— Что было с папой? — я сглотнула, сердце билось, как сумасшедшее, норовя выскочить из груди.

— За всё время я не рассказал тебе об отце. Это был великий человек, запомни это и ему была уготована восхитительная жизнь, но он отказался ото всего, бросил всё, ради семьи, ради мамы. А когда его семье угрожала опасность, он защищал её ценой собственной жизни.

— Что случилось? — потребовала я.

— Когда я нашёл отца, он пытался не пустить в дом тех, кто пришёл уничтожить нас. Он понимал, что его не спасти и умолял меня защитить мать и ребёнка. Он заставил поклясться меня, а когда услышал то, что хотел, приказал уходить за матерью. Последнее, что он мне сказал, было «Не дай ему умереть». Я создал портал и меня выбросило сюда, в этот мир. Когда я нашёл мать, то понял, что времени мало — у неё начались схватки, — Конде вздрогнул, скорее всего вспоминая произошедшие минуты того дня. — Мне пришлось принимать роды. Мама выглядела очень устало, когда пыталась произвести тебя на свет. Она была на исходе, я понимал это, но просил её попробовать снова и снова, заставлял её, говорил всякие глупости, рассказывал разные истории. Находясь в агонии, она спросила меня, как отец. Мне пришлось соврать и я сказал, что он находится за дверью, потому что ему очень страшно. Она усмехнулся и сказала «но он всё равно у нас очень храбрый», а после больше уже ничего не говорила. Когда ты родилась, мама сразу же заставила сказать, каков твой пол и я ответил, что это девочка. Она улыбнулась и протянула к твоей щёчке трясущуюся руку. Она прошептала «Ксения», прежде чем закрыть глаза и умереть. Она сделала главное — дала тебе жизнь и теперь была свободна. Ты родилась в самый тёмным момент ночи, вместе с ударом грома, который был похож на рык дракона. Ты родилась в тот момент, когда умирал последний Всадник, бросившийся не бежать, а защищать мир, в котором жил.

— Кто был последним? — хрипло, безжизненно.

— Отец.

— Ты росла вместе со мной в этом мире, — спустя пятнадцать минут тишины, начинает Конде. — Называла меня «Конэ», весело щебетала на своём и радовалась жизни. Ты заставляла жить меня, не давала повесить нос и всегда перенимала от меня все эмоции, — он улыбнулся. — Тебе было три, когда меня посетило видение пророчества. Я сразу же понял, что это было о тебе, но смириться с таким я не собирался. Пророчество не имело право отбирать у меня единственного родного человечка. Тебя. С тех пор я начал усердно искать способы отвадить пророчество, избежать его, но такого просто не существовало. В этом мире.

— Что ты сделал? — прошептала я, уже зная ответ на свой вопрос.

— Я перенёс нас в другой, чуждый нам мир. Остаться там с тобой я просто не мог, а вот найти тебе подходящую семью, которая не будет в тебе души чаять, оказалось легко. Чета Монтгоммери была в браке уже пять лет, но детей завести никак не могла. Я узнал о них всё — от и до — и понял, что они были идеальными кандидатами. Вплести в их разум ложную информацию оказалось довольно легко, поэтому они быстро приняли тебя в свою семью, как родную, а мне пришлось покинуть тебя, оставить в чужих руках, забыть и надеяться на то, что пророчество наконец отведено. Но, раз ты здесь, сидишь рядом со мной, мой план провалился.

— Ты не имел права этого делать, — шепотом говорю я, не уверенная в своих словах. — Не имел права так поступать со мной! Я жила в чужой семье чёртовы двадцать два года и ни на секунду не задумалась о нашем родстве! Ты не имел права!

— Я должен был сделать что-то, чтобы ты жила, — совершенно спокойно ответил Конде.

— И чего ты этим добился? — я зла, невероятно зла. — Я не считаю тебя братом, ничего родственного к тебе не чувствую, но я здесь и вскоре мне грозит та судьба, которая мне уготовлена! А если бы ты этого не сделал, у меня был бы тот, о ком я мечтала всю жизнь и плевать, что конец один и тот же! — я и не заметила, как вскочила на ноги, зло смотря на него сверху вниз. Конде выглядел неубеждённым и это только сильнее бесило. — Я не видела своих родителей и жила без брата! Ты испортил мне жизнь!

