— Может, в другой раз, — Намджун широко расширяет глаза, потому что он-то в ответ ждал подзатыльник или коленом в пах, а Донхи его еще и добивает. Открывает глаза, смотрит ими прямо внутрь души и спокойно интересуется. — Ты не хотел бы погулять со мной в пятницу вечером?

***

Трудно сказать, кто из них волнуется больше.

Намджун, который сомневается, будет ли это свиданием, но стесняется (боится) спросить?

Донхи, которая мучает себя тем, что надо было тогда просто Намджуна припереть к стенке и расцеловать, и так бы всё было понятно, нет, она решила придерживаться плана и по-человечески всё разьяснить? Ну вот, доразьяснялась до того, что Тэхён ей капает валерьянку, таскает вторую пачку сигарет и подсовывает шоколадки — заедать стресс. А у нее в голове капслоком мигает «ПАНИКА!», перед глазами темнеет, еще и от сладкого тошнить начинает.

В общем и целом, оба целую пятницу роняют всё из рук, проливают на себя чай, не могут сосредоточиться на учебе/работе, еще и получают втык от начальства/преподавателя. В конце концов Донхи звонит Юнги после пар, неловко отпрашивается со смены, выслушивает ворчание начальства, что надо о таком раньше предупреждать, а не за пару часов до… А Донхи возьми и ляпни:

— Я Намджуну признаваться иду.

Юнги молчит долго. Потом слышно шорох, чирканье зажигалки, еле уловимый выдох, а после смешливое фырканье.

— Чего тогда голос дрожит?

— Волнуюсь, — девушка от нервов совсем перестает соображать, так что честно выкладывает всё мужчине. — А если я не смогу всё обяснить? Если я его обижу? Если он уже давно ко мне ничего не чувствует, а тут я со своими…

— Донхи, — Юнги зовет легко и мягко, так, как обычно успокаивает кого-то из друзей, и девушка вдруг на ровном месте осознает, что он же о ней заботился, чёрт возьми, почти три года. По-своему, иногда грубовато, иногда вообще незаметно, но как мог, как умел. — Донхи, послушай старшого, хорошо? Я не могу ручаться за чувства Намджуни, ты же знаешь, правда? Поэтому прошу лишь об одном: не накручивай себя. Ничего хорошего не выйдет, если ты при встрече с ним словишь паническую атаку, правда? Поэтому лучше постарайся еще раз пройтись в голове по всем пунктам, которые ты решила заранее обсудить, если тебе будет удобнее, то запиши их где-то в закладках телефона, как шпаргалку. Хотя, — он вдруг — слышно же! — улыбается, — такие хорошие студентки, как ты, не пишут шпоры.

— А вот и неправда, — ворчит в ответ Донхи, на что Юнги только посмеивается. Вот и снова — пусть и подтруниваем, но он сумел её успокоить.

— У тебя всё получится, мелкая, — успокаивающе урчит ей в ухо, выдыхая табачный дым почти на другом конце города. — Я буду держать за тебя кулаки.

— Спасибо, — Донхи шмыгает носом, упрямо списывая всё на внезапную влажность и то, что она пришла на полчаса раньше к условленному месту, так что ей приходится сидеть на лавочке и ждать. А на улице сыро, между прочим, так что ничего она не расклеилась. — Слушай, шеф.

— Ммм? — тянет лениво свое любимое, и Донхи сразу же улыбается: слишком легко представить его рядом с собой, такого уютно-расслабленного и мягкого, будто сонного кота.

— Ты счастлив? — выпаливает давно уже грызшее её изнутри, вспоминая старый-старый разговор в день святого Валентина, когда он просто разваливался на куски. Сейчас же он долго молчит, возможно, обдумывая ответ, возможно, что-то вспоминая, и девушка ждет, затаив дыхание…

— Да.

После Юнги сбрасывает звонок, а Донхи лишь фыркает и улыбается одними уголками губ. Если в жизни самого упрямого и трудного её друга сумело всё наладиться, то сможет и в её? Ведь так? В любом случае, у нее есть еще целых двадцать пять минут, чтобы успокоиться, прийти в себя, вспомнить речь…

— Ты уже здесь!

Намджун стоит рядом с её лавочкой в рабочем костюме (ну, логично же, он только-только с работы), большими удивленными глазами смотрит на подругу и искренне недоумевает.

— Ты чего так рано? Еще же куча времени!

