Повернув голову, я вижу Люси, которая падает около брата и помогает ему сесть. Когда он принимает удобную позу, она кидается ему на шею и сотрясается в рыданиях. Питер, обнимая сестру, смотрит на меня. Его глаза полны слёз, а дыхание ещё не восстановилось. Но он не отводит взгляд, продолжая смотреть на меня. В его глазах немой вопрос.

«Ты как?»

Я закусываю губу и практически невесомо киваю.

«Нормально» мой ответ.

Я сижу на полу, прижавшись к холодной каменной стене. Я оглядываюсь, но и вижу Чарли. Он смотрит на меня, в его глазах неподдельный ужас. Он делает шаг ко мне, но внезапно перед глазами возникает испуганное лицо Оливии, а после я слышу взволнованный голос её брата.

— Жива?

— Да, — девушка кивает, положив ладони мне на щёки. — Эй, Ксения, ты меня слышишь?

Я кривлюсь, но киваю. Это довольно странно, но сейчас думать об этом особенно не хочется. Меня чуть не задушили.

— Давай, поднимайся, — Оливия помогает мне встать и придерживает за талию, пока я не обрету полное равновесие и устойчивость. Перед глазами до сих пор всё плывёт, но сознание терять я вроде как не собираюсь.

— Ксения, смотри на меня, — Тристан возникает перед моим лицом. Он кладёт руки мне на плечи и внимательно смотрит на меня. — Ксения, не отводи от меня взгляда. Смотри точно мне в глаза, слышишь? — я киваю, внимательно изучая его серые глаза с белёсыми прожилками. Тристан практически не моргает. Не сводя с меня взгляда, он чуть наклоняет голову вперёд, из-за чего получается, что он смотрит на меня исподлобья. Я, будто загипнотизированная, приоткрываю рот.

Не проходит и пары секунд, когда туман в голове рассевается и всё внутри приходит в себя. Последствий от удушья будто никогда и не было. Я в шоке смотрю на него, ничего не понимая. Я дёргаюсь, но Оливия не даёт мне сдвинуться с места.

Всё происходит за считанные секунды и никто, находящийся в комнате, ничего не замечает.

Тристан отстраняется, переводит взгляд на сестру, а после кивает. Та сразу же выпускает меня из рук и я наконец-то обретаю свободу. И дар речи.

— Кто ты такой? — шиплю я, делая шаг к Тристану, но он резко отворачивается от меня, поднимает руки и хлопает в ладоши, возвращаясь в свою ипостась — весельчака.

— С Ксенией всё отлично, — говорит он всем присутствующим, а после подходит к сидящему на полу Питеру. — А ты как, мой друг? Давай, вставай, уже не всё так плохо.

Я собираюсь сделать шаг за Тристаном, чтобы допросить его, но меня резко останавливает маленькая ручка его сестры. Оливия смотрит прямо в глаза, не давая отвести взгляд или сделать что-то.

— Не надо, — говорит она, покачав головой. — Не сейчас.

Что-то подсказывает послушать её и я, недовольно кивнув, вырываю руку и отворачиваюсь к распахнутой двери.

— Куда её увели? — спрашиваю я, обращаясь к Люси.

— В камеру, — говорит девушка, не отрываясь от брата, помогая ему встать. — Её продержат там до тех пор, пока она не успокоится.

— И что же, будете держать её, будто бы зверя? — я не понимаю почему так недовольна, но разобраться в том, что произошло мне просто необходимо.

— Она потенциальная угроза для тебя, а значит и для Питера. Это меры предосторожности.

— Где эта камера? — спрашиваю я недовольно.

— Ты не пойдёшь туда одна.

— Это личный разговор, Люси, — я мотаю головой. — И он должен состоятся один на один. Там же будут стражи Лорея? Они меня защитят.

— Она тебя только что чуть не убила! — возмущается Люси, зло сверкнув глазами. — И ты пойдёшь туда?

— Она не враг мне! — не враг, я это точно знаю. — Что-то случилось за мгновение до того, как её от меня отшвырнули. Леа была… странная. Я должна понять, что произошло!

— В Восточном крыле, — недовольно бормочет Люси, вздохнув. — Будь аккуратна.

— Как всегда, — хмычу я, а после выхожу из комнаты. Меня встречает светлый каменный коридор. Я быстро шагаю по нему, направляясь в указанное место.

