ты подумаешь хорошенько?

— Нет, — я отрицательно машу головой. — Нечего думать, лучше сделать. Что для этого нужно?

— Некоторые предметы и заклятие, но есть кое-что, с чем придётся повозиться.

— И что же?

— Нам нужна кровь того, кто на данный момент владеет драконом.

— А это зачем? — я удивлённо вскидываю брови. — Мы же вроде просто клеймо решили ставить.

— Нам придётся перехватить власть, а это очень трудно. Для этого нужно связать два обряда. Нам нужно поставить клеймо и одновременно ослабить эффект кулона.

— Так, хорошо. Ты хочешь сказать, что нам придётся каким-то способом добыть кровь Лорда? — я усмехаюсь. — Тогда у нас точно ничего не получится. У Лорда не имеется крови, в этом я убедилась на собственном опыте. Он не уязвим.

— Он нет, но его добрая часть — да.

— Ты имеешь ввиду Каса? — я удивлённо хлопаю глазами. — Разве это пройдёт?

— Думаю да, — Конде пожимает плечами, вновь утыкаясь в книгу. — Здесь говорится о том, что нужна кровь владеющего драконом. В нашем случае это Лорд.

 — Когда начнём?

— Погоди ты, не спеши, — Конде машет мне рукой, призывая успокоиться. — Не всё так сразу. Для начала ты должна кое-что узнать.

— Что-то ещё?

— После проведения ритуала, если всё получится… назад дороги нет. Всё, чем ты жила раньше, все, с кем имела дело и к кому что-то чувствовала, — это он выделяет особенно чётко, — всё исчезнет. Не останется ничего. Ты это понимаешь? Ксения, больше не будет того, что составляет тебя. Что делает тебя той, кем ты являешься сейчас.

— Моя судьба была предопределена, — усмехаюсь я. Конечно же я вру. Конечно же я совершенно не хочу делать того, что собираюсь сделать. Но я понимаю, что больше, чем это, я хочу только то, чтобы мой Вэн был снова рядом. — Конде, я не хочу, но я сделаю это. Потому что так надо.

— Хорошо, — он сдаётся, понимая, что я не отступлю. И он в этом абсолютно прав. — Предлагаю дождаться Тристана и Оливию и разработать с ними план. Они понадобятся нам.

— Ладно, — я киваю. — Я написала письмо Леа и отослала его. Надеюсь она его получит и придёт. Без неё я не справлюсь.

— Так и быть, — он кивает. — Я продолжу изучать книги, а ты… готовься. Вскоре всё будет не так радужно, как раньше.

Проходит ровно три дня. Три мучительных дня, за которые Конде удаётся отправить послание Тристану и Оливии и найти ещё несколько строк важной информации, относящейся к нашему плану. Все три дня я нахожусь в прострации из-за того, что мне предстоит сделать. Я не верю в то, что вскоре лишусь чувств, стану бездушной куклой, которой станет уже абсолютно плевать на цену жизни или на тех, кого раньше любила и уважала. Особенно мне страшно за двоих важных мне людей, которые вскоре почувствуют пустоту там, где раньше были мои чувства. Я не представляла, что почувствуют Питер и Чарли, поймут ли они, что произошло что-то ужасное, что-то, что невозможно изменить? Все три дня я мысленно просила прощения у каждого из них за то, что совершу, что заставлю почувствовать. Я молилась Богу, Аслану и всем тем, в кого верила, прося, чтобы свершилось чудо и мне не пришлось «умирать» духовно. Я так не хотела становится страшным чудовищем или машиной, лишённой чувств. Я боялась и все три ночи проплакала вдоволь. Я будто бы прощалась со всеми чувствами, которые когда-то владели мною. Я не хотела исчезать просто так. А именно так я и думала. Я была уверена, что, как только душу покинут чувства и эмоции, я исчезну. Так говорил и Конде, поэтому надеяться на лучшее я просто не могла. Как здесь быть оптимистом, когда всё за то, чтобы ты докатился до пессимиста?

Настал третий день. Всё сегодня было против меня. С самого утра причёска не получилась и волосы не желали ложиться именно так, как мне бы того хотелось, завтрак был полухолодным, что, собственно, меня вовсе не огорчило, а Конде ходил мрачнее тучи. Тристан и Оливия, которые прибыли вчера вечером сидели молча, стуча столовыми приборами и лишь переглядываясь. Им уже доложили, что мы планируем сделать и сейчас они изредка бросали осуждающие взгляды, будто бы я это делаю из собственной прихоти. Лёгкое воздушное платье, нашедшееся в моей комнате совершенно внезапно, но очень вовремя, ужасно кололо бёдра и постоянно хотелось чесаться, а ободок из прочной ткани то и дело сползал на лоб. Как я ещё держалась и не взорвалась гневной тирадой — не знаю. Наверное, потому что мне было плевать. В данный момент было кое-что более важное, чем внешний вид или же мнение других.