— Ну а сам? — Донхи привычно фыркает, пряча руки в карманы широких джинсов. Намджун смущенно и совершенно бесстыдно, засранец, признается.

— Боялся опоздать.

Они смотрят друг на друга пару мгновений, а после оба фыркают смехом. Донхи поднимается с лавочки, отряхивается по привычке и замечает, привычно криво улыбаясь.

— Мы с тобой — обычные два идиота.

— Согласен, — Намджун немного нервно сглатывает, подмечая, что упрямая девчонка под кожанку опять одела только майку с широкими разрезами по бокам, так что при любом её движении из-под летучей ткани показывается новый участок кожи и это, мягко говоря, его сразу же отвлекает. Хорошо, что и сама Донхи пока молчит, лишь нервно дергает головой, мол, пошли.

Стоп.

Нервно?

— Что-то произошло? — Намджун подозрительно осматривает подругу на наличие ссадин или синяков, но одежда закрывает её почти полностью. — Ты немного… напряжена, — подбирает слово аккуратно, но совершенно не ждет, что Донхи мрачно на него уставится, побуравит пару мгновений почти что злым взглядом, а после кинет:

— Ну и кто в этом виноват?

Намджун искренне офигевает от этой жизни.

— Я что-то не так сделал? — уточняет аккуратно, и вот теперь он примерно начинает осознавать и странную назначенную встречу, и повышенную нервозность подруги, и её дерганные движения. Он хмыкает, останавливаясь на дорожке, и мягко произносит, пытаясь разрешить всё и сразу. — Слушай, если тебе хочется разорвать со мной общение — то так и скажи, я всё по…

— Что?! — Донхи аж спотыкается. Резко поворачивается к нему, глаза почти что вылезли от удивления на лоб, пальцы нервно мнут ремешок сумки. — Ты о чем вообще?!

— Ну… — глубокодумно произносит Намджун, показывая пальцем сначала на себя, потом на Донхи и наконец на парк вокруг. — Вот.

— Вот-вот… Ты идиот! — вдруг срывается, почти что натурально хнычет, зарываясь пальцами в волосы, и произносит такое непонятное для Намджуна. — Так, всё уже идет не по плану. Так что, к черту его?

— Кого? — Намджун уже опасливо интересуется, а еще его так и подмывает спросить, ужинала ли сегодня девушка, потому что ему отчаянно хочется её накормить, успокоить, а после отправить спать. Донхи глубоко вздыхает, почему-то шмыгает носом и кивает головой в сторону центра парка.

— Пойдем. Не хочу объяснять всё на ходу.

— Если честно, ты меня пугаешь, — сознается спустя пару минут Намджун, наконец поравнявшись с подругой, и она задумчиво скользит пальцами вдоль его открытой ладони, но не сжимает её. Парень с недоуменным волнением пытается поймать её взгляд, но Донхи отчаянно смотрит в другую сторону, а после тихо выдыхает.

— Себя тоже. Пришли, падаем здесь.

Середина октября уже немного дует вечерней прохладой, да и на улице темнеет быстро, но внутри парка много фонарей и удобных лавочек. Они садятся на наиболее отдаленную, но всё равно хорошо освещенную, и Донхи сразу же опирается локтями о колени, подпирает ладонями голову и, смотря вперед на колышущиеся ветви деревьев, выглядит уже немного более успокоившейся и умиротворенной.

Намджун знает, что это — всего лишь бравада. Просто девушка сумела взять себя в руки — внешне, хотя внутри нее бурлит полный океан чувств.

— Помню, ты всегда задавал мне так много вопросов, — начинает медленно, и нервозность выдают только пальцы, выудившие неизменную зиппо из кармана. — О моем прошлом, о моих увлечениях, о моих привычках, — подбрасывает зажигалку вверх и ловит её, хмыкая, — могу ли я прийти, могу ли остаться, могу ли работать меньше… В последнее время ты вопросы задаешь редко, гораздо чаще — предлагаешь. Выслушать, поболтать, обнять, остаться, вместе опекать кошку, и прочее, прочее, прочее. Еще то, что меня всегда бесило — помощь. Ты всегда так сильно хотел мне помочь, но каждый раз, ну, если забыть о нескольких исключениях, уважал мой ответ и решение. И недавно я задумалась, — она снова щелкает крышкой зиппо, а после резко её закрывает и прячет в карман. — Была ли я настолько уважительной к тебе?