— Я должен был тебя спасти! — рыкнув, Конде вскочил на ноги и оказался рядом со мной, зло смотря на меня. В его глазах я заметила ярко-зелёную пелену магии, прямо, как у Тристана. — И я спас.

— И какого оно? — тихо спрашиваю я. — Доволен?

— Ты жива, — у него выходит это хрипло.

— Но я вскоре умру, — шепчу я зло.

— Я не позволю! — Конде хватает меня за щёки, прижимаясь лбом к моему лбу. — Мы что-нибудь придумаем.

— Ничего неотвратимо, — говорю я потеряно. — Так или иначе — конец один. И я не буду бежать.

— Я так долго пытался тебя спасти.

— У тебя не получилось, — безжалостно говорю я, заглядывая в такие же, как и у меня, шоколадные глаза, — пусть ты и пытался.

Конде отрывается от меня и печально смотрит на меня. Его глаза полны боли.

— Я последую за тобой, — говорит он спустя пару секунд. — Без тебя мне уже не быть.

— Конде… — я качаю головой. — Ты меня даже не знаешь.

— Я твой Жрец, — вдруг говорит он мне так, будто бы ничего важного и не сказал. — Я знаю о тебе всё.

— Ты мой… — я не договариваю, распахивая глаза.

Конде поднимает руку с раскрытой ладонью и смотрит мне в глаза, приглашая. Облизнув пересохшие вмиг губы, я протягиваю дрожащую руку и прижимаю ладонь к его, ощущая тепло, разливающееся по всему телу, начиная от ладони. Наши руки вдруг приклеились друг к другу, но я даже не успела начать паниковать, когда они вдруг окрасились в ярко-золотой свет, свечение которого приятно обволакивало нас, окуная в кокон, позволяя отрешиться ото всего мира.

Единственное, что я видела сквозь это светлое свечение — глаза Конде, которые загорелись магией. Он смотрел на меня и улыбался, так ярко и лучезарно, что на душе само собой становилось теплее.

Всё это прошло уже через три минуты, но ощущения остались надолго. Когда свечение погасло, а руки можно уже было просто убрать, мы продолжили стоять друг напортив друга и практически съедать взглядом того, кто стоял напротив.

— Что это было? — тихо спрашиваю я, потому что ощущения просто невероятные.

— Наша магия объединилась в одну. Теперь мы в Единении.

— В Единении? — я нахмурилась.

— Всадник сильнее, когда у него есть связь со своим Жрецом. Эта связь называется Единением. Наша магия едина.

— Да, — я качаю головой, убирая руку и сжав её в кулак, чтобы окончательно избавиться от тепла в ладони, — слишком много на мне всяких связей.

— Я знаю о каждой, — Конде улыбается, заметив мои ошарашенные глаза.

— Откуда?!

— После того, как ты оказалась в Нарнии в первый раз, я следил за тобой, но не мог дать о себе знать.

— Почему не появился раньше?

— Ты была не готова, — он пожал плечами. — И ты нужна была королям.

— А сейчас?

— А сейчас ты нужна мне и своему миру. Ты нужна Всадникам и Жрецам.

— Да, я знаю, — я кивнула, — нужно вернуть им их память.

— И ты должна встать на трон.

— Погоди, что? — вот это было действительно неожиданно. — Какой трон?

— Всадникам нужен тот, кто возглавит их. И ты та, кто им нужен.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — он чуть усмехнулся, с нежностью смотря на меня. — Моя королева.

Я скривилась, услышав это прозвище. Мне было до жути обидно, что всё так произошло, что он покинул, но и то, что им двигало, я тоже понимала, поэтому мне приходилось молча скривится и сделать вид, что всё нормально.

— Мне жаль, — сказал Конде, наклоняясь, чтобы забрать наши плащи, что лежали на земле. — Пошли, я покажу тебе кое-кого, познакомишься с ними.

— Кого? — я принимаю плащ, отряхнув его от веточек и пыли.

— Мою жену и сына.

— У тебя есть семья?! — вот это точно шок.

— О, Лана тебе понравится, — усмехается Конде, делая шаг в сторону. — А мой сын… Ему тринадцать, если судить по человеческим меркам.

— По человеческим? — не поняла я.

— Ксения, — Конде резко останавливается и, положив руки мне на плечи, заглядывает мне в глаза, — это в том мире тебе двадцать два. Здесь же ты родилась несколько тысяч лет назад.