Страшно ли мне идти туда? Невыносимо! Что произошло в тот момент? Леа, будто дикий зверь, кинулась на меня, а её глаза… Я вздрагиваю, когда мимо меня, в нескольких метрах, проходят три стражника. Они останавливаются и смотрят на меня.

— Проводите меня в темницу в Восточном крыле, — говорю я им. Дружно кивнув, они развернулись, без разговоров предлагая последовать за ними.

Что бы там ни случилось, я обязана выяснить. Так или иначе, но Леа моя подруга.

Должна же быть причина!

Я подхожу к камере, в которой заключена Леа. Она сидит около противоположной стены, прислонившись к ней и приблизив ноги ближе к груди. Она смотрит на меня совершенно ничего не выражающим взглядом и от него мне ужасно страшно. Это не та Леа, которую я знаю. Она опустошена.

— Ты пришла узнать почему я на тебя накинулась? — спросила она, усмехаясь, переводя взгляд на меня. Её серые глаза смотрели на меня… никак. В них не было ни раскаяния, ни страха, ни ужаса. Полная пустота. Безэмоциональность.

— Что произошло там? — я прислоняюсь к решётке, обвив руками прутья. — Там была не ты.

— Я, — Леа морщится, приоткрыв рот и проводя по губам кончиком языка. Этот жест такой хищный, нечеловеческий. — Я всецело.

— Я не верю! — я и вправду не верю. — Ты не могла! Это была не ты!

— А кто же тогда, по твоему? Кто-то другой желал убить тебя, лишь бы наконец освободится? Может быть, кто-то другой, не я, хотел чтобы ты сдохла? Кто ты такая, Ксения, кто ты такая? Никогда не желала быть той, кем определила тебя судьба. Ты никогда не относилась к этому, как к чему-то должному. Ты игнорировала все посылы. Ты хотела избавится ото всего, что тебя ждало. Ты почти отказалась от собственного дракона и тебе было абсолютно плевать, что он страдал. Ты практически убила его, когда исчезла. Хотела избавится и у тебя получилось, а что же сейчас? Неужели вдруг захотела?

— О чём ты? — я была в шоке, не могла понять о чём она говорит. — Я никогда не…

— Ой, вот не надо мне тут, — она усмехается. — Ты хоть представляешь, какая судьба тебе отведена? — Леа прищуривает глаза. — Ты знаешь, что белые драконы испокон веков были главными среди всех драконов? Что среди всех Всадников, кто был сплочён в союзы, если присутствовал тот, у кого был белый — того избирали главарём? — я мотаю головой. — Белые драконы рождаются раз в несколько веков, и когда я узнала, что мой — белоснежный, я была так рада, думала, наконец-то у меня появилось что-то, чего у меня никогда не было. А потом, спустя время, я узнаю из уст собственного жреца, что мой дракон никогда не поведёт за собой остальных, потому что у него есть брат, чёрный, не такой, как все и Всадник у него тоже будет необычный. Ты и Вэнфролх — те, о которых сложили легенды ещё до вашего воссоединения. Ты среди всех Всадников была героем, хотя ещё тебя и не было, а твой дракон — уже главнее других, хотя ему было суждено сидеть в яйце ещё ни одну тысячу лет. А ты с такой лёгкостью отказалась! Я в шоке от того, насколько же ты глупая. У тебя есть всё, ты важнее всех, а тебе это не надо.

— Ты мне что же… завидуешь? — откровения просто сносят мой мозг, меня переклинивает и что-то внутри замыкает.

— Как же тут не завидовать, — она усмехается. — Сначала я думала, что это будет круто, помогать тебе в твоём нелёгком деле, ведь наши драконы — братья, значит и мы должны быть близки, а в итоге я получила то, на что никогда не надеялась и не желала. Глупую, упрямую девчонку, которая от одного слова про Всадников, кричала и тряслась от ужаса.

— Я уже не та.

— А что изменилось сейчас? — Леа устало вздыхает. — Ты продолжаешь относится к нему с полным пренебрежением. Тебе нужны докозательства? Не носила кулон, в итоге он оказался у врага, забыла про меч, который теперь там же, так ещё и вишенку на торте — дракона отдала!

— Я же не специально…

— А какая разница? — Леа усмехается. — Ничего уже не изменить. Ты разрушила всё, на что только надеялись наши предки. Ты разрушила нашу